На следующий день Кроули и Элен Симпсон, состоявшая в обществе «Золотой Зари» и известная под именем сестры Фиделис, которую Кроули убедил поддержать Мазерса, вернулись на Блайт-роуд. Встретив там мисс Крэкнелл, они объявили ей, что являются хозяевами помещения, и выгнали её вон. Она побежала к ближайшему почтовому отделению и телеграфировала о случившемся Эдварду Хантеру, одному из старших членов Второго ордена. Тем временем Кроули вызвал слесаря, чтобы тот поменял замки на дверях.
Когда Хантер прибыл на место, он был поставлен перед свершившимся фактом. Пока он и Кроули вели переговоры, появилась Флоренс Фарр. Кроули настаивал на своём, и тогда она вызвала полицию. Появился полицейский, выслушал аргументы обеих сторон и постановил, что Кроули должен покинуть помещение, что он и сделал.
Прошло два дня. Утром 19 апреля Хантер и Йейтс отправились на Блайт-роуд, чтобы отругать домовладельца за то, что тот впустил Кроули. Они заменили замки на старые. Внезапно, в последние утренние часы появился Кроули. Он был одет как шотландец. Подол его шотландки раскачивался в такт шагам, огромный позолоченный крест висел на груди, шотландский кинжал — в ножнах на ремне. Кроме того, на лице у него была чёрная маска. Рядом с ним шла Элен Симпсон. Хантер сказал Кроули, что его здесь никто не ждал и что он должен уйти. Кроули ответил, что у него есть разрешение Мазерса на присутствие в этом помещении, и в доказательство этого предъявил письменный документ. Дело сдвинулось с мёртвой точки только с приходом другого полицейского, возможно на этот раз вызванного Кроули, уверенным в своей правоте. Однако полицейский предложил Кроули уйти, что он и сделал примерно через полчаса. Как только Кроули и его спутница покинули место событий, там появился трактирный вышибала, заблаговременно нанятый Кроули, но заблудившийся по дороге на Блайт-роуд.
В 1935 году вся эта история перекочевала в беллетристику, поскольку была описана состоявшей когда-то в «Золотой Заре» писательницей ВиолетФирт, известной под литературным псевдонимом Диона Форчун, в рассказе «Крылатый бык». Хьюго Эстли (Кроули) изображён там рябым злодеем-мулатом, тогда как Тед Марчисон, регбист и боксёр, представлен героем. Впервые они встречаются, когда Эстли вламывается в лондонскую квартиру, а Марчинсон сбрасывает его с лестницы («Если сатана являлся когда-либо в человеческом обличье, то это он сидел сейчас на циновке у двери») и осознаёт, что только что имел дело с сорвавшимся с цепи, распущенным чёрным магом. Большинство «фактов», которые Форчун включила в свой рассказ, были почерпнуты ею из бульварных газет.
В тот же самый день, когда сторонники Мазерса удалились, Второй орден в спешном порядке устроил собрание. Эдвард Берридж, Элен Симпсон и её мать Элис (которая также была членом Ордена и которую Кроули описал как «посредственную певицу и первоклассную зазнайку с несколькими подбородками и толстым животом; сводню и интриганку, склонную к сентиментальным слезам и бестолковую. Эта ужасная карга разболтала по всему Лондону и Нью-Йорку, что моё Тело Света вошло ночью в комнату её дочери») были временно исключены из общества. Имя Кроули не упоминалось в этом списке, поскольку собравшиеся не считали его членом Второго ордена, кроме того, было решено, что отныне «никто не будет считаться принадлежащим к лондонскому отделению общества, если он не прошёл обряд посвящения в лондонском храме».
Не вступая в дальнейшие разбирательства, Кроули начал действовать через суд. В письме, написанном 25 апреля Йейтсом леди Изабелле Аугусте Грегори, с которой его связывали дружеские отношения, подводится некоторый итог всей этой ситуации:
Потерпев неудачу, он вызвал нас повесткой в суд на том основании, что он является «полномочным представителем» Мазерса и что в уставе общества нет ничего, что давало бы нам полномочия Мазерса сместить. Чарлз Рассел, сын лорда — главного судьи, действует на нашей стороне и старается сделать так, чтобы моё имя не было замешано в этом деле. Слушание дела состоится в следующую субботу, и уже неделю меня мучают бесконечные хлопоты, связанные с заседаниями, юридическими вопросами и предотвращением внезапного нападения на нашу резиденцию. Уже три дня я сплю не больше четырёх с половиной часов в сутки. Беда в том, что мои каббалисты — безнадёжно непрактичные люди, и потому протоколы заседаний находятся в совершенно беспорядочном состоянии. Мне пришлось взять на себя полную ответственность за всё и самостоятельно принимать решения по каждому нашему шагу. Я надеюсь на успех. К счастью, этот жалкий уполномоченный имеет несколько вымышленных имён и подписал судебную повестку одним из них. Кроме того, его разыскивают за долги, и представитель от профсоюза будет присутствовать в субботу на суде. В действительности этот уполномоченный — некто Кроули, довольно-таки скверная личность. Я полагаю, он хочет отомстить нам за отказ посвятить его во Второй орден.
Что касается Кроули, то он был о Йейтсе ещё более низкого мнения. Он отзывался о Йейтсе как о «вялом взъерошенном демонологе, из которого, несмотря на все усилия, потраченные им на собственную внешность, так и не вышло денди». Поэзия Йейтса казалась ему недостойной внимания потому, что в ней якобы «не хватало зрелости». Значительная доля этой враждебности основывалась на холодности Йейтса в отношении поэзии самого Кроули. Кроули показал Йейтсу гранки своей книги «Джептах», но ирландец не проявил никакого энтузиазма. И в самом деле, в 1915 году Йейтс напишет своему другу, что, по его мнению, Кроули «написал не более шести строк настоящей поэзии, всё остальное — скверная риторика». Ещё одна причина, настроившая Кроули против Йейтса, состояла в том, что Кроули считал патриотической ирландской претенциозностью, что, по его мнению, не служило ему на пользу.
Кроме того, Кроули полагал, что Йейтс использует против него магические приёмы. Позже он связывал бесчинства, устроенные духами в его квартире на Чансери-Лейн, с «тёмными намерениями других членов Ордена, таких как Е. F. E. J., которые, завидуя его успехам и благосклонности к нему Тайных Учителей, пытались уничтожить его». В аннотированном экземпляре журнала, в котором было напечатано это заявление Кроули и который хранится в Варбургском институте в Лондоне, Кроули указал настоящие инициалы Йейтса.
Эта враждебность к Йейтсу проявилась и в литературном творчестве Кроули. «В рассказе "На развилке дорог", — пишет Кроули, — во всех деталях воспроизведён эпизод, относящийся к этому периоду». У.-Б. Йейтсу в рассказе соответствует Уилл Бьют, «длинный, вялый, меланхоличный, неряшливый поэт», к тому же «маг-дилетант», который «чёрной завистью завидовал более молодому и гораздо более талантливому поэту», и эта зависть «грызла его мелочную душу», Алтее Джайлз (художнице и бывшей любовнице Кроули) — Ипатия Гей, самому Кроули — граф Сванов. Там были описаны также Аллан Беннет, наставник Сванова, и Леонард Смитерс, издатель. Рассказ основан на реальной истории о любовной связи между Алтеей Джайлз и Смитерсом, которая за год до написания рассказа получила скандальную известность среди лондонской богемы. Смитерс изображён в рассказе «обрюзгшим от болезней и алкоголя; его вялый рот всегда имел плотоядное выражение; его жирные глазки источали яд; его щёки, казалось, вот-вот покроются язвами и нарывами». В конце рассказа Ипатия Гей становится жертвой колдовского наговора и совокупляется со скользким скелетом, похожим на того, которого Кроули держал у себя в квартире. Бьют отвергает её, и она возвращается к издателю, который, видя, как низко она пала, «сладострастно облизывается». Так Кроули мстил за мнимую утрату рукописи книги «Зелёные Альпы», якобы сгоревшей во время пожара в типографии. Однако на этом его литературная месть не закончилась. В своём романе «Дитя луны», опубликованном в 1929 году, Кроули изобразил Йейтса в виде некоего Гейтса, неряшливого ирландского поэта с грязью под ногтями.
Юридические действия Кроули заключались в том, что он обратился в полицию, прося, чтобы ему посодействовали в освобождении Церемониального зала общества. Это помещение по праву, как он был убеждён, и в соответствии со здравым смыслом и законом принадлежало Мазерсу. Судебная повестка, которую он подписал как Эдвард Алистер, была обращена к Флоренс Фарр и обвиняла её в «беззаконном и беспричинном отказе предоставить определённые документы и соглашения, касающиеся собственности истца». Второй орден представлял в суде известный королевский адвокат по фамилии Джил, которого наняла Энни Хорнимен. Йейтс очень волновался по поводу исхода слушаний. Если бы Кроули выиграл, как писал Йейтс леди Грегори, это предоставило бы Кроули, «человеку, ведущему недостойную жизнь, средства управлять мистическим обществом, а также дало бы ему власть над душами многих людей».
