— Я не люблю астрономов за то, что они не только занимаются изучением туманностей, но и говорят весьма туманно, — после небольшой паузы заметил майор Райт. — Ну да ладно, допустим даже, что все это действительно так. Почему же, однако, обязательно предполагать, что космонавты непременно займут нашу Землю силой?

— А кто же из нас потеснится для них по доброй воле? — улыбнулся генерал Рэншэл. — Они же не станут, наверно, селиться ни в Арктике, ни в Антарктике, а захотят местечка потеплее. Что вы на это скажете, дорогой майор Райт?

— Космические гости пожалуют к нам, однако, не сегодня, видимо, и не завтра, — заметил на это майор. — К тому времени обстановка будет яснее, а пока не мешало бы нам принять меры против начинающегося «космического» психоза.

— Что вы предлагаете сделать для этого?

— Да хотя бы уточнить, действительно ли рыбаки, попавшие в больницу Красного Креста, поражены лучевой болезнью. Кто знает, может быть, гражданские врачи поставили им неправильный диагноз? Главный врач этой больницы произвел на меня впечатление совсем еще зеленого эскулапа.

— Хорошо, я позвоню в федеральное управление здравоохранения, и пусть они сами разбираются в этом, — согласился генерал Рэншэл, вставая из-за стола. Разговор о космонавтах стал ему надоедать.

— А что будем делать мы? Я имею в виду наше министерство, — озабоченно спросил майор Райт.

— Готовиться к бою.

— С кем? — удивленно поднял брови майор Райт. Ему показалось, что генерал шутит.

— Пока с конгрессменами за увеличение ассигнований на военные нужды. А уж потом, может быть, и с марсианами, — добавил генерал Рэншэл с иронической улыбкой.

— С конгрессменами?

— Да, с конгрессменами, — совершенно серьезно повторил Рэншэл. — Прошли уже те времена, когда они безропотно голосовали за любой военный бюджет. Да и бюджет-то теперь уже не тот. Это вам не сорок пять и даже не пятьдесят процентов, а уже шестьдесят пять!

— Да, но ведь обычно… — начал было Райт, но генерал Рэншэл недовольно прервал его:

— Никаких «но», Райт! Уясните себе раз и навсегда — времена уже не те. Известно ли вам, что внесенный в Конгресс законопроект о реорганизации верховного командования в соответствии с рекомендациями «доктрины» одного из крупнейших наших промышленных магнатов встретил там упорную оппозицию? Событие почти небывалое в нашем Конгрессе. И это тем более печально, что отражает оно широко распространенное опасение — как бы мы, военные, не усилили своего влияния в. стране.

Рэншэл усталой походкой прошелся по кабинету, постоял у окна и, не поворачиваясь к Райту, добавил:

— Даже лидеры Конгресса ничего уже не могут поделать с настроением конгрессменов, Вопреки их позиции, ряд влиятельных сенаторов все чаще выступает теперь с весьма резкой критикой государственного департамента. Вот ведь какие дела, дорогой Райт, а вы удивляетесь, почему приходится воевать с конгрессменами.

— Но бюджет-то они все равно утвердят, — уверенно заявил майор Райт. И ему очень хотелось добавить при этом: «Однако теперь уже не без помощи марсиан генерала Хазарда, пожалуй…»

— Будем надеяться, — неопределенно проговорил генерал Рэншэл, отпуская майора Райта.

Оставшись один, генерал закончил просмотр документов, предназначавшихся на подпись министру, и лишь после этого вспомнил, что собирался позвонить в Федеральное управление здравоохранения. Необходимо было выяснить абсолютно точно, чем заболели рыбаки, находящиеся на излечении в больнице Красного Креста.

Однако, прежде чем Рэншэл дозвонился к начальнику Федерального управления, адъютант принес ему новое сообщение о лучевой болезни. Заболел ею военный летчик, летавший на реактивном самолете на большой высоте. На этот раз диагноз радиационного поражения был поставлен опытным врачом военного госпиталя.

«Дорого же, черт побери, может обойтись нам космическая мистификация Хазарда!..» — раздраженно подумал генерал Рэншэл, собираясь на доклад к военному министру.

Редактору газеты «Прогресс» «космические» телепередачи положительно не давали покоя. Для него давно уже было ясно, что дело тут не только или, вернее, не столько в техническом трюке, осуществленном с помощью профессора Писфула, сколько в политической афере. Очень важно было в связи с этим возможно скорее разгадать технику этого трюка, чтобы с большей убедительностью разоблачить затем политическую аферу. В поисках разгадки тайны «космических» телепередач Чарльз Каннинг побеседовал уже со многими специалистами по телевидению и радиотехнике, но то, что удалось ему узнать у них, загадки пока не разрешало.

У Каннинга было, однако, слишком мала времени, чтобы самому целиком отдаться решению «космической» загадки. Занималась этим пока только новая его сотрудница Керри Демпси. Она, конечно, очень серьезная девушка и талантливая журналистка, но справится ли одна с таким делом? Нужно, пожалуй, выделить еще кого-нибудь ей в помощь.

Трюк с «космическими» телепередачами взволновал и других прогрессивных представителей интеллигенции Грэнд-Сити, принимавших участие в издании газеты «Прогресс», и они рекомендовали Каннингу отнестись к этой сенсации с должным вниманием.

— Видимо, генерал Хазард, — заметил Каннингу известный писатель Эдвин Мэйдт, — не без санкции свыше задумал все это с нехитрой целью — подлить масла в начинающий меркнуть огонь «холодной войны».

Как только Керри пришла в редакцию, Каннинг тотчас же пригласил ее к себе.

— Ну, что у вас новенького?

— Ничего, мистер Каннинг, — упавшим голосом отозвалась Керри. — Прямо руки опускаются — до того все замысловато…

— Ну-ну, — добродушно похлопал ее по плечу редактор, — не нужно только падать духом. Мы и не такое еще распутывали.

— А я вот прямо-таки не знаю, с какой стороны подступиться…

— Задача не из легких, конечно, — согласился Каннинг. — Даже очень крупные специалисты в области телевидения и электроники не понимают пока, в чем тут дело. Вот вчера только беседовал я с профессором Дональдом. Уж это, как вы, очевидно, сами знаете, де только крупный, но и действительно знаменитый ученый. А что он ответил мне? Только плечами пожал.

— А известны ли ему вообще хоть какиенибудь случаи сверхдальнего распространения ультракоротких волн? — спросила Керри.

— Отдельные случаи известны, конечно, — ответил Каннинг, включая электрический вентилятор, стоявший у него на столе. — В 1935 году была, оказывается, хорошая радиосвязь между Америкой и Европой на волне в семь с половиной метров. В 1937 году Москва принимала японские передачи на волне в девять метров.

— Но ведь это всего лишь радиопередачи, — разочарованно проговорила Керри.

— Не только. В феврале 1938 года некоторые государства нашего континента принимали передачи лондонского телевизионного центра на волне около семи метров. Многие русские телепередачи смотрели в 1952 и 1953 годах в Германии, Бельгии и Голландии, а пражские принимались в 1954 в ряде областей России.

— Чем же объясняет профессор Дональд эти отдельные случаи дальних передач?

— Солнечной активностью. Влиянием солнечных пятен и вспышек. По этому вопросу, думается мне, лучше всего проконсультироваться вам у кого-нибудь из астрономов. Они ведь теперь имеют дело не только с оптическими телескопами, но и радиотелескопами, Кстати, у меня есть знакомый астроном — Джон Мунн. Он хотя и молодой, но, по отзыву директора Центральной обсерватории, очень талантливый человек. К тому же, кажется, именно он работает с радиотелескопами.

— У вас, я вижу, очень широкий круг знакомых, — не без уважения заметила Керри.

— Плохой бы я был редактор, если бы не имел знакомых в самых различных кругах общества, — самодовольно усмехнулся Каннинг, поглаживая свою гладко выбритую голову. — Ну, так как же, Керри, сдаетесь вы или мы еще поборемся?

— Что значит — сдаюсь! — удивилась Керри. — Я ни за что не сдамся!

— Ну вот и отлично! Поезжайте тогда в обсерваторию, а я подумаю, кого бы еще подключить к этому делу.