— Сам не знаю, что со мной, Керри, — ответил Джон. — Тревожно что-то… Может быть, мы не будем все-таки ждать этого рокового числа, а поженимся сегодня или завтра?

— Опять ты трусишь! — рассмеялась Керри. — Знала бы, что ты такой трусишка, ни за что бы не полюбила тебя. А поженимся мы все-таки двадцать первого мая. Астероид к нам пожалует около десяти, к десяти, значит, все будет кончено, а в одиннадцать мы уже сможем сесть за стол в ресторане «Космос». Теперь ведь у нас модно все астрономическое. Вот и открыли недавно новый ресторан «Космос». Я там уже заказала наш свадебный обед. Не будем отставать от моды! Хозяин ресторана просто в восторге от моей затеи. Обещает приготовить какой-то умопомрачительный салат под названием «Галактика». Он теперь срочно изучает астрономию, и можешь не сомневаться, что соус будет называться какой-нибудь космической туманностью, а торт «Метагалактикой».

Все это, однако, не очень веселило Джона, но, чтобы не огорчать Керри, он сделал над собой усилие и спросил улыбаясь:

— Ну, а как обстоит дело с объявлением в газете о дне нашей свадьбы?

— О! — весело воскликнула Керри. — Самые солидные наши газеты буквально дрались друг с другом за право опубликовать его на своих страницах.

Начиная с девятнадцатого мая Джон уже почти не покидал стен обсерватории. Он знал, что телескопы всех стран мира обращены теперь на ту точку неба, в которой должна была появиться его «Керри». И вот она появилась наконец…

С каждым днем все большее количество астрономических инструментов ловило теперь в свои объективы астероид Джона Мунна. Как колоссальное ядро, с огромной скоростью несся он по гигантской дуге эллиптической орбиты к своему перигелию — кратчайшему расстоянию от Солнца. Совершала свой путь в космическом пространстве и наша Земля, все более сближаясь с той точкой орбиты астероида, в которой должно было произойти столкновение.

Джон Мунн знал, что советские артиллеристы пристреляли уже свои батареи баллистических ракет по космической цели и готовы были встретить незваного гостя задолго до того, как вторгнется он в земную атмосферу. Кто знает, однако, как будет протекать это необычное сражение?.. Малейшая ошибка в расчетах при столь колоссальных скоростях может ведь оказаться роковой для Грэнд-Сити…

Многомиллионный город будто вымер к этому времени. Выехали из него все правительственные учреждения, прекратились занятия в университетах. За несколько дней до этого вывезли в соседние штаты всех детей. Бежали из столицы почти все наиболее состоятельные граждане. Пустынно и уныло стало на ее площадях, проспектах и улицах, хотя весеннее солнце заливало их радостными потоками света.

Особенно великолепным было утро двадцать первого мая — безоблачное, безветренное. Однако это не веселило встревоженных жителей города. Они ходили весь день, задрав головы, будто могли увидеть там что-то. Настороженно прислушивались они к экстренным сообщениям радиостанций. До самого вечера никто не заходил в помещения, а с наступлением темноты, как в дни войны, завыли сирены воздушной тревоги и войска противовоздушной обороны стали загонять людей в бомбоубежища.

К двадцати одному часу астероид приблизился к Земле настолько, что уже можно было разглядеть его даже в полевой бинокль. А в двадцать один сорок пять он был уже всего лишь в четырех тысячах километров от поверхности земного шара.

Затаив дыхание следили теперь за ним не только коллеги Джона Мунна по Центральной обсерватории, но и астрономы почти всего Западного полушария.

На подступах к верхним слоям атмосферы Земли несся он со скоростью близкой к пятидесяти километрам в секунду, а запущенные ему навстречу баллистические ракеты развили вторую космическую скорость, равную одиннадцати с лишним километрам в секунду. Столкновение при таких скоростях не могло остаться бесследным для астероида, даже если бы ракеты не были начинены термоядерными зарядами.

Астрономы понимали, с какими невероятными трудностями связано попадание в астероид. При всей безукоризненности теоретических данных, приготовленных электронными машинами, и наличии некоторого практического опыта в стрельбе по цели, находящейся в космическом пространстве, избежать ошибки казалось им невозможным. Но они достаточно хорошо знали и предусмотрительность русских, которые, конечно, прекрасно понимали всю сложность своей задачи и приготовились, наверно, к любой неожиданности.

Не менее других верил в совершенство советской техники и Джон Мунн, однако попрежнему продолжал нервничать. Волнение его еще более возросло, когда увидел он, что первая баллистическая ракета пронеслась мимо астероида, не задев его. Трудно было точно сказать, на каком расстоянии разминулись они, только взрыв водородной бомбы не причинил астероиду никакого ущерба. Бомба эта, помещавшаяся в баллистической ракете, взорвалась под воздействием импульса фотоэлементов, безукоризненно точно зарегистрировавших момент встречи с астероидом.

Вторая ракета, следовавшая за первой с интервалом в полторы секунды, тоже не столкнулась с астероидом, но ее водородный заряд взорвался уже ближе к нему и Джон заметил, как потемнела (видимо, сплавилась) часть его поверхности.

«Выходит, что и водородная бомба бессильна против него», — тревожно подумал Джон, хотя он и знал, что грандиозная сила ударной волны водороднаго взрыва не могла сказаться в полной мере в разряженном пространстве. Причинить значительный ущерб астероиду мог только взрыв водородной бомбы при прямом попадании.

Но вот третья ракета попала наконец в цель. Она отколола от астероида огромную глыбу и оплавила теперь вторую сторону небесного камня…

Радиолокационные установки через каждую тысячную долю секунды приносили в электронные вычислительные устройства все новые и новые данные. Это позволяло мгновенно вносить поправки в наводку ракет. По текущим координатам, направлению и скорости движения астероида с безукоризненной точностью определялись теперь координаты точек упреждения, и ракеты били по астероиду уже без промаху. Однако в связи с тем, что астероид, вернее — осколки его, все еще летели со значительной скоростью, спустя несколько секунд: достигли они верхних слоев атмосферы. Продолжать их обстрел водородными бомбами становилось рискованно из-за опасности радиоактивного заражения.

Обстоятельство это было учтено заранее, советские батареи баллистических ракет прекратили вскоре свою работу. Но теперь вступала в действие «воздушная броня» — Земля. С увеличением ее плотности все более нагревались осколки астероида, начиная светиться к плавиться.

На флагманском корабле генерала Рэншэла пришла теперь в действие система «Сейдж», в которой применялась гигантская электронная вычислительная установка. Она получала от радиолокационных станций дальнего обнаружения всю необходимую ей информацию, производила молниеносные вычисления и самостоятельно приводила в боевую готовность из всех многочисленных средств противовоздушной обороны лишь те, которые в сложившейся обстановке являлись наиболее эффективными.

В это же самое время электронные вычислительные машины на других военных кораблях, сосредоточенных в различных зонах Атлантического океана, обрабатывали показания индикаторов дальности и кругового обзора своих радиолокационных установок. Они мгновенно готовили данные станциям орудийной наводки, сообщая все необходимые координаты приборам управления зенитным огнем.

По сигналам этих машин с грозным ревом взмывали в небо со всех стартовых площадок управляемые и самонаводящиеся снаряды. С предельной точностью работали и инфракрасные пеленгаторы. Улавливая своими термоэлементами тепловые лучи от раскаленных осколков астероида, они вырабатывали электрокоманды, указывающие направление на цель. Темная поверхность океана на огромном пространстве озарялась теперь выхлопами ракетных двигателей, ослепительными вспышками рвущихся снарядов, мощными лучами корабельных прожекторов…