– Лена, – опять повторил он, – тут в Интернете, на нескольких новостных сайтах, появилась очень странная заметка. Прочитать?

«Похоже, голос у парня ломается не от возраста, – подумала она, – а от волнения. Господи, ну что опять случилось?»

– Конечно.

– Называется, – он вздохнул, – «Убийца – в администрации президента»…

Он замолчал, а Андреевская терпеливо ждала, пока последует продолжение. Поняв, что Васька ждет реакции, спросила:

– И что?

– Это – про папу, – еле выговорил он.

– Не поняла…

– Тогда я прочитаю. – Она услышала, как щелкнули клавиши компьютера. – «Буквально пару дней назад все любители бесконечных ток-шоу, прочно утвердившихся на нашем телевидении, могли наблюдать в полускандальной передаче «Искусство и мы» очередную половинку скандала.

В прошлый раз ведущий – обаяшка Митя Вол – привел на шоу свою любовницу – известную всей Москве стриптизершу Эллери – и стравил ее с преподавательницей классического балета. Для поддержки своей подружки и чтобы окончательно сбить всех с толку, в студию был приглашены известный сексолог и представитель сексуальных меньшинств. Несмотря на слабые попытки протеста со стороны сторонницы классики, она была решительно повергнута тезисом о том, что «Стриптиз как искусство – выше балета», и следовательно, балерины должны танцевать обнаженными. Пожилая женщина была доведена почти до сердечного приступа, валерьянку пила, сам видел, а половина программы была вырезана и в эфир не пошла.

Последняя передача Мити не сулила ничего необычного и скандального, кроме попытки подполковника милиции прямо в студии задержать некого антикварного дилера. Шоу называлось «Как государство может заработать на культуре?», и его смысл точно соответствовал названию. Когда этот самый дилер предложил открыть не только границу для свободного вывоза антиквариата, но и запасники музеев и библиотек, бравый подполковник с криком «Вяжите его…» бросился на антикварного деятеля. Конечно, этот кусок тоже не был показан на экране, а отправился в корзину.

Урезонить разошедшегося блюстителя порядка смог только работник администрации президента господин Александр Сергеевич Дудоладов, который был приглашен в качестве третьего участника передачи. Ему настолько понравились идеи дилера, что он на экране, почти в прямом эфире пригласил дилера посетить администрацию президента и там изложить свои идеи, а уж он, Дудоладов, донесет эти идеи до самого верха…» Лен, это правда, что папа принимал участие в какой-то передаче? А я и не знал…

– Правда, Вась, – тихо сказала Лена, – ты читай дальше…

– Читаю… Вот тут все начинается… «Но, как выясняется теперь, полкаш, ах извините, подполкаш, был более прав, чем прогрессивный аппаратчик. Глубокомысленный дилер, ревнитель экономической свободы, оказался чудовищным преступником. Фактически сразу после передачи он поехал вместе с несколькими товарищами «на дело».

В ближнем Подмосковье жил когда-то известный коллекционер книг. Он довольно давно умер, нет-нет, это пока не наш прогрессист мочканул дедушку, а проживали в его доме вдова и дочь. Наш замечательный дилер, придумавший, как государство может с него заработать (в интересах следствия имя его не разглашается, замечу только, что на экране он выступал под чужой фамилией, видимо, заранее готовился к тому, что произошло), уже давно положил глаз на эту коллекцию. Много раз он приезжал в дом и пытался выманить библиотеку у бедных женщин, предлагая им даже не десять, а скорее два процента от настоящей цены. Но они искали другого, реального покупателя.

И нашли… Видимо узнав об этом, наш прогрессист, выйдя из телецентра, собрал компанию таких же подонков, как и он сам, и отправился к несчастным женщинам. Их трупы, точнее одной из них, были обнаружены наутро соседями, а вот книги найти так и не смогли. Дочь умерла сразу, а мать пришла в себя только вчера вечером и поведала органам следствия, кто именно приходил к ним и зачем. Нашему дилеру не повезло, а милиции как раз наоборот. У преступника есть очень заметная примета, мы, к сожалению, пока не выяснили какая, по которой его сразу опознали.

Менты поехали в магазин и домой к дилеру. Дома его не оказалось, а вот в магазине обнаружилось несколько книг из этой библиотеки. Органы дознания обещают задержать преступника в ближайшее время. Но дело не только в этом.

Получается, что уважаемый Александр Сергеевич Дудоладов пригласил убийцу к сотрудничеству, предложил ему стать поближе к главе государства.

Ай-яй-яй, господин Дудоладов, думать же надо, хотя бы изредка…» Лена, что это? Ведь папа не мог, как же они пишут?

– Васенька, – с трудом сказала Андреевская, – ты не волнуйся, конечно, это не отец, это какая-то ошибка.

– Что же делать?

На улице послышался скрип тормозов. Лена с трубкой в руке подошла к окну и слегка отодвинула штору. Она смотрела, как возле дома остановились две машины, и пять человек в гражданском, поглядывая на ее окна, двинулись к подъезду.

– Не отчаиваться, Вась, – твердо сказала она, – еще не кончено, прорвемся…

Дорин наклонился и поднял с пола диктофон, тщательно вытер его от крови, подержал в руках, не зная, что с ним делать, и сунул в карман. Голова работала как часы, паники не было. Он положил свесившуюся руку Маркиза на грудь, вымыл руки, отошел к своему топчану и сел. Стирать отпечатки пальцев было бесполезно – он слишком долго здесь прожил, всех мест, за которые брался, – не упомнишь.

Дорин огляделся по сторонам. Ничего в котельной не изменилось, все предметы на своих местах. «Вот и появилась в жизни еще одна задача – найти, кто убил Яшу», – вылилось в законченную формулировку смутное желание.

Андрей не боялся, что его здесь накроют менты. За все дни, что Дорин провел в котельной, никто сюда не входил. Только один раз алкаш, по кличке Блюк, приносил Яше потрепанную книжку, но он вызвал хозяина наружу. Как объяснил Блюк, он открыл толстый том и, увидев, что может понять одно слово из десяти, решил, что это как раз для Маркиза.

Книга называлась «Критика экзистенциализма Бердяева» и была издана в семидесятых годах. Яша за нее не дал алкашу ничего, сказав, что когда человека, знавшего шесть языков, критикует тот, кто и на родном-то плохо изъясняется, то ничего хорошего не получается. Блюк, обиженный, ушел, а книжку Маркиз, войдя, бросил на подоконник. Вон она, до сих пор там валяется.

«Господи, о какой ерунде мы думаем в такие моменты…»

Андрей посмотрел на тело друга. Смешно и странно: они знакомы чуть больше недели, а у Дорина было ощущение, что он потерял что-то очень ценное и редкое, без чего жизнь его во многом опустеет.

Вызывать ментов или просто уйти? Или попросить кого-нибудь с пятачка, чтобы они позвонили? Или просто похоронить Яшу во дворе, когда стемнеет? Кто его хватится, кроме таких же бедолаг, как он сам? Кто будет им заниматься в ментовской по заявлению этих бедолаг? Кому какое дело до смерти еще одного бомжа?

Ему, Дорину, дело…

Надо выполнить все его просьбы, предсмертные просьбы. Так, первое – книга под топчаном и внутри листок. Андрей взял на руки невесомое тело Маркиза и перенес его на свое бывшее спальное место. Вернулся, поднял Яшину постель вместе с досками, на которых она лежала. В углублении между четырьмя кирпичными стенками, образующими подобие ларя или сундука, оказалось, хранится библиотека Маркиза. Около полусотни книг в основном советского времени, сильно потрепанные, многие без страниц и с библиотечными наклейками.

Андрей просмотрел их, пролистывая каждую в поисках «листка», – происхождение «коллекции» не оставляло сомнений – списанные и просто выброшенные за последние годы из многочисленных исчезнувших советских учреждений, книги находили упокоение здесь. Из старых были только Крэчмер «Строение тела и характер» и «Северный сборник» с первой публикацией датского философа Серена Кьеркегора. На самом дне обнаружилось несколько толстых книг в мягких обложках – разные выпуски «Трудов по знаковым системам». На титуле одного из них было написано «Не спите, Яков Яковлевич, вас ждут великие дела». Вместо подписи – инициалы «Ю.Л.».