— Хорошо, что дворец снова обитаем, — сказал Ратенн, как будто обращаясь к самому себе, а потом, взглянув на Синклера, пояснил подробнее:

— С момента трагической смерти Дукхата все, кто жил и работал во дворце, покинули его, подобно душе нашего Избранного. Дворец пустовал, нетронутый, десять циклов, как символ нашего траура. Теперь, после инаугурации Дженимера, нашего нового Избранного, дворец снова стал живым символом Минбара.

И все это время, подумал Синклер, почти четырнадцать земных лет, Серый Совет правил Минбаром и вел успешную войну против Земли без всякого участия Избранного. Это могло служить доказательством того, что так называемый минбарский лидер являлся всего лишь номинальным правителем, не имевшим реальной власти, подобно королям и королевам, жившим на Земле в XX столетии. Хотя Дукхат, несомненно, был могущественной личностью, бесспорным лидером Минбара. Положение Дженимера не было столь ясным.

— Я думал, что Дукхат все время был в космосе на военном корабле вместе с Серым Советом, — сказал Синклер, — значит, здесь он проводил совсем мало времени.

— Верно, — сказал Ратенн, — но он всегда присутствовал здесь.

— А как же насчет Дженимера? Он собирается путешествовать вместе с Серым Советом?

— Избранный решил, что останется здесь, во Дворце.

Флаер мягко приземлился, и Ратенн провел Синклера по древнему дворцу, через запутанный лабиринт темных полированных коридоров, которые заканчивались в комнате с высокими потолками, так же тускло освещенной, как коридоры. Ратенн попросил его подождать и исчез за резными дверями, которых Синклер не заметил, пока Ратенн не их открыл, настолько они сливалась со стеной.

Синклер огляделся в поисках того, на что можно присесть, но это была пустая комната, с такими же темными полированными безликими стенами, как и в коридоре, освещенная единственным пятном света, падающего сверху. Она смутно и неприятно напоминала ему…

Нет, подумал Синклер. Было бесполезно идти сюда. Его сны теперь были только снами, а прошлое — прошлым. Он закрыл глаза и попытался укротить неприятное ощущение в животе. Он быстро и подобающе выкажет свое уважение и признательность Дженимеру, а потом уберется отсюда ко всем чертям.

Двери открылись, и вернулся Ратенн.

— Сюда, посол.

Синклер медленно пересек комнату, его приглушенные шаги странно звучали в гнетущей атмосфере дворца, и шагнул в другую комнату. Ратенн закрыл за ним двери, отчего на секунду стало совсем темно. Потом двустворчатые двери распахнулись перед ним, и Синклера моментально ослепил яркий солнечный свет, ворвавшийся внутрь. Он сделал несколько шагов вперед, и когда смог снова видеть, обнаружил, что оказался в неожиданно приятной, хорошо обставленной комнате с окнами до потолка, из которых открывался впечатляющий вид на далекий Йедор и горы Чок'ан.

Перед окнами сидел Дженимер, Избранный, крайне хрупкого вида пожилой минбарец. Рядом с ним, к изумлению Синклера, стояли Деленн, Кош, посол Ворлона на Вавилоне 5, еще один ворлонец, незнакомый ему, а также другой пожилой минбарец.

Ратенн занял свое место среди этой группы.

Синклер улыбнулся, приветствуя Деленн. Его все еще шокировал ее новый облик, наполовину — минбарский, наполовину — человеческий. Деленн улыбнулась в ответ, а потом опустила взгляд.

— Посол Синклер, — сказал Дженимер, и голос его оказался удивительно сильным для его хрупкого телосложения, — Благодарю вас за то, что пришли.

Очевидно, что на этой встрече всем, кроме Дженимера, полагалось стоять.

— Позвольте сначала извиниться, — продолжал Дженимер, — за то, как с вами поступали с тех пор, как вы прибыли на Минбар. Уверяю, что минбарское гостеприимство обычно гораздо более великодушное и мягкое по отношению к гостям. И, к тому же, это уже не первый случай, когда вы терпели дурное обращение от минбарцев, не так ли? То, что вы не только не презираете нас, а даже согласились прибыть сюда, чтобы работать с нами, является настоящим чудом.

— Вы крайне великодушны, Избранный, — сказал Синклер, — Я отношусь к минбарскому народу величайшим уважением и, если можно так сказать, почти с нежностью.

Дженимер улыбнулся.

— Надеюсь, что вы и в дальнейшем будете это чувствовать, особенно когда узнаете то, о чем мы еще никому не говорили, и о том, почему мы просили именно вас взяться за это.

— И почему я был изолирован от всех с тех пор, как прибыл сюда?

Дженимер выглядел несколько удивленным такой прямотой Синклера.

— И это тоже, — сказал он, извиняясь, — Думаю, я должен сказать в наше оправдание, что не все случившееся является нашей виной. Ваше собственное правительство, кажется, имело свои причины для того, чтобы держать вас подальше от контактов с родным миром. Но не стану отрицать, что мы быстро воспользовались этим в своих целях.

Синклер скрестил руки на груди.

— К чему вы клоните, Избранный?

Он надеялся, что такой прямой вопрос не нарушил какие-нибудь правила минбарского этикета по отношению к их лидеру, но ему нужно было многое сделать перед отъездом, и он хотел как можно быстрее закончить эту встречу. Однако из любопытства он надеялся получить ответы на некоторые вопросы без обычных минбарских уверток. Синклер почувствовал, что его прямота явно приятна этому минбарцу.

Он решил, что выбрал верный тон, когда Дженимер ответил, засмеявшись:

— Надеюсь, вы сперва позволите мне представить всех присутствующих. Вы, конечно же, знакомы с Ратенном, Кошем и Деленн.

Синклер кивнул каждому из них.

— Тогда позвольте представить вам посла Ворлона на Минбаре, Улкеша Наранека.

Синклер повернулся ко второму ворлонцу и, смерив его внимательным взглядом, ограничился простым кивком. Сказать что-нибудь вроде «рад вас видеть» показалось совершенно неуместным Синклеру, не уверенному в том, что этот ворлонец ему понравился. Потом он одернул себя. Нельзя судить только по одежке, подумал он.

Хотя никто никогда не видел истинного облика ворлонца, Синклер при взгляде на их скафандры, признал, что его впечатление могло быть реакцией на резкие и зловещие линии массивного блестящего шлема Улкеша, контрастирующего с одеянием Коша.

Нет, это было нечто большее. Он просто почувствовал что-то, тьму, исходящую от этого ворлонца, и именно это было ему неприятно. Это был всего лишь второй ворлонец, которого ему довелось увидеть. Он гадал, верно ли это впечатление. Хотелось бы знать, кто из этих двоих является наиболее типичным представителем этой расы.

— Важно помнить: у каждой двери две стороны.

Это был Кош, внезапно и как нельзя кстати. Все присутствующие, включая и другого ворлонца, повернулись к Кошу. Минбарцы кивнули, как будто Кош сказал нечто весьма глубокомысленное.

Синклер увидел, что ворлонцы переглянулись между собой, словно беззвучно обменявшись мнениями. Было ли это признаком несогласия? Синклер не знал.

— Это Турвал, — продолжал Дженимер, — из восьмого Храма Тредомо, ныне Анла'шок.

Синклер знал, что если минбарцы, по крайней мере, рожденные среди жрецов и воинов, чувствуют «зов», призывающий их служить другой касте, то они могут ее сменить. Слова Дженимера показывали, что Турвал был родом из касты жрецов, а теперь стал воином. Синклер никогда не слышал о клане воинов, называвших себя Анла'шок, хотя название казалось знакомым.

— А теперь позвольте рассказать вам о минбарской истории, — сказал Дженимер, — Насколько я понял, вы уже кое-что изучали.

— Я пытался, — сказал Синклер, — но слишком мало ваших книг переведено на языки землян. Читая ваши тексты, я полагался лишь на свое знание минбарского. Приходилось нелегко, когда тексты были написаны на одной из древних форм вашего языка.

— Тогда, возможно, вам это будет интересно, — сказал Дженимер, кивнув Деленн.

Когда Деленн шагнула вперед, окна за ней постепенно стали матовыми, стало темно, и сияющий луч света возник в центре комнаты между Синклером и остальными. Он медленно превратился в смонтированное изображение движущихся трехмерных проекций, которые являлись сценами из минбарской истории и иллюстрациями слов Деленн.