…гласил заголовок. Далее следовало интервью с сенатором Балакиревым, в котором лидер оппозиции едко нападал на Синклера, всячески намекая, что тот был послан на Минбар президентом Кларком при сомнительных обстоятельствах, только по настоянию минбарцев, лишь в качестве «жеста доброй воли», предшествующего, возможно, учреждению официального посольства. Балакирев интересовался, а что если Синклер «оторвется от родины и, возможно, даже станет предателем», а также попытается «создать мощную базу или получить какую-нибудь финансовую прибыль», сговорившись с минбарским правительством. Эти обвинения были опровергнуты помощниками президента так, что их объяснения лишь усложнили ситуацию. «Защищая» Синклера, как героя войны, они старательно делали акцент на том времени, которое он провел в плену у минбарцев.

Синклер скомкал газету и отшвырнул ее в сторону. Он согласился, несмотря на свой глубочайший инстинкт военного, принять дипломатический пост в надежде, что сможет помочь увести Землю и Минбар с опасного пути милитаризма и ксенофобии, усиление которых он ощущал на обоих мирах. Это мешало сотрудничеству между ними, которое до сих пор поддерживало мир между различными расами.

Но теперь невозможно отрицать, что его назначение — просто обман, задуманный земным правительством для того, чтобы одновременно дискредитировать минбарцев и отвлечь Синклера от дальнейшего расследования убийства президента Сантьяго.

Что замышляли минбарцы, соглашаясь с его назначением, он все еще не знал. Но это уже было неважно. Здесь он не в состоянии сделать что-нибудь без поддержки Земли, но и просто сидеть, сложа руки, в то время как его планета скатывается в истерию, авторитаризм или что-нибудь похуже, он тоже не может. Первым делом он отправится на Вавилон 5. Ему нужно поговорить с Деленн, и он знаком с новым командиром станции, капитаном Шериданом, и уверен, что ему можно доверять.

Синклер отменил все встречи на этот день, написал письмо об отставке, запечатал его, поручил Венаку передать его Ратенну, а потом вернулся в свою квартиру.

Синклер сразу прошел в спальню, чтобы собрать те немногие вещи, которые смог взять с собой. Занятый этим, он лишь спустя минуту осознал, что его кровать вернулась в прежнее положение под углом в сорок пять градусов. Бросив сборы, он подошел поближе и пристально посмотрел на нее. Он заглянул под кровать и проверил механизм. Минбарцы заменили его кровать, вероятно, решив, что старая сломалась.

Синклер покачал головой, и вернулся к сборам. Это уже неважно. Он здесь больше не задержится.

Земной исследовательский корабль «Скайдэнсер» скользнул сквозь верхний слой тропосферы планеты UTC–02C, носившей кодовое название Фенсалир. Приборы на его борту взяли пробы плотной радиоактивной атмосферы этого отдаленного пустынного мира. Потом пилот, Кэтрин Сакай, перевела свой корабль на более высокую орбиту.

— Компьютер, запустить по моей команде минералогический зонд UTC–02C–2 и зонд для исследования окружающей среды UTC–02C–2. Пуск!

«Скайдэнсер» слегка тряхнуло, когда стартовал планетарный зонд, а через 20 секунд это снова повторилось при запуске на орбиту атмосферного спутника.

— Принимаем данные с ОС2–2, — сообщил компьютер, — зонд функционирует нормально.

Оставался еще целый час до получения подтверждения о нормальной работе второго планетарного зонда, но Сакай была уверена, что его информация не будет существенно отличаться от данных с первого зонда, запущенного ею несколько часов назад над другим районом планеты. В своем бортовом журнале она бы занесла эту планету как ПЗО, «Планета — Золотая Обманка». На первый взгляд она выглядела многообещающе, но при более подробном изучении оказалась пустышкой.

Да, ее атмосфера была богата деридием, газом, который часто являлся признаком наличия в коре планеты квантия–40. Но те небольшие запасы Q–40, что там были, в основном состояли из кристаллиновых образований неправильной формы, или содержали так много примесей других минералов, что добыча их была невыгодна, не говоря уже о прибыльности, на чем настаивали бы мегакорпорации, подобные Universal Terraform.

Зонды должны были доставить ей тщательно отобранные пробы грунта и скальных пород для дальнейшего исследования учеными корпорации. Цели исследований часто были неизвестны Сакай. Но ей не хотелось занимать подобными пробами много места в трюме, когда его можно было использовать для хранения образцов с других, более перспективных планет.

А пока нужно было как-то провести этот час. Сакай сняла наушники, зевнула и потянулась. Ох уж эта очаровательная жизнь планетарного исследователя! Путешествовать к далеким экзотическим мирам! Быть самому себе хозяином! Находить несметные богатства! Все это ей обещали, когда после войны она оставила армию и начала свою карьеру исследователя.

И это было правдой. Отчасти.

Работа хорошо оплачивалась: гонорар и комиссионные, если планета была богата Q–40 — редким веществом, от которого зависели межзвездные перелеты, — или другими ценными ресурсами. Но «несметные богатства» принадлежали копорациям, которые ее нанимали.

И она была сама себе хозяином, как и любой другой исследователь-одиночка. Но все больше и больше мелких компаний вытеснялись мегакорпорациями, поощряемыми правительством в «интересах науки, безопасности и обороноспособности». Так что иногда она чувствовала себя служащей большой корпорации, но без медицинской страховки и пенсии.

И, конечно, она путешествовала ко многим далеким мирам. Правда, большинство планет класса 4, которые, в основном, содержали Q–40, не могли похвастаться особой привлекательностью, но ей встречалось несколько потенциально обитаемых планет. А на других ей встречались поразительные явления. Непрерывное кольцо действующих вулканов, извергавших пламя на одной из планет, похожей на ад. Планета с прекрасным синим океаном, в котором вращалась колония оранжево-зеленых огранизмов размером с континент, пылавшая красивым серебристым светом, когда оказывалась на ночной стороне.

Но все это — только с орбиты. По роду своей деятельности она никогда не опускалась на поверхность. Только наблюдала и записывала данные с высоты. Наземные исследования были масштабными, дорогими и специализированными операциями, которые предпринимались только после ее возвращения и тщательного изучения привезенных ею образцов. Это могло занять несколько месяцев. Так что большую часть времени она проводила в тесном пространстве своего корабля.

Она любила свой корабль. Он был надежен, маневренен и эффективен. Как и большинство исследовательских кораблей, он не имел гиперпространственных двигателей. Только вооруженные силы и некоторые крупные корпорации могли позволить себе строительство кораблей, способных генерировать необходимую для прыжка энергию.

Конечно, это был не люкс. Рубка походила на отремонтированную кабину старого транспортника, чем, собственно, и являлся ее корабль: кресло, панель управления, беспорядочный набор инструментов, вентиляторы, трубы и проводка, металл и пластик. За рубкой — тесная жилая зона: откидная койка, компактные тренажеры, необходимые во время длительного полета в условиях невесомости, контейнер для конденсата, контейнеры с сублимированными продуктами, небольшой туалет и вибродуш, служивший одновременно дезинфецирующим устройством. Остальное место занимали воздушные и водяные регенераторы и другие системы жизнеобеспечения, топливные баки, двигатели, исследовательское оборудование, отсеки зондов и трюм для образцов.

Хороший исследовательский корабль должен был обладать первоклассным трюмом для образцов. Она пожертвовала собственными удобствами ради того, чтобы установить на «Скайдэнсере» самый лучший. Сакай могла при помощи компьютера изменять конфигурацию системы отсеков, в зависимости от типа исследуемой планеты, количества и состава полученных образцов пород. Несмотря на то, что даже большое количество неочищенного Q–40 не могло достигнуть критической массы, необходимой для начала цепной реакции, это вещество было источником сильного теплового и радиационного излучения, которое угрожало ее здоровью и безопасности корабля. Так что образцы нужно было хранить в небольших количествах в отдельных, хорошо изолированных контейнерах, от которых целиком или по отдельности можно было избавиться в опасной ситуации. Обеспечение последней предосторожности дорого ей обошлось, но она надеялась, что ей никогда не придется этим воспользоваться, ибо возвращение с пустыми трюмами не оплачивалось ее нанимателями.