Когда шофер тронул машину, на стадионе снова послышались автоматные очереди.

Брэкстон как ни в чем не бывало восседал в своем номере.

– Все было слишком уж хреново, – сказал Уилли главному боссу их чилийской миссии.

Брэкстон ухмыльнулся:

– Про вас мне все известно. Даю вам час, чтобы почистить перышки. Ваши номера обыскивали. Прихватите с собой все необходимое и возвращайтесь сюда. Есть работа.

Брэкстон вручил членам своей группы новые удостоверения, к которым были приклеены фотографии из прежних, сожженных уже ими документов.

– Так где же вы были? – спросил Джуд Брэкстона, снявшего с телефона трубку. – Из-за вашего опоздания мы потеряли Луиса.

– Он знал, на что идет, – сухо сказал Брэкстон. – В конце концов такова жизнь.

– Но ведь именно вы отвечали за жизнь членов группы.

– И по-прежнему отвечаю, ковбой, – бросил Джуду Брэкстон, набирая номер. – У тебя, кстати, осталось всего пятьдесят восемь минут на сборы.

Придя в свой номер, Джуд обнаружил там Уилли, достающего из сливного бачка пистолеты.

– Больше на улицу носа не высуну без пушки, – проворчал он.

Через час Брэкстон, Джуд и Уилли стояли на улице у отеля. У Джуда и Уилли через плечо висели дорожные сумки, одеты они были в строгие костюмы, но галстуков на них не было. Костюм Брэкстона и его галстук были само совершенство. В руке он держал дорогой атташе-кейс. Три чилийских солдата, стоявшие у входа в отель, не обращали на американцев никакого внимания.

Вскоре к отелю подъехал серый автомобиль. Из него вышли три чилийца в гражданской одежде. На заднем сиденье продолжал сидеть еще один человек. Вышедшие вручили Брэкстону какие-то бумаги и ключ от замка зажигания автомобиля. Он сразу передал его Уилли, который и сел за руль. Джуд разместился рядом с остававшимся в машине пассажиром, а Брэкстон по-хозяйски расположился рядом с Уилли.

Пассажир был примерно одного возраста с Джудом. У него были черные вьющиеся волосы. Одет он был в гражданский костюм явно с чужого плеча. Пахло от него потом и табаком. Глаза у него покраснели, руки дрожали.

– Вы – американцы, да? – спросил он. Голос у него тоже дрожал. – Мы союзники, да? Это очень хорошо… Меня зовут Риверо, лейтенант Хавиер Риверо. Хотя нет, меня ведь повысили. Теперь я – капитан…

– Поздравляю, сынок, – не оборачиваясь, сказал Брэкстон.

– Я знаю английский потому, что проходил военную подготовку у вас в Джорджии…

– Да, хотелось бы мне прямо сейчас попасть в тот райский уголок… – мечтательно покачал головой Уилли.

– Не отвлекайся, следи за дорогой. Повернешь вон там, – приказал ему Брэкстон.

Уилли повернул на пустынную улицу.

– Мы едем в одно уютное пригородное местечко под названием Провиденсия, – сказал Брэкстон. – После наступления темноты мы вчетвером вылетаем в Парагвай. Самолет принадлежит одной дружественной корпорации.

– Да, да, я знаю, – закивал Хавиер Риверо. – Мне тоже важно лететь.

– Не торопитесь, приятель, – сказал ему Брэкстон. – Всему свое время. Сначала надо добраться до Провиденсии.

– Я сделаю все, что вы скажете, – заявил Хавиер, – сделаю все, что должно быть сделано. Я могу. Я могу…

Он вытащил из кармана пачку сигарет. Руки у него дрожали настолько сильно, что, взяв сигарету, он сразу же уронил ее себе на колени. Джуд помог Риверо прикурить. Сигарета ходила ходуном в его сухих губах.

Уилли включил радиоприемник. Все станции передавали только марши и патриотические песни. Ни «Битлз», ни джаза. Изредка музыка прерывалась объявлениями; новостей не передавали.

Уилли положил на приборную доску свое новое удостоверение – карточку желтого цвета. Пассажиры этой серой машины, несшейся на огромной скорости по пустынным улицам, наверняка должны были вызывать подозрение у полицейских на блок-постах. Но желтая карточка оказывала на полицейских магическое действие, и они беспрепятственно пропускали трех американцев и одного чилийца.

В столице повсюду развевались национальные флаги. Прохожих на тротуарах почти не было. Зато полицейские и солдаты встречались довольно часто.

– Мы победили! – воскликнул Риверо. – Мы победили! Вива Чили!

Американцы промолчали.

Остановившись у работавшего светофора, они услышали слева от себя какие-то крики. На противоположном тротуаре чилийские солдаты держали за руки какую-то женщину, а их командир – офицер – штыком резал ее брюки на полоски. Ноги женщины были в крови.

– В Чили, – кричал офицер, – женщинам положено носить только платья!

Солдаты столкнули женщину в водосточную канаву. Офицер посмотрел на подозрительную машину с четырьмя мужчинами; Брэкстон показал ему желтую карточку, и офицер отдал ему честь. Уилли нажал на акселератор.

Риверо оглянулся и увидел, как солдаты, спрыгнувшие в канаву, выкручивали там женщине руки. Офицер плюнул на нее.

В пригородном районе Провиденсия они остановились у восьмиэтажного жилого дома, поднялись на четвертый этаж и вошли в просторную квартиру. На кухне в холодильнике Уилли обнаружил заботливо оставленную для них запеченную курицу. Они с Джудом набросились на курицу, как акулы. Брэкстон и Риверо заявили, что не хотят есть. От пива, протянутого им Уилли, они отказываться не стали.

– Только теперь я почувствовал, что жив, – потягивая пиво из своей бутылки, сказал Уилли.

– Здесь две спальни, – ухмыльнулся Брэкстон, – выбирай, Уилли, любую.

Тот не заставил себя ждать и мгновенно исчез за дверью.

Риверо пробормотал, что не устал. Джуду спать не хотелось – он был слишком возбужден происшедшим. Брэкстон пожал плечами и предупредил своего заместителя, что будет в соседней комнате – на телефоне.

Риверо сел на диван. Пивная бутылка ходила ходуном в его руке. Джуд сел напротив него на кресло и криво улыбнулся.

– Вы – американец, – сказал Риверо.

– Да.

– Я люблю свою страну… А вы свою любите?

– Да.

– Я – солдат и делаю свое солдатское дело.

– О да! – усмехнулся Джуд.

– Конечно! – Риверо убежденно кивнул головой. – Таков мой долг. Хотя я и не люблю распространяться об этом.

Окна комнаты, в которой они находились, выходили на улицу. Над Провиденсией летали вертолеты.

– Вы, наверное, бывали во многих странах? – спросил Риверо.

– В некоторых бывал.

– Как вы думаете… заставили бы коммунисты ходить наших детей в кубинские школы? А всех женщин… И еще они бы разрушили все церкви… Они ведь так во всех странах делают?

– Во всех странах я не бывал, – сухо заметил Джуд. – Но мне известно, что они плохие люди.

– Да. Это точно.

Из соседней комнаты послышался голос Брэкстона, говорившего по телефону.

– Они сумели обмануть многих граждан моей страны, – сказал Риверо.

– Так частенько бывает, – кивнул Джуд.

– Но вот только… почему он не сдался? Ведь это было самым логичным выходом из сложившегося положения… Давайте посмотрим на это как солдаты. Он находился в плотном кольце. Войска ему не подчинялись. Помощи ждать было неоткуда. Наши командиры предоставили ему самолет, на котором он мог улететь, не подвергая себя опасности. Военные дали ему слово, что он будет в безопасности. Он должен был сдаться и улететь!

– Как мы, – ухмыльнулся Джуд. – Мы ведь тоже улетаем сегодня вечером.

– Да… да, – Риверо кивнул. – Я солдат и выполню приказ. Это мой долг. Я люблю свою страну…

Дрожащими руками он умудрился прикурить сигарету.

– У вас на шее крест. Вы верите в Бога? – поинтересовался чилиец, глядя на Джуда.

– А как же! – соврал тот.

– Вера дарует нам прощение и любовь! Хотя, впрочем, для этого совсем не обязательно верить в Иисуса…

– Успокойтесь. Вы просто устали, – мягко сказал Джуд.

– Это была настоящая битва, – дрожащим голосом продолжил Риверо. – Я со своими бойцами штурмовал дворец Монеда. В нас стреляли. И мы… И я стрелял, стрелял, стрелял. Внезапно он упал… Потом мы нашли его: он был мертв… Конечно же, он сам себя застрелил. Приставил к груди автомат, полученный от Фиделя Кастро… и нажал на спусковой крючок. Он мог бы сдаться. Но не сдался… Это было самоубийство… Или все же это я застрелил его? Какая теперь разница?! Результат один – он мертв.