Вернувшись на «Непокорный» — на заре третьего дня, перед сменой вахт, — Брим мог считать себя опытным водителем кораблей типа ED-4 (по тренажерным меркам, конечно). Заглянув в пустую кают-компанию, он уменьшил запасы всегда стоявшего на посту Гримсби еще на одну бутылку и отправился к себе в каюту, где напился до бесчувствия и задрых тут же, за столом.

Странное дело, но на следующее утро Брим проснулся у себя в постели. Что еще более странно, его одежда, отстиранная и выглаженная, аккуратно висела в шкафу. Еще через метацикл он доложился на мостике о готовности приступить к обязанностям — с легким звоном в голове, но в целом вполне ничего. И хотя кое-какие подозрения на этот счет у него имелись, он даже не пытался узнать, кто уложил его спать и вычистил одежду. Ведь некоторые услуги лучше оставить без благодарности…

Тем временем восстановление старого «Приза» продолжалось безостановочно. Следующий конвой «Непокорный» провел, не получив в боях ни царапины. А потом отпущенные сорок дней вдруг подошли к концу. За все это время Брим с Клавдией встречались довольно часто, но каждый раз на бегу, успевая только обменяться приветствиями и — иногда — мечтательным «как-нибудь в другой раз!..».

За эти же дни война неожиданно обострилась, приняв угрожающий оборот. Налеты на Аталанту участились и сделались ожесточеннее. По донесениям разведки, приготовления Негрола Трианского к нападению на Авалон вступили в завершающую стадию. Космофлот Облачников начал выводить свои эскадры в космос еще до того, как ремонт и переоснащение «Приза» завершились. Первым вылетела с Тарро, метрополии Лиги, 91-я особая группа транспортных перевозок под командованием вице-адмирала Лют-Муделя. Эта тщательно замаскированная армада включала в себя пятнадцать лайнеров, переоборудованных для перевозки личного состава, девятнадцать транспортных звездолетов и кораблей снабжения, корабли огневой поддержки и охраны — всего почти сто судов. На борту лайнеров находились более девяноста тысяч отборных головорезов-коммандос, треть которых, по слухам, составляли Контролеры, — по расчетам Облачников, такого количества живой силы должно было хватить для оккупации Гелика, а потом и Авалона. Ими командовал маршал Оген З'Кассьерий, свое прозвище — «Реннигальский Мясник» он получил за кровавые подвиги в звездной системе, оккупированной еще на начальной стадии войны.

После выхода в космос армады Лют-Муделя эскадры Имперского Флота начали прибывать на Аталанту с завидной регулярностью. Следом за 19-й, 43-й и 61-й флотилиями эсминцев приземлилась 3-я эскадра линкоров, а за ней и обе эскадры мощного 4-го Звездного флота. После этого налеты Облачников на Гелик прекратились.

Увы, с конвоями дело обстояло совсем иначе. Наличие у врага невидимок сказывалось все сильнее, и защиты от них не было почти никакой. Необходимость захвата невидимки стала еще острее, и основную надежду Империя возлагала теперь на старый «Приз».

Ранним утром на тридцать девятый день — вскоре после достаточно шумного прилета на и без того уже битком забитую базу 1-го Звездного флота адмирала Пенделя — Коллингсвуд в сопровождении Колхауна лично прибыла на склад КССС. Брим, Урсис и Барбюс не вылезали оттуда всю последнюю неделю, равно как и Клавдия с ее гражданской командой. К.И.Ф. «Приз» был почти готов. — Ну что ж, Клавдия, — с довольной улыбкой заметила Коллингсвуд, — вид у старичка действительно впечатляющий.

— Спасибо, капитан, — устало вздохнула Клавдия. — За исключением шлюпки все готово к полету. Правда, Вилф?

Брим кивнул:

— Барбюс облазил всю базу в поисках шлюпки размером не больше нашей, с «Непокорного». Но ничего так и не нашлось.

Коллингсвуд нахмурилась.

— Я правильно поняла, вылет «Приза» может задержаться из-за того, что вы никак не найдете для него шлюпки?

— Именно так, — призналась Клавдия. — Мы не можем получить от Адмиралтейства разрешения на эксплуатацию без шлюпки — а без разрешения мы не имеем права даже на рулежку.

— Флотские правила, — объяснил Брим, с досадой встряхивая головой. — Мы не можем лететь без шлюпки, пусть она даже к черту не нужна. Эти ED-четыре настолько маневренны, что большинство экипажей клали на ее место дополнительный полезный груз. Я уже целую неделю спорю на эту тему с какой-то тупоголовой чинушей из тытьчертова Адмиралтейства. Не удивлюсь, если ее фамилия окажется Вут.

— Бели конкретнее, эта адмиралтейская крыса ссылалась на сборник нормативов ED-два/три/четыре-девятьсот девяносто восемь-двенадцать, пункты «А» и «Б», — буркнул Урсис. — Выпуск АГН-тридцать два, если не ошибаюсь.

Усмехнувшись, Коллингсвуд перешагнула через последний кабель и поднялась по трапу в старый звездолет.

— Ладно, — сказала она. — Мне кажется, я нашла временное решение всех ваших проблем: пока мы не убедим Адмиралтейство в том, что этот ED-четыре — особенный и не требует шлюпки, — она посмотрела на Брима, — я одолжу вам боевую шлюпку с «Непокорного». Все равно с тех пор, как мы ее получили, она служила по большей части в качестве личной прогулочной яхты. Разве не так, Вилф?

— Так точно, капитан.

— Значит, решено, — объявила она, демонстративно отряхивая руки. — А теперь покажите мне все остальное… — Коллингсвуд была мастер решать проблемы, неразрешимые на первый взгляд.

Внутри «Приз» мало напоминал тот обшарпанный звездолет, который Клавдия и Брим разыскали на кладбище. Все доступные и недоступные глазу поверхности были либо отдраены, либо окрашены радующей глаз стандартной флотской краской (серый цвет № 619 — интерьеры). Маленький ходовой мостик в передней части изменился меньше, если не считать установки нового, более мощного связного оборудования, включая стандартную флотскую станцию КА'ППА-связи.

Совсем другое дело было снаружи. На корпусе не заменили и не почистили ни одной панели обшивки. Сохранились даже царапины и вмятины, с которыми корабль привезли на склад. Приходилось долго приглядываться, чтобы заметить сильно увеличенные для установки 122-миллйирало-вых орудий бортовые люки; впрочем, подобные переделки были привычным делом для множества ED-4 за долгие десятилетия их службы по всей Галактике. Знатоки ED — а таких наверняка имелось в достатке — могли бы заметить новую КА'ППА-антенну под обтекателем или откидные люки на носу и в корме, под которыми прятались 90-миллиираловые противотанковые разлагатели. Последние беспокоили Брима больше всего. Они были сделаны слишком качественно для такого старого корабля. Однако, когда это обнаружилось, все кораблестроители уже влюбились в изящный «Приз» и менять что-либо отказывались.

Самыми же заметными внешними отличиями от стандартного ED-4 являлись два больших маяка системы оповещения о помехах на курсе — они размещались примерно в центре корпуса звездолета, один сверху, второй снизу. С ними «Приз» выглядел так, словно принадлежал кому-то, кто один раз чудом избежал столкновения, а теперь стремится не допустить повторения подобной ситуации любой ценой. На деле эти маяки представляли собой не что иное, как замаскированные генераторы Н-излучения; правда, умельцы из Аталанты ухитрились вмонтировать в них и настоящие проблесковые маячки. Брима особенно восхищало то, что их изготовили из того же потемневшего от времени металла, что и весь корпус. Они выглядели так, будто были смонтированы еще на заводе.

Пока Клавдия водила Коллингсвуд по кораблю, Колхаун отозвал Урсиса, Барбюса и Брима в коридор.

— Ну, джентльмены, — спросил он, — надеюсь, наш старый «Приз» наконец-то готов к полету? У вас было на все про все сорок дней, — Он повернулся и в упор посмотрел на Брима. — Что скажешь, сынок?

Брим сосредоточенно нахмурился.

— Мне кажется, я готов выводить его в космос, Кол, — ответил он, улыбнулся и поднял вверх указательный палец. — Но только в том случае, если Ник тоже скажет, что корабль готов. — Олл райт. Ник, а ты что? Медведь флегматично пожал плечами: