– Жан-Поль Сейт, – назвал свое имя инспектор.
– Французское имя, – как бы между прочим заметил Цетлин.
– Мать у меня наполовину француженка, – объяснил Сейт.
– А самого-то тебя как сюда занесло?
Сейт промолчал, не зная, как лучше ответить на этот вопрос.
– Можешь, конечно, не отвечать, – не стал настаивать Цетлин. – Но имей в виду, что про тебя здесь рассказывают бог знает какие небылицы. И милиция в больницу уже наведывалась.
– Простите, Михаил, – сконфуженно произнес Сейт. – Я нахожусь в глупейшем положении… Мне необходима помощь, но я здесь чужой, и мне не к кому обратиться.
– Обратись ко мне, – запросто предложил Цетлин.
– И вы обещаете помочь, не задавая никаких вопросов? – с сомнением посмотрел на соседа по палате Сейт.
Цетлин задумчиво поскреб ногтями бороду.
– А в чем, собственно, проблема?
– При мне был кусок мыла в яркой упаковке. Мне непременно нужно его отыскать.
Цетлин удивленно шевельнул левой бровью.
– И это все?
– Пока все, – ответил Сейт.
– Ну, за этим дело не станет. – Цетлин поднялся с койки и приоткрыл дверь в коридор. – Аллочка! – громко позвал он. – Можно вас на минуточку?
В дверь вошла молодая медсестра с высокой прической и жеманной улыбкой на ярко накрашенных пухлых губах. Из-за плотного слоя макияжа, наложенного везде, где только можно, выглядела она лет на десять старше своего реального возраста.
– Аллочка, наш новый больной проснулся и хотел бы привести себя в порядок, – подобострастно улыбаясь, сообщил ей Цетлин. – Вы не могли бы принести нам его вещи?
Медсестра окинула Сейта оценивающим взглядом.
– Саблю, что ли, он свою хочет? – спросила она, растягивая слова, как жевательную резинку, да еще и проглатывая при этом окончания.
– Бог с вами, Аллочка, с кем здесь сражаться? – протестующе взмахнул руками Цетлин. – Разве только вызвать меня на поединок из-за вашей несравненной красоты. – Польщенная Аллочка приторно улыбнулась, но почему-то не Цетлину, а Сейту. – Только у меня и без того живот уже распорот. Так что дуэль мы отложим до лучших времен. Мыло у него было…
– А сам он разговаривать не умеет? – перебила Аллочка, не отрывавшая взгляда от Сейта.
– Умеет, Аллочка, умеет! – горячо заверил ее Цетлин. – Только, увидев вас, лишился дара речи!
Аллочка довольно хихикнула и вышла из палаты.
Наблюдая за ней через щелку чуть приоткрытой двери, Цетлин сделал Сейту обнадеживающий жест рукой, не волнуйся, мол, все идет по плану.
Минут через пять медсестра вернулась.
– Вот ваше мыло, – сказала она, положив на тумбочку темпоральный модулятор, завернутый в яркую мыльную упаковку. – И еще какая-то штуковина, – рядом с темпоральным модулятором легла плоская зеленая коробочка размером с пачку сигарет.
– Это бритва, – Цетлин ловко подхватил Аллочку под локоток и легко, словно заправский мастер айкидо, почти не встретив сопротивления, развернул медсестру в сторону двери. – Премного вам благодарны. Через полчаса предстанем перед вами в наилучшем виде. А пока мы занимаемся туалетом, не говорите, пожалуйста, дежурному врачу, что мы уже проснулись. Хорошо?
– Ладно, брейтесь, – снисходительно бросила Аллочка, выходя из палаты.
– Ну, что скажешь? – закрыв дверь, с гордостью глянул на своего соседа Цетлин.
Сейт молча раскрыл мыльную упаковку и показал ее начинку, состоявшую из переплетения мелких разноцветных деталек и проводков.
– Ты знаешь, что это такое?
– Радио? – предположил Цетлин.
– Нет. Это темпоральный модулятор.
Художник озадаченно почесал бороду.
– До того как я окончательно и бесповоротно решил стать художником, я проучился три семестра на физмате, но, разрази меня гром, не помню, что такое темпоральный модулятор.
– Это аппарат для перемещения во времени, – объяснил Сейт.
– То есть машина времени? – уточнил Цетлин.
– Можно сказать и так, – согласился с предложенной формулировкой Сейт.
Не так давно перенесший аппендиксотомию скульптор посмотрел на соседа по палате недобрым взглядом.
– И ты прикатил к нам прямиком от Людовика XIV?
– На соответствующем участке витка временной спирали, сопряженном с нашим временем, на престоле пока еще находится Людовик XIII, – ответил Сейт.
– А ты сам?.. – не закончив вопрос, Цетлин выполнил некий замысловатый жест рукой, смысл которого остался для Сейта непонятым.
– В XVII век я прибыл из XXII, – ответил Сейт и развел руками, как будто извиняясь за то, что все так получилось.
Окончательно утвердившись во мнении, что он имеет дело с классическим психом, тихим, но скучным, Цетлин откинулся на спинку койки.
– И этот твой темпоральный модулятор работает? – поинтересовался он, небрежно ткнув пальцем в электронную начинку мыльницы, которую держал в руках Сейт.
– Нет, – покачал головой инспектор.
– Жаль, – Цетлин с досадой цокнул языком. – А то смотались бы обратно к Людовику, винца бы хорошего попили.
Поднявшись с койки, Цетлин не спеша направился в сторону двери.
– Постой!
Цетлин обернулся.
Лицо у сидевшего на больничной койке психа было такое несчастное, что он вернулся и сел на прежнее место.
– Я знаю, что люди XX века имеют пока еще очень смутное представление о природе, сущности и форме временного потока, – Сейт говорил очень быстро, боясь, что Цетлин, не дослушав его, снова встанет и уйдет. – Он имеет спиральную форму. Длина каждого витка спирали колеблется в пределах от ста до ста пятидесяти лет. Преодолев зону безвременья, заполняющую пространство между витками, можно перескочить с одного витка на другой и оказаться в дне, сопряженном с нынешним. В XX веке я оказался, перескочив сразу через два витка…
– Подожди, – взмахнув рукой, остановил его Цетлин. – В теории я все равно ничего не смыслю. У тебя есть какие-нибудь реальные доказательства того, о чем ты говоришь, кроме этой неработающей мыльницы?
Сейт показал Цетлину зеленую коробочку.
– Это преобразователь пси-энергии.
– Тоже временно не работающий, – понимающе улыбнулся Цетлин.
– Надеюсь, что преобразователь в исправности. – Сдавив пси-преобразователь в руке, Сейт почувствовал, как он в ответ слегка завибрировал. – Вообще-то его трудно сломать, – улыбнулся Сейт.
– Это уже интересно, – несколько оживился Цетлин. – И на что способен этот преобразователь?
– Прибор служит для преобразования психической энергии человека в любые другие виды энергии. – Сейт взял с тумбочки карандаш. – Ты позволишь использовать его для демонстрации?
– Да ради бога! – с готовностью согласился заинтригованный скульптор.
Сейт взял карандаш за незаточенный конец и провел поперек него пси-преобразователем. Заточенная половинка карандаша с тихим стуком упала на покрытый вытертым линолеумом пол.
– Это пример преобразования пси-энергии в механическую работу, – сделал необходимое пояснение Сейт.
Цетлин поднял с пола обрезанный черенок, погладил пальцем гладкое, как будто отшлифованное, место среза и совершенно по-новому, с интересом посмотрел на Сейта.
– Впечатляет, – сказал он. – А что-нибудь потолще карандаша перерезать сможешь?
– Все, что угодно, – уверенно улыбнулся Сейт.
Цетлин нырнул под койку и выволок оттуда пудовую гирю.
– Ну-ка, попробуй! – предложил он, поставив гирю на пол возле койки.
Сейт провел пси-преобразователем по гире, и она распалась на две ровные половины, каждая из которых гулко стукнулась о пол.
– Впечатляет! – Цетлин вцепился всей пятерней в бороду так, словно собирался вырвать ее. – И человека можно точно так же, пополам?
– Нет, – отрицательно качнул головой Сейт. – Пси-поле человека блокирует работу пси-преобразователя. На человека им можно воздействовать по-иному. Покажи-ка свой шов.
Цетлин с готовностью распахнул полы куртки.
– Повязку тоже снять? – спросил он.
– Пока не надо.
Сейт приложил пси-преобразователь поверх марлевой повязки и замер, полуприкрыв глаза.
