Будь его воля, он бы предпочел поскорее вернуться домой и сдать контрабандиста охране, а не прогуливаться в его обществе по городу. Лион и в особенности его окраины пользовались дурной славой. Здесь можно было легко вляпаться в историю, не прилагая к тому никаких усилий.

– Возле трактира «Красный Гусиный Клюв», – сообщил местонахождение тайника Марин.

– У меня не было времени на знакомство с местными кабаками, – высокомерно и чуть презрительно усмехнулся Сейт.

– И уверяю вас, зря, дорогой инспектор…

– Далеко? – перебил словоохотливого контрабандиста Сейт.

– В десяти минутах ходьбы отсюда.

– Ладно, пошли, – Сейт на всякий случай взял Марина за локоть. – Только не в кабак, а к тайнику.

Маленький контрабандист, семенивший справа от инспектора, постоянно путающийся в полах широкого плаща, но при этом без умолку рассуждающий о гуманитарных целях своей коммерческой деятельности, о том, что бартер – это вовсе не контрабанда, и о том, что ход мировой истории вряд ли изменится от того, что французы начнут жевать резинку еще в XVII столетии, если признаться честно, был даже чем-то симпатичен Сейту. Он напоминал инспектору классического недотепу, неизменно присутствующего почти в каждой старой французской комедии. Но, во-первых, Сейту не было никакого дела до тех моральных оправданий, которые так старательно подыскивал для себя Марин, а во-вторых, инспектору полагалось выдерживать в отношениях с нарушителями закона строгий и даже немного суровый тон. А потому слушал Сейт своего спутника вполуха, думая при этом о том, что задержание, на которое до него никто не мог решиться, он провел в одиночку, настолько чисто, что даже не потребуется вызывать реставраторов, чтобы устранять негативные последствия межвременных контактов. И, если вышестоящее руководство обратит внимание на то, как быстро и четко сработал младший инспектор, чей срок службы в Департаменте составлял без году неделю, то не исключено, что в ближайшее время ему светит продвижение по службе.

Сейт, можно сказать, замечтался. Но только самую малость, не теряя при этом бдительности. И когда Марин внезапно остановился, Сейт четко зафиксировал пальцы на его локте.

– Пришли, – сказал Марин.

Они стояли возле круглой каменной башни высотой в три этажа. Большие каменные блоки, из которых были сложены стены, местами потрескались и поросли мхом, а в щелях между ними топорщилась мелкая сорная трава. Кровля покосилась и, насколько можно было рассмотреть снизу, местами провалилась. Но все равно выглядела башня весьма внушительно.

– Кто владелец башни? – подозрительно посмотрел на Марина Сейт.

– Я, – мило улыбнулся Марин.

Деликатно высвободив локоть из пальцев инспектора, Марин подошел к тяжелой, обитой кованым железом двери и навалился на нее плечом. С душераздирающим скрежетом дверь чуть приоткрылась – ровно настолько, чтобы можно было протиснуться внутрь.

– Прошу! – сделав шаг в сторону, Марин указал скованными руками на дверь, предлагая инспектору войти первым.

– Что внутри? – спросил Сейт, не двигаясь с места.

– На первых двух этажах нет ничего, только широкая каменная лестница, ведущая наверх. А вход на третий этаж наглухо замурован. Говорят, что эту башню построил лет сто тому назад какой-то благородный граф для того, чтобы заживо схоронить в ней свою похотливую женушку. Ее замуровали на третьем этаже, а еду передавали через узенькое оконце – из него невозможно было даже выброситься. Так и просидела она там до самой смерти. Может быть, это всего лишь легенда, но местные жители боятся даже близко подходить к башне. Одни говорят, что по ее лестницам до сих пор слоняется призрак графини, другие – что сюда заглядывает привидение самого графа, мучимого угрызениями совести. Одним словом, жуткое суеверие XVII века охраняет мой тайник лучше любых замков.

Сообразив наконец, что инспектор не желает входить в башню первым, Марин улыбнулся и осторожно, бочком проскользнул за дверь. Сейт последовал за ним, готовый к любым неожиданностям.

Но Марин не готовил инспектору никакого подвоха. В очередной раз улыбнувшись, он начал неторопливо подниматься по широкой пристенной лестнице.

Сейт отметил, что каменные ступени лестницы сохранились на удивление хорошо. Должно быть, ими и в самом деле пользовались нечасто.

На площадке второго этажа Марин остановился возле оконного проема и протянул Сейту руки, скованные наручниками.

– Здесь, дорогой инспектор, вам придется меня освободить. Дело в том, что запор тайника расположен с наружной стороны стены, и со скованными руками я до него не дотянусь. К тому же, могу вас заверить, я не настолько глуп, чтобы пытаться сбежать от человека, который, вне всяких сомнений, виртуозно владеет психотехникой.

Сделав вид, что не заметил откровенной лести, Сейт снял с Марина наручники.

Быстро растерев запястья, Марин легко запрыгнул на подоконник и, держась одной рукой за его край, свесился за оконный проем. Что он там делал, Сейту не было видно, но через какое-то время один из каменных блоков стены бесшумно провалился до уровня пола, открыв потайную нишу глубиною около метра.

– Толстые стены делали в старину, – Марин спрыгнул с подоконника и принялся вытаскивать из ниши большие черные кейсы. – В первом – темпоральный модулятор, во втором – одежда, в третьем – товар, в четвертом – то, что удалось выторговать у местных скряг. – Марин хитро глянул на инспектора. – Опись будем делать прямо сейчас?

– Нет, – покачал головой Сейт. – Мы отправим вещи в Департамент, воспользовавшись вашим темпоральным модулятором. А вам придется совершить путешествие домой вместе со мной.

– Нет-нет-нет! – протестующе вскинул руки Марин. – Я свои права знаю. Я могу потребовать сделать опись моих вещей на месте их изъятия, и я требую этого! Я не хочу, чтобы ваши специалисты нашли вдруг в моих кейсах портативный диктофон или последнюю модель автомата Калашникова.

– Ваше право, – неохотно согласился Сейт. – Но это займет какое-то время…

– А я никуда не тороплюсь, – улыбнулся Марин, довольный тем, что ему удалось-таки подловить инспектора. – Скажу вам честно, инспектор, я здесь прижился. Нравится мне здешний климат, воздух чистый, да и народ здесь по большей части тоже неплохой. Хотя, конечно, встречаются всякие…

– Ну, хватит, – с несвойственной для него резкостью оборвал Марина Сейт.

Инспектора можно было понять. Сидеть в башне с привидениями и дотошно переписывать барахло из четырех кейсов – занятие не из приятных. Но в данном случае закон, которому служил инспектор, был, как это ни обидно, на стороне правонарушителя.

Марин же, в свою очередь, понял, что дальнейшее злорадство по поводу того, в какую канитель ввязался, сам того не желая, инспектор, к добру не приведет, и, успокоившись, с деловым видом взялся за свои кейсы, давая тем самым понять, что всецело готов сотрудничать с властями.

Сейт сел на ступеньку лестницы, ведущей на третий этаж, положил рядом свою широкополую шляпу с роскошным розовым плюмажем и достал из-под плаща опломбированный цифровой диктофон для записи протоколов.

– Приступайте, – кивнул он Марину.

– Начнем с этого, – взявшись двумя руками за углы, Марин открыл крышку первого кейса. – Темпоральный модулятор «Скат-015-21М» с питанием от шести элементов типа «Сириус». Должен вам заметить, инспектор, замечательная модель. А вы какой пользуетесь?

Сейт оставил вопрос Марина без ответа. Записав на диктофон характеристики темпорального модулятора, цвет и видимые дефекты прибора, он нажал кнопку паузы и скомандовал:

– Давайте следующий кейс.

Марин послушно захлопнул кейс с темпоральным модулятором, отодвинул его в сторону и открыл другой, заглянув в который Сейт даже присвистнул от тоски. Чего там только не было: зубные щетки и расчески всех цветов и размеров, мыло и зубная паста всевозможнейших сортов, неимоверное количество пластиковой бижутерии самых невероятных форм, духи, лосьоны, кремы, помада, какие-то застежки, пряжки, пуговицы, жевательная резинка, одноразовые зажигалки, авторучки, зубочистки…