Уэйд Баркли прислонился к камину, скрестив руки на груди и глядя на Кэтлин. Он и раньше видел, как женщины пытаются подействовать на мужчину своими чарами, но ни одна не делала это так виртуозно, как эта. Маккейн, ясное дело, будет плясать под ее дудку, прежде чем они проберутся через первый параграф, но это ей не поможет.

Завещание не подлежит изменению. Разве только…

Внезапно он напрягся, вознеся мольбу к Господу, чтобы поверенный не проговорился.

Эбнер Маккейн вынул из кожаной папки свой экземпляр завещания, поправил очки и слегка покраснел, рассматривая прекрасную дочку своего покойного клиента.

– Я постараюсь помочь вам всем, чем могу, мисс Саммерз.

– Я знала, что вы не откажете мне, – тихо сказала Кэтлин, и в ее глазах, обращенных на него, появилась уверенность.

Он покраснел еще больше.

– Начнем? Полагается прочесть все завещание вслух.

– В этом нет необходимости. – Уэйд расслышал в ее тоне нетерпеливую нотку, но она тут же одернула себя и заговорила голосом, еще более сладким, чем прежде. Такой дозой даже бык может поперхнуться.

– Я знаю, что говорится в завещании, мистер Маккейн. Мистер Баркли объяснил мне все, и, кроме того, я внимательно прочла его сама. Но теперь мне нужно знать, что вы можете сделать, чтобы изменить его.

Он потрясение посмотрел на нее.

– Изменить? Это невозможно. Я не могу изменить ничье завещание. Мне поручено выполнить пожелания вашего отца…

– А как же мои пожелания? – Кэтлин позволила своему голосу задрожать. – Прошу вас, мистер Маккейн, ведь мое будущее в ваших руках. Я не могу остаться здесь на год. Это невозможно. Всякому ясно, что мне здесь не место. И мистер Баркли явно не хочет, чтобы я жила здесь.

– Конечно, он хочет. Он должен отнестись с уважением к воле мистера Саммерза, так же, как и я. – Он бросил на Уэйда удивленный взгляд и был вознагражден фырканьем.

– Насколько это зависит от меня, она останется, – отрывисто сказал Уэйд. – Но это еще не значит, что я этого хочу.

– Ну если вы не хотите, чтобы она жила здесь, вы знаете, что это можно уладить…

– Эбнер! – резко оборвал его Уэйд. Он выпрямился и уставился на Маккейна своими холодными синими глазами. Поверенный внезапно сглотнул. – Я хочу, чтобы она здесь жила, – медленно и многозначительно проговорил Уэйд.

Кэтлин внимательно посмотрела на него. Лжец, презрительно подумала она. Потом снова повернулась к поверенному, который казался несколько растерянным. Он перевел взгляд с нее на Уэйда, снова с трудом сглотнул, что было видно по движению его кадыка, и стал перебирать бумаги, которые держал в руках.

– Ну тогда, – быстро сказал он, – мне страшно жаль, мисс Саммерз, поверьте, что больше об этом деле сказать нечего. – Он улыбнулся ей с извиняющимся видом. – Чтобы получить наследство, вы должны оставаться на ранчо в течение года, а когда этот период времени пройдет, можете продать вашу долю любому или всем братьям Баркли – либо другому покупателю, если с этим согласятся все Баркли. На самом деле, – он попытался, чтобы слова его прозвучали обнадеживающе, – это не так уж плохо. Верно?

Кэтлин почувствовала, что горло у нее сжалось. Она все сильнее ощущала, что попала в ловушку, и снова посмотрела на бумаги, ища какую-нибудь зацепку, а голос Маккейна все гудел и гудел:

– И мне нужна ваша подпись, мисс Саммерз, на каждой странице, для подтверждения, что вы были информированы о содержании завещания и поняли, что в нем говорится. – Поверенный сунул руку в карман черного пиджака и, широко улыбаясь, достал изящную серебряную ручку, которую тут же выронил, поймал и покраснел, как свекла. – Итак, почему бы нам не сесть за письменный стол и не оформить все официально? Кэтлин скорее съела бы жабу, чем подписала эти документы. Она не была готова признать свое поражение, но выбора у нее не было – только сесть напротив юриста, взять ручку и посмотреть на то место, где должна стоять ее подпись.

– Вот здесь, – любезно проговорил Маккейн, убирая первую страницу и указывая на поля второй. – Здесь всего четыре страницы – завещание вашего отца не такое сложное, как иногда бывает, – с гордостью сказал он, но Кэтлин больше не слышала его.

Она сидела, похолодев, ручка застыла в воздухе.

– Четыре страницы? В моем экземпляре завещания страниц только три.

Наступило тягостное молчание, и тут она услышала, что мистер Маккейн поперхнулся, а Уэйд Баркли пробормотал ругательство.

– Ну вот, я так и знал, – прорычал он, и Кэтлин охватила тревога.

Она быстро просмотрела каждую страницу из тех, что положил перед ней поверенный. Три первые были такие же, как в прочитанном ею вчера экземпляре, четвертую же она раньше не видела.

Сердце у нее замерло, когда она увидела, что страница эта озаглавлена «Приложение».

Кэтлин быстро прочитала текст, и сердце ее радостно забилось от вновь вспыхнувшей надежды. Закончив чтение, она оттолкнула стул и встала, а потом повернулась лицом к Уэйду Баркли.

– Как вы посмели утаить это от меня! – И, бросившись к нему, она помахала бумагой перед его носом.

– Это вас не касается, – нахмурился Уэйд. – Это предназначено для меня.

– Как это не касается? Здесь сказано, что вы – вы, мистер Уэйд Баркли, – можете по вашему усмотрению вычеркнуть пункт, требующий моего пребывания здесь в течение года. Если вы сочтете необходимым и приемлемым, то можете пренебречь этим и позволить мне продать мою долю вам в любое время!

– И что с того? – Он сжал челюсти. – Это ничего не значит, принцесса, потому что ваш отец упомянул об этом только на случай непредвиденных обстоятельств – какой-нибудь ситуации, которую не мог предвидеть, запасной вариант. Он не думал, что я этим воспользуюсь. Риз хотел, чтобы вы жили здесь, на ранчо, в течение года, и именно так и будет.

– Нет! Вы можете избавить меня от этого, и я требую, чтобы вы это сделали!

– Мисс Саммерз, – прервал их Эбнер Маккейн, осторожно положив руку ей на плечо. И вздрогнул, потому что она сбросила его руку, и глаза ее сверкнули.

– Никаких «мисс Саммерз»! Я спросила вас, нет ли какого-либо способа обойти завещание, и вы сказали, что нет. Вы мне солгали!

Он побледнел.

– Это не совсем ложь. Это был частный пункт, предназначенный только для мистера Баркли.

– Хорошо, теперь я узнала о нем, так что вы можете продолжать… начните оформлять документы о покупке. – Мысли Кэтлин понеслись галопом. Значит, она все же сможет уехать сегодня! – Мне нужно знать, какова реальная рыночная стоимость моих сорока процентов – то есть я надеюсь, что вы мне это скажете!

С уязвленным видом поверенный отступил на шаг, потом снова заговорил, пытаясь убедить ее в своей честности и неподкупности, но Уэйд прервал его:

– Маккейн, вы можете идти.

– Идти? Н-но я не кончил. Дело далеко не улажено…

– Нет, черт побери. Улажено. Она останется. На год. Именно так, как этого хотел Риз, хотя я, хоть убей, не понимаю, зачем ему это было нужно.

– Он хотел помучить меня! – воскликнула Кэтлин, охваченная злостью. – Это единственная возможная причина, по которой он вставил такое чудовищное условие…

– Нет-нет, мисс Саммерз. – Вид у Маккейна был потрясенный. – Ваш отец очень заботился о вас. Ему хотелось, чтобы вы устроили свой дом здесь, на ранчо «Синяя даль», и научились любить его так же, как любил он. Я это знаю наверняка, потому что именно так он мне сказал, когда я составлял завещание.

Кэтлин прекрасно знала, что отец ничуть о ней не беспокоился, – это доказывали его поступки в течение того времени, что она прожила на востоке.

– Поздновато для меня начинать чувствовать себя здесь как дома. – Голос Кэтлин дрогнул. Все эти годы, когда ей страшно хотелось побывать у отца, приехать на ранчо «Синяя даль», он не хотел предоставить ей такую возможность – и вот теперь, под конец своей жизни, пригласил ее и обозначил свою волю так, что ей придется против своего желания поселиться здесь, когда его уже нет на свете.