Блейд бесстрастно кивнул:

— Я всегда появляюсь вовремя, великий вождь. Куда не придешь, везде война. И везде нужны хорошие бойцы.

Это было чистейшей правдой. В какую бы реальность Измерения Икс он не попадал, всюду, если не считать Таллаха, шла война, большая или малая; и неважно, какие средства пускались в ней в ход — каменные топоры или ракеты, мечи или бластеры. Везде пахло кровью и горелым мясом. Такое однообразие уже начало ему надоедать.

Рильгон запустил пятерню в бороду, поскреб шею.

— Хочешь служить мне, воин? Ты жаждешь богатства — ты его получишь! Только не посягай на власть, — он предостерегающе поднял палец. — Запомни, власть принадлежит мне!

— Ты мудр, великий вождь, — снова повторил Блейд. С этим местным Чингисханом не стоило спорить.

Рильгон не остался равнодушным к лести; он поднял голову, и на лице его расцвела снисходительная усмешка. Сейчас он напоминал жирного кота, поймавшего мышь и размышляющего о ее дальнейшей судьбе, то ли отпустить на свободу, то ли придушить одним движением лапы. Внезапно глаза его хитро сверкнули.

— Значит, тебе нужны богатства и женщины? Но мне говорили, что одна женщина у тебя уже есть. И прехорошенькая!

Странник напрягся. Вайала! Что эти ублюдки сделали с ней?

— Да, я немного поохотился в Хасрате, — небрежно заметил он, — но мою добычу отняли. Теперь же, когда я стал твоим воином…

— Не так быстро, чужестранец! — Рильгон вновь ощерил зубы в ухмылке. — Сегодня вечером я отправлюсь обратно в Сеймидан, а ты останешься здесь. Получишь оружие, пойдешь в набег с моими людьми на Хартру… это за Бурой рекой, у соленых вод… Ты должен принести мне двенадцать голов — по два ублюдка за каждого из тех, кого ты убил. Нет, четырнадцать! Четверых — за Барта! — вождь сжал огромный кулак и стукнул себя по колену, — Тогда ты отдашь долг и станешь моим воином.

— Я подарю тебе вдвое больше голов, — заметил Блейд; правда, он не уточнил, чьих.

— Хорошо! За первые четырнадцать получишь назад свою девку, за остальные — еще трех на выбор, когда мы захватим город. Согласен?

— Согласен.

Странник поклонился, стараясь, чтобы Рильгон не заметил мелькнувшего в его глазах гнева. Он размышляя о том, что и вправду стоит подарить этому мерзавцу голову, но лишь одну — его собственную. Вот только удержит ли великий вождь ее в руках?

— Хорошо! — Рильгон важно кивнул и потянулся к кувшину. — Теперь ты можешь идти!

Поднявшись наверх и спрыгнув на причал, Блейд очутился в окружении тех же четверых стражей. Они направились обратно я стойбище.

Пересекая вытоптанную поляну за казармой, странник опять покосился на бревенчатый домик с подпертой дверью. Он не задал вопроса, который вертелся на языке; полезней было пересчитать бленаров, околачивавшихся вокруг. Не меньше двадцати, решил Блейд, подавив тоскливый вздох. И сенаров сотни полторы… Слишком много, чтобы ввязываться в открытый бой! Но если ночью он сможет покинуть хижину, шансов на побег станет куда больше. Ночь и темнота — верные союзники…

Стражи снова провели его вдоль землянок стойбища к темнице, где пленника поджидала корзинка с опостылевшей рыбой. Дверь поставили на место, подперли колом, и остаток этого дня, прошел в таком же томительном бездельи, как и шесть предыдущих. Стемнело; через щели меж досок теперь проникали только отблески гаснущих костров. Блейд со злостью пнул парашу, улегся на колючую подстилку и скоро погрузился в сон.

Ему чудилось, что где-то раздаются человеческие крики, топот и звон металла. Блейд беспокойно заворочался на подстилке; он пребывал в том неопределенном состоянии между сном и явью, когда звуки и запахи внешнего мира кажутся порождением ночных грез. Потом ноздри странника защекотал дым, он чихнул и проснулся.

Определенно, тянуло гарью! И шум, который он слышал, был знаком, вопли, грохот, стук мечей и треск огня, пожирающего сухое дерево. Щели в дверях хижины озарились отсветами пожара, и едкий запах дыма стал сильнее. Там, снаружи, шла битва!

Блейд вскочил на ноги, лихорадочно соображая, что можно было бы использовать в качестве оружия. Увы, ничего подходящего, кроме параши, у него не имелось. В бессильной ярости он стиснул кулаки и, словно раненый зверь, заметался меж бревенчатых стен.

Но ждать пришлось недолго. Дверь задрожала под ударами; казалось, она вот-вот упадет. Блейд прижался к стене рядом с дверным проемом, подпихнув парашу поближе. Если люди Рильгона собираются его прикончить, первый из них получит горшком по голове. Затем он схватит меч бленара и…

— Блейд! — раздалось за дверью. Странник молчал; этот голос показался ему незнакомым. Звучный баритон сильного, уверенного в себе человека… Блейд положил руки на край тяжелого горшка.

Зов повторился снова; теперь в голосе звучало раздражение:

— Блейд, ты здесь? Проснись! Мы пришли за тобой! Нуг-Ун добрался к нам! Слышишь?

Блейд вздрогнул. Кем бы ни был этот человек, он знал Нуга! Имя сенара прозвучало, словно пароль. Странник отодвинул парашу и рявкнул:

— Слышу! Выбей этот проклятый кол!

В следующее мгновение дверь с грохотом рухнула, и в хижине появились двое с обнаженными мечами.

— Ты жив, хвала Духу Единства! Нуг-Ун боялся…

— Нуг? — прервал бленара странник. — Он разыскал вас?

— Конечно! Иначе откуда мы узнали бы про тебя? — один из бленаров, повыше, с золотистой бородкой, махнул рукой. — Ну, хватит болтать! Мы рискуем остаться без голов. У меня всего полсотни человек, а в окрестных селениях тысячи сенаров. Пошли! Быстрее!

Блейд шагнул к двери. Несомненно, эти люди хотели вырвать его из лап Рильгона! В данный момент лучшей рекомендации он потребовать не мог.

Едва они покинули хижину, как наперерез бросились два горца, размахивая тяжелыми клинками. Схватка была короткой, но яростной: один из нападавших отстал, со стоном прижимая к груди окровавленную руку, второй коротко вскрикнул, схватился за живот и рухнул на землю. Блейд нагнулся и поднял меч и щит убитого.

Справа послышались бешеные вопли, рев и злобный вой. Странник повернул голову — на дюжину бленаров, пришедших ему на выручку, наседала целая орда вооруженных копьями и дубинками дикарей. Воины с Бурой реки стояли твердо, плечом к плечу, орудуя длинными мечами с искусством профессиональных солдат. Неуклюжие удары их волосатых противников редко достигали цели, не причиняя особого вреда меченосцам, одетым в куртки из дубленой кожи, высокие сапоги и шлемы.

Рослый бленар со светлой бородой дернул Блейда за руку:

— Быстрей! Нам надо выйти к реке, пока не набежали волосатые из других стойбищ!

Блейд кивнул, разглядывая за линией землянок казарму. Она пылала, и там тоже шел бой.

— Я должен забрать девушку, — бросил он через плечо.

— Какую девушку?

— Мою девушку, Вайалу, бреггани из города. Разве Нуг не говорил о ней?

— Где она? — рослый огляделся. — Поторопись, Блейд, у нас мало времени.

— Идем, друг. Я вас не задержу!

Он бросился к горевшему строению, где бойцы с Бурой реки добивали остатки гарнизона. Оба бленара, переглянувшись, последовали за ним. Из-за хижин и землянок выскакивали другие воины, оставляя за собой на затоптанной и залитой кровью траве трупы сенаров. Ветер с реки раздувал пламя, огонь ревел, выстреливая искры в темное ночное небо, и этот огромный костер был виден издалека. В самом деле стоит поторопиться, решил Блейд, подскочив к подпертой жердью двери.

Он вышиб кол, отшвырнул тяжелую перегородку и уставился в непроницаемый мрак узилища. Ни звука, ни шороха… Где же она? Гибнет сейчас в огне? Или Рильгон увез девушку в верховья?

— Вайала! Где ты? Слышишь меня? — голос странника дрогнул.

Внезапно гибкие руки обвили его шею. Она стояла у самой двери, прильнув к бревенчатой стене — дрожащая, в изорванной тунике, но, кажется, не потерявшая мужества. Сквозь прорехи в полотняной ткани Блейд почувствовал ее горячее тело и на миг прижал девушку к себе.