Продравшись сквозь кусты, воины с мечами ринулись к нему. Они не кричали; они действовали — не очень умело, но с похвальным усердием. Дикари, которые мчались за ними, размахивая дубинами и копьями, словно не заметили странника, устремившись к Нуг-Уну и Вайале.

Парируя сильные, но неуклюжие удары бленаров, Блейд не мог уследить за тем, что происходит за спиной; он лишь расслышал вопль одного из волосатых:

— Самку не убивать! Мы хотеть!

Раздался свист копий и всплески — видимо, часть метательных снарядов угодила в воду; затем грохот свалки перекрыл яростный рев Нуга. Странник уклонился от очередного выпада противника слева и ударил, целясь под нижний край щита. Клинок мягко вошел в живот, человек взвыл от боли и упал, захлебываясь кровью.

Второй попытался отступить, однако Блейд был быстрее. Клинок его мелькал, словно молния, и через минуту бленар был прижат к огромному стволу на опушке. Он вскрикнул, призывая на помощь волосатых союзников, но те, похоже, были слишком заняты. Блейд рассек бленару череп, бросил меч, вытащил из мешка лук и начал лихорадочно натягивать тетиву.

Его противник был мертвее мертвого — сильный удар перерубил височную кость почти до скулы. Он больше не представлял угрозы, и теперь схватка на поляне интересовала Блейда гораздо больше.

Подняв лук и высматривая в неверном свете факелов первую жертву, странник понял, почему Нуг-ун еще жив. С ним бились только трое; еще один валялся в траве с разбитой головой, а остальные восемь сгрудились вокруг Вайалы. Похоже, они никак не могли ее поделить.

Эта девушка — просто находка, подумал Блейд, спуская тетиву. Один из противников Нуга упал с пробитой шеей, и сенар тут же прикончил второго. Теперь странник взялся за тех, что торговались из-за Вайалы; он успел разделаться с тремя, прежде чем дикари сообразили, что откуда-то из темноты на них сыплются стрелы. Кажется, они договорились; самый рослый взвалил девушку на плечо, остальные ринулись к Блейду.

Он застрелил еще двоих, потом поднял меч, сунул его за пояс и выступил из спасительной тени. Нуг-Ун покончил с последним противником и, размахивая окровавленной палицей, зашел в тыл похитителям.

— Положи мою самку в траву, — велел Блейд рослому, держа его на прицеле. Девушка мешком свисала с плеча дикаря, голова ее безвольно болталась, глаза были закрыты; видимо, она потеряла сознание.

Сенар заворчал. Два его приятеля остановились в нерешительности, сжимая факелы и дубины; видно, быстрая смерть, которую несли острые летающие палки, произвела на них впечатление.

— Оставь мою самку в покое, — повторил Блейд, — или умрешь. — Он давно спустил бы стрелу, но боялся, что тело падающего сенара придавит девушку.

— Ты, голокожий… — начал дикарь, оскалив зубы и оглядываясь на Нуг-Уна, неторопливо подступавшего сзади.

— Я голокожий, — согласился Блейд, — и я — сильнее. Посмотри вокруг.

С таким аргументом было трудно не согласиться — поляну заваливали мертвые тела. Страннику показалось, что бленар с раной в животе еще слабо шевелится.

— Я оставить самку, ты — не убивать? — поинтересовался рослый дикарь.

— Может быть. Положи ее!

Сенар сбросил Вайалу с плеча и тут же рухнул рядом: во лбу его торчала стрела. Блейд не хотел напрашиваться на новую погоню. Поджав губы, он наложил на тетиву новый снаряд, но его свист перекрыло молодецкое уханье Нуг-Уна. Его огромная палица взлетела вверх, опустилась, и последний волосатый ничком свалился в траву. Нуг гордо огляделся.

— Всех убить! Хорошо! Нуг убить четырех, Блейд… — он погрузился в сложные вычисления, но, видимо, запутался и снова заявил: — Хорошо! Много убить!

— Плохо! — Блейд хмуро оглядел проводника. — Убивать — плохо!

— Но Блейд убивал? — Нуг-Ун недоуменно уставился на приятеля.

— Убивал, — со вздохом подтвердил странник и направился к раненому бленару. Оружие горца лучше подходило ему, чем легкий и гибкий клинок бреггани, рассчитанный на женскую руку.

Он поднял меч и щит, потом стал расстегивать пояс бленара, на котором висели ножны. Внезапно тот шевельнулся и поднял веки; его глаза тускло блеснули в лунном свете.

— Ты… дьявол… прикончил всех… — на губах раненого показалась кровавая пена.

— Всех, — кивнул Блейд. — Но не я первым заварил кашу.

— Проклятый… — бленар выталкивал слова, будто неподъемные камни. — Мы… еще… доберемся… до вас… До Бурой реки… до соленых вод… Рильгон… доберется…

Горец дернулся и затих.

Блейд, выпрямившись и вкладывая меч в ножны, покачал головой. Кажется, покойник считал его разведчиком с Бурой реки, а это значило, что между двумя племенами бленаров царит смертельная вражда. Чье имя он произнес? Рильгона? Странник на миг задумался, потом губы его тронула улыбка. Большой вождь Рил-Га…

Он повернулся к Нуг-Уну и сказал, кивнув в сторону Вайалы:

— Возьми ее. Понесешь, пока она не придет в себя. Я сейчас… только соберу стрелы.

Когда они отошли на пару миль от берега реки, Блейд услышал отдаленный протяжный вой. Новая орда дикарей набрела на поляну, понял он и протяжно присвистнул. Теперь он не сомневался, что погоня скоро возобновится.

Блейд стоял на вершине покосившейся башни, всматриваясь в сторону восхода. Это строение — первое, встреченное им в лесах Триречья, — оказалось довольно высоким, позволяя бросить взгляд на все четыре стороны света. Вероятно, в былые времена эта башня, сложенная из массивных черных каменных блоков, гордо вздымалась к небесам на две сотни ярдов. Теперь, полуразрушенная, с оплавленной поверхностью, она стала вдвое ниже. Блейд не мог догадаться о ее предназначении; ни Вайала, ни, тем более Нуг-Ун, этого не знали. Однако страннику хватило беглого взгляда, брошенного на каменную облицовку, растекшуюся некогда жидким киселем, чтобы понять — некогда здесь бушевал огненный шторм. И хотя сама башня уцелела, то, что находилось внутри, выгорело дотла.

Переступив с ноги на ногу, он бросил взгляд на маленькие фигурки спутников, растянувшихся в чахлой траве у подножия башни. Вайала и Нуг не пошли с ним; они испытывали почти суеверный ужас перед этими мертвыми останками прошлого, пережившими Разрушение. Блейд их не неволил; девушка сказала, что каменные развалины чисты, и этого ему было вполне достаточно. Древнее зло, что бы его ни породило в минувшие времена, за века исчезло, ушло, распалось, унеслось с ветрами и потоками воды; теперь он мог без боязни подойти к развалинам.

Блейд поднял голову и вздохнул. Солнце, нещадно палившее весь день, спустилось, наконец, к западу, зацепившись краем яркого диска за вершины деревьев, маячивших на горизонте едва заметной темной полосой. Такая же картина наблюдалась слева и справа; Сенар Хаср, Великий Лес Сенаров, простирался на три стороны, пересеченный реками и ручьями, тенистый, благодатный, живой. В сотне миль от старой башни, с юга и запада его охватывал Каменный Серп, гигантский горный хребет, некогда защитивший Триречье от полного уничтожения; на севере Сенар Хаср постепенно переходил в широкую полосу Хасрата, Леса Гигантов, за которым лежали степи бреггани и их город. Пока что странник не видел ни гор, ни степной равнины, ни поселения, которое можно было бы назвать городом; только леса да жалкие землянки и шалаши сенаров. Впрочем, он полагал, что рано или поздно доберется до остальных чудес этого мира — если останется жив.

Последнее представлялось довольно сомнительным. Орда сенаров, гнавшая их всю ночь и первую половину дня, отрезала все безопасные пути. Дикарей было много, несколько сотен — вероятно, большинство окрестных племен участвовало в облаве. Они не боялись темноты и, глядя на огоньки факелов, растянувшиеся нескончаемой цепью, Блейд прикидывал, сколько же бленаров идет с волосатыми. Преследователи оставили их в покое только после полудня, убедившись, что добыча идет туда, куда ее и направляли — в Фиолетовую Пустошь. К гибели!

Блейд повернулся на восток, бросил мрачный взгляд на безрадостную сухую равнину, и двинулся вниз, осторожно пробуя ногой шаткие ступени. Вайала и Нуг-Ун поднялись ему навстречу.