— За этими скалами — пещеры и наши дома, произнес Миот, — Грон ад’Фра, последнее поселение рода…

— Надежное место, — Блейд осматривал стену, пытаясь обнаружить проход в поселок. — Как мы туда попадем?

— Неподалеку брод через Иллиму. С другой стороны к нему ведет подземный тоннель с лестницей.

— Ты хочешь сказать, что ваши люди вырубили ход в этих скалах?!

Искатель покачал головой.

— Нет, такое нам не под силу, клянусь Арисо! Мы нашли это место много поколений назад. Но все было, как сейчас: пещеры с гладкими стенами, лестницы, ведущие вниз, к воде, и вверх, на самый гребень. Видишь, — он вытянул руку, — эти два каменных выступа, похожих на уши клота? Там, на вершине? Между ними — ровная площадка, где стоит стража. Туда тоже можно взобраться по каменной лестнице.

— Но кто это сделал? Пещеры с гладкими стенами, лестницы, тоннели?

— Не знаю, Талса. Да и какая разница? Мы отыскали надежное убежище, и в тяжелое время спасли остатки рода.

Блейд задумчиво разглядывая скалы. Пожалуй, чтобы прорезать этот базальт, требовалось нечто более совершенное, чем кирка и долото!

— Может быть, тут находился стават? — спросил он. — Древнее поселение вроде тарвалского?

— Нет. Стават — не здания и не пещеры; ставят — место, где находят дары Арисо. Тут их не было.

— Трудно представить лучший подарок, чем крепость с такими неприступными стенами, — пробормотал Блейд.

— Возможно. Но нас спасают не стены, а скрытность. Стены можно обойти, если пробраться выше по течению Иллимы. Там скалы понижаются, а река мелеет, так что сильному отряду удалось бы переправиться на другой берег. Но пока кастелам не известны проходы с равнины в наше ущелье, мы можем спать спокойно. — Миот помолчал, погладывая на скалистые стены последней цитадели фра, затем вдруг усмехнулся. — Ты помнишь о войске, которое мы видели семь дней назад?

— Да. Где же оно? Мы не встретили у водопада ни единого человека, кроме ваших стражей.

— Кастелы уже на правом берегу Иллимы. Там — ничейная земля, они знают ее лучше левобережья. И там тоже есть тайные тропы… Брин ищет их много лет, но вряд ли найдет.

— Ты так уверен в этом?

— Да. Скажи, Талса, почему мы с Онтой и Панти вышли из ущелья на правый берег Иллимы, а возвращаемся домой по левому?

— Хм-м… Это действительно странно! — Блейд уже размышлял по сему поводу, но не собирался задавать лишних вопросов.

— На правый берег ведет легкая и короткая дорога — сквозная пещера длиной в две сотни шагов. Но пройти по ней можно только в одну сторону.

— Почему?

— Не знаю. На равнину попадаешь свободно, но если идти обратно в горы, воздух становится все плотней и плотней. Дальше середины прохода нельзя ступить ни шагу.

— Магия?

— Магия, Талса. Древняя магия, не подвластная ни дзу, ни бартайе.

Блейд кивнул. Каким бы образом ни попали в этот мир предки Миота, они явились во всеоружии техники и знаний. Затем, вероятно, последовала эпоха деградации и упадка, когда началась вражда между отдельными группами поселенцев, значит, одни скрывались, другие — преследовали. Беглецам были нужны убежища, и они умели сделать их недоступными.

— Нам пора, учитель, — напомнил Панти. Солнце повернуло на закат.

— Да, пора.

Искатель свернул направо и стал быстро взбираться по крутому склону. Блейд и молодой фра последовали за ним.

— Куда мы направляемся, Панти? Я полагаю, дорога к броду идет вдоль реки?

— Конечно, Талса. Но кинтам сказал, что надо задержаться.

— Зачем?

— Тут неподалеку стойбище клотов. Он хочет отдать хвосты…

— Мы не рискуем попасть к ним на ужин?

Панти округлил глаза.

— Это наши клоты, Талса! Одни предпочитают жить в своих пещерах, другие уходят к людям, но редкий клот поднимет лапу на фра. Конечно, надо знать, как с ними обходиться.

— Я не фра. Как я должен себя вести?

— Ты идешь с нами, значит, ты достоин доверия. Стой спокойно, когда они начнут тебя обнюхивать, вот и все. Им надо запомнить твой запах.

Блейд хмыкнул. Ему помнилось, что клоты даже мертвыми выглядели весьма устрашающе, и он не спешил познакомиться с живыми. Сколько их там, в пещерах? Десятки? Сотни? Он коснулся рукояти меча, ощущая знобящее чувство неуверенности.

Миот поднес ко рту свисток, висевший на шее, и резкая пронзительная трель раскатилась среди деревьев и скал. Потом — еще раз и еще. Звуки немного различались, словно пожилой фра высвистывал мелодию из трех нот, тревожную и неприятную для человеческого уха.

— Их надо предупредить, — прокомментировал Панти. — Они не любят нежданных гостей.

— А что бывает с такими гостями?

Юноша неожиданно хихикнул.

— Все еще беспокоишься насчет ужина?

— Ты обещал познакомить меня с родителями… Не хотелось бы потерять такую возможность.

С утесов торчавших над низкорослыми деревьями, словно зубы исполинского дракона, метнулись тени. Блейд замер, почувствовав на плече руку Панти. Солнце било ему в глаза, и он видел только черные, почти квадратные силуэты на фоне голубого неба; медленно и бесшумно они планировали вниз, похожие на увлекаемые ветром листья. Свисток в губах Миота по-прежнему тянул заунывную мелодию.

Внезапно парящие фигуры вспыхнули всеми оттенками красного и золотого. Лапы, оранжевые с желтыми подпалинами, были простерты в стороны, рыжие хвосты пылали огнем, летательная перепонка, подсвеченная солнечными лучами, отливала багрянцем, когти и клыки казались отлитыми из серебра. Порыв ветра заставил Блейда вдохнуть их запах, мускусный и едкий, и он подумал, что эти величественные звери пахнут как все другие хищники потом, кровью, жестокостью.

Они приземлились — два огромных самца, намного крупнее спутников Миота и Онты, и семь особей помельче. Перепонки, свисавшие до середины лап, не портили общего впечатления грациозной мощи и стремительности; яркорыжая шерсть, длинная и пушистая, увеличивала размеры зверей. Да, они в самом деле были похожи на гигантских хатти — если не считать серповидных когтей, внушительных клыков и широкого лба; под которым прятались темные глазки, почти незаметные за клочьями торчавшей шерсти.

Миот шагнул к большим самцам, опустился на землю, скрестив ноги, и вытащил из сумки два хвоста. Он что-то произнес — внятно, раздельно, но негромко, и Блейд не расслышал его слов. Звери ответили тихим ворчанием. Миот снова заговорил; казалось, он снова и снова повторяет одни и те же фразы, а клоты, будто аккомпанируя ему, ведут свою собственную партию, то повизгивая, то взревывая, то шумно выдыхая воздух. Странник напряг слух, пытаясь разобраться в этом трио, но тут что-то сильно толкнуло его под колени. Он опустил взгляд.

Голова! Громадная рыжая голова с трепещущими розовыми ноздрями! Поперек лба протянулись три темные полоски, уши стоят торчком, в полуоткрытой пасти влажно поблескивают двухдюймовые клыки, в черных глазках затаилось странное выражение — не то любопытства, не то настороженности. Теперь Блейд заметил, что молодые самцы, окружили их с Панти, принюхиваясь и тихонько ворча. Шестеро сипели, обвив задние лапы хвостами, словно кошки; седьмой тыкался носом ему в ноги.

Зверь поднял морду — уши его пришлись страннику по грудь. С минуту они пристально смотрели друг на друга, и Блейд решил, что глаза клота совсем непохожи на тигриные. Скорее на собачьи — такие же глубокие, темные, преданные, без того холодного и неприятного интереса, с которым огромные кошки смотрят на людей. Внезапно зверь опять ткнулся ему в колени и резко выдохнул: ф-фа!

— Он назвал свое имя, — возбужденно прошептал Панти. — Ответь ему! Скорее, или он обидится!

Блейд положил ладонь на мохнатый рыжий лоб, удивляясь мягкости шерсти.

— Талса, — произнес он и повторил, копируя манеру Миота: — Тал-са! Тал-са!

— Ллса! — выдохнул зверь.

— Хороший…

— Шши… Ффа шши…

— Теплый… мягкий…

Розовый длинный язык, шершавый, как терка, коснулся его запястья.

— Ллса шши… Ффа шши… Уфф-ррр…