Зал был хоть и плохо, но освещен, и Грайс внимательно огляделся. С некоторыми из зрителей ему явно приходилось встречаться в «Альбионе», Он заметил оперхозяйственника, похожего на Джорджа Формби, служащую Нутряшки, которая еще несколько дней назад напомнила ему подругу его покойной матушки — миссис Катбертсон, или, может, Калбертсон, точно он не помнил. Потом ему подался на глаза артист Фред Астэр, которого он встречал в лифте, родезийский премьер, старшин сержант из учебного лагеря времен его армейской службы, Дэвид Найвен, миссис Барбара Касл, выступавшая однажды по телевизору как секретарь небольшого профсоюза железнодорожников, цирковой наездник Харви Смит, комик Эрик Мокэм, дикторша телепрограммы «Метеорологические прогнозы», почти всегда предсказывавшая погоду с точностью до наоборот, генерал-лейтенант сэр Брайен Хоррокс в несколько омоложенном варианте, чуть состарившаяся копия Петулы Кларк, известной певицы, и артистка, часто рекламирующая по телевизору шоколад фирмы «Кэдбери». Но из Отдела канцпринадлежностей он больше никого здесь не обнаружил.
Оглядевшись, Грайс опять повернулся к сцене, где Ардах, стоя на одном колене, пытался сделать предложение Пам. Но он потерял нужное место в тексте и, отыскивая его, едва не упал. Воспользовавшись передышкой, Пам улыбнулась Грайсу и приветливо помахала ему рукой. Он смущенно ответил на приветствие, и Ваарт, игриво ткнув его локтем под ребра, похотливо захихикал. «Лады у тебя с дамочкой-то, а?» — театральным шепотом прохрипел он. И так, по наблюдениям Грайса, бывало всегда, если кто-нибудь выставлял свои симпатии напоказ.
Кулис на сцене не было, и сбоку к Ардаху с Пам приблизилась нелепая фигура в гротескном одеянии из желтого шифона и с огромным бюстом. Под чепчиком, напоминавшим унылую шляпку старой кикиморы из Армии спасения, надетым на серовато-перхотный парик, виднелось карикатурно нарумяненное, прикрытое вуалеткой лицо, и Грайс невольно расхохотался, решив, что это существо должно, по-видимому, изображать тетку Чарлея. Но сразу же смущенно умолк, потому что остальные зрители с явной благосклонностью следили за чучелом в желтом платье. Ну, если это их обычный уровень, тогда и он, пожалуй, придется здесь ко двору.
Голосом, напомнившим Грайсу женоподобный писк одного, мягко говоря, чудика с нарумяненным лицом, которого он видел, согласившись несколько лет назад пойти на мальчишник, устроенный его сослуживцами, желтошифонное существо заверещало:
— Мистер Уортинг, встаньте, сэр! Неприлично валяться в ногах…
А тут Ардах, окончательно потеряв равновесие, упал на бок, так что слова Уайльда были подтверждены прямым действием.
— Мама! — воскликнула Пам, блистательно, по мнению Грайса, вжившаяся в роль. — Тебе лучше уйти… Все? Благодарю вас.
Последние слова Пам сказала обычным голосом. Они, как вскоре сообразил Грайс, были обращены к Сидзу, следившему, чтобы никто из чужаков не проник в зал, Теперь, ставши председателем Приемной комиссии кажется, ее называли здесь именно так, — Пам хлопнула в ладоши, и к ней потянулись остальные участники спектакля с плетеными стульями в руках. Они расставили стулья полукругом и сели на них. Одного из артистов Грайс узнал мгновенно — это был Бизли в облаченин епископа. Да и другие лица были ему смутно знакомы. Садовник, например (если это был садовник), походил на сэра Ричарда Аттенборо, но, возможно, Грайса ввел в заблуждение искусный грим.
Ардаху и Пам тоже принесли стулья, однако центральный стул занял фигляр, загримированный под леди Брэкнелл. Сняв чепчик, вуаль и парик, он оказался Грант-Пейнтоном. Грайс почувствовал невольное уважение к его артистическому дару. Он, конечно, сразу понял, что тетку Чарлея играет мужчина, но Грант-Пейнтона не узнал бы в нем и за тысячу лет. А к тому же храбрец — не испугался уронить свой начальнический авторитет, взявшись за комическую роль.
Подтянув на коленях лимонно-желтое платье, так что приоткрылись его ноги в замшевых башмаках, Грант-Пейнтон обратился к собравшимся:
— Дамы и господа, извините, что нам пришлось отвлечься, но сегодня мы пригласили нескольких новичков, и кое-кто из них, — тут Грант-Пейнтон покосился на Грайса, — с трудом, видимо, отыскал наш клуб. Кстати, для сведения новичков. Если сюда явятся непрошеные, так сказать, гости, наши друзья швейцары подадут нам условный сигнал, и мы немедленно возобновим репетицию пьесы «Как важно быть серьезным». А всех остальных я попрошу в таком случае сделать вид, что они самые обычные зрители.
— Во чудики, верно? — подмигнув Грайсу, сказал Ваарт. Грайс неопределенно улыбнулся. Опять загадка! Но он уже привык не удивляться загадкам, когда дело касалось «Коварного Альбиона».
Поправив бретельку бюстгальтера под платьем, Грант-Пейнтон закончил свою вступительную речь:
— Сейчас я попрошу мистера Ардаха зачитать нам протокол последнего заседания. Сначала, впрочем, еще одно сообщение для новичков: мы не заносим в протоколы фамилии выступающих. Анонимность, гарантирующая спокойную жизнь участникам дискуссий, — вот наш девиз.
Умолкнув, Грант-Пейнтон встал, чтобы поменяться местами с Ардахом, а Ваарт повернулся к Грайсу и довольно громко сказал:
— А ему эта хламида здорово к роже, верно?
Грайс надеялся, что Ваарт все же прекратит свои комментарии. Он и так-то ничего не мог понять, а тут еще эти Ваартовы дурацкие шуточки.
Ардах, глядя в книжицу, которую Грайс принял за текст роли, начал монотонно и быстро читать:
— «Протокол заседания Комитета Установления Истины, называемого альбионской труппой. — Хитро придумано, отметил про себя Грайс: листки протокола были, по-видимому, вложены в пьесу. — Кворум, собравшийся пятнадцатого числа сего месяца, выслушал и одобрил повестку дня. Участники заседания получили список совета директоров треста «Альбион» и постановили продолжить расследование деятельности этих лиц. Выяснено, что из двадцати трех компаний, входящих в трест, пятнадцать прекратили торговые операции. Кроме того, достоверно установлено, что все конторское оборудование — от копировальной бумаги до мебели и от электрических ламп накаливания и газосветных трубок до пишущих и фотокопировальных машин — «Альбиону» поставляют фирмы, выполняющие крупные государственные заказы. Никаких счетов или иных платежных документов обнаружить пока не удалось…»
— А ловко я вам башку-то заморочил? — ткнув Грайса локтем, весело спросил Ваарт. — Вы ведь небось поверили моим байкам про эти… ну, про государственные-то акционы? Ясное дело, поверили, как пить дать, поверили, у-ху-ху-ху-ху!
Ардах, страдальчески сморщившись, умолк, и Грайс, чтобы изобразить одновременно и внимание, и осуждение, сложил губы в поощряющую Ардаха улыбку, а брови, кося глазами на Ваарта, принахмурил.
— Так это я ведь нарочно вам башку-то морочил, — ничуть не смутившись, продолжал Ваарт. — Кто его, думаю, знает, какой он есть человек. Может, он от этих, от администраторов к нам приставлен. У нас тут надо держать ухо востро!
Грант-Пейнтон поправил свой бюст и привстал.
— Надеюсь, теперь мы можем продолжать, мистер Ваарт?
— Больше не буду, парень, виноват. Я ведь просто чтоб ему растолковать…
— Да-да, мы в свое время все объясним нашим новичкам. Если вы позволите мистеру Ардаху продолжить.
Ардах снова принялся монотонно читать протокол. Но скачала он откинул со лба гитлеровскую прядь волос, и Грайс подумал, что бутафорские бакенбарды напрочь разрушают цельность его облика.
— …«Состоялась дискуссия о деятельности «Альбиона», и было выдвинуто предположение, что наша фирма является государственной или полугосударственнойорганизацией, а ее сложная структура отвечает задачам уготованной ей в будущем роли, про которую мы пока ничего не знаем. По другим предположениям, фирма уже выполняет какое-то правительственное задание, причем работа ключевого персонала маскируется обыденной конторской рутиной. Выдвигались также предположения, что «Альбион» подготавливает насильственную репатриацию иммигрантов, что он изготовляет удостоверения для гражданских лиц на случай войны, что он исследует статистику смертности от облучения при утечке радиоактивных веществ с ядерных заводов, что он собирает необходимые данные для компьютерного досье на каждого гражданина Соединенного Королевства или же что он окажется, когда обстановка в стране позволят ему рассекретиться, одним из административных агентств Европейского Экономического Сообщества».
