«Дорогое только для одного человека, давно умершего, и сына этого человека».

Недоверие и изумление одновременно появились на лице Хокинса. В это время Лили, осторожно поставила чашки с дымящимся кофе на стол и села. Уиллис ожидал, что Хокинс все ей расскажет, и хотел понаблюдать за ее реакцией.

Но Хокинс ничего не сказал.

– А вот и Лили, – радостно произнес Уиллис, изображая из себя доброго дедушку из какого-то фильма. – Мне определенно нравится это имя… Лили. Оно привлекает к себе внимание мужчин. – Уиллис взял со стола колоду карт: – Давайте сыграем в дикого джокера. Это будет интересная игра. Согласны?

– Согласны, – хмуро ответил Хокинс.

– Не будешь ли ты так добр рассказать мне, что там произошло между тобой и Уиллисом? – попросила Лили, как только они вернулись с Мэттом в свой домик. – Пока мы играли в карты, я поняла, что ты что-то от меня скрываешь. Может, объяснишь мне?

Мэтт нахмурился. При тусклом освещении он выглядел измученным и уставшим.

– Конрой знает, кто мы.

– О Господи… ты уверен?! – потрясенно воскликнула Лили.

Мэтт утвердительно кивнул. Он был расстроен, но пытался скрыть это, хотя Лили к этому времени уже хорошо его знала и легко догадывалась о его настроении.

– У меня такое ощущение, что он специально дожидался нас. Твое имя было ему знакомо. Как и многое другое.

Мэтт избегал смотреть на Лили. Она чувствовала, что он что-то недоговаривает.

– Ты спросил его про сумку?

– Уиллис сказал, что не знает, где она. Я спросил его, что было в сумке, помимо денег. Он дал мне понять, что не хочет говорить, а затем, помолчав, добавил, что там было простенькое золотое обручальное колечко.

– Обручальное колечко? – удивленно переспросила Лили. – С каждым днем это дело становится все более странным. Кому принадлежало это кольцо?

– Старик не сказал. Когда я спросил его, какое отношение имеют к этому делу туфли, он ответил, что Манкусо всегда любил хорошую шутку.

– Джоуи Джокер. Ну конечно. – Лили медленно подошла к креслу и опустилась в него. – И что теперь?

– Не знаю, – ответил Мэтт. – Попробую разгадать мотивы Конроя.

Лили передернула плечами:

– Здесь холодно.

– Хочешь, чтобы я разжег огонь?

– Было бы хорошо, спасибо. Может, нам следует снова просмотреть бумаги, которые передала Моника. Возможно, мы найдем там что-то касающееся кольца.

Мэтт кивнул и отправился за дровами к небольшой поленнице, расположенной рядом с домом. Ожидая его возвращения, Лили постаралась привести свои мысли в порядок.

Уиллис Конрой, несомненно, поджидал их, но зачем?

Обручальное колечко?

Майк Райли был известен своей слабостью к женщинам, но чтобы он сходил с ума по какому-то простому кольцу? Это было не в его характере. Имея дело с капризной или обидчивой женщиной, Райли скорее всего сделал бы широкий жест и, громко расхохотавшись, предложил бы купить что-нибудь кричащее и ужасно дорогое, чтобы возместить похищенное кольцо.

Войдя в комнату, Мэтт ногой закрыл дверь и направился к камину. Сидя в кресле, поджав под себя ноги, Лили наблюдала, как он разжигает огонь.

Мэтт казался Лили каким-то диким, первобытным человеком. Что-то внутри ее, такое же дикое и первобытное, заставило ее острее чувствовать присутствие рядом крепкого, молодого мужчины.

Лили заставила себя отвести от Мэтта взгляд, однако воображение рисовало ей картины одна волнительнее другой: вот они у камина занимаются любовью. Громко потрескивают дрова, и жар от них горячит их тела.

Лили с неохотой встала, включила свет, придвинув к себе поближе кофейный столик, разложила на нем содержимое файла. Мэтт подошел и сел рядом с ней, затем молча взял себе половину бумаг. От него пахло сосной и древесным дымом. Лили захотелось уткнуться носом в его мягкую фланелевую рубашку.

– Готов поспорить, что Манкусо надул своего бывшего босса по личной причине, – проговорил Мэтт. – Найди любое упоминание о туфлях, обручальном кольце, Грациано и Райли за последний год перед убийством Манкусо и Роуз.

– Ты думаешь, Конрой соврал относительно сумки?

– Трудно сказать. Такие, как он, предпочитают не знать правды, когда им это выгодно. Возможно, он и не знает, где Джоуи спрятал сумку, но я уверен, что ему известно, какое отношение имеют туфли ко всему этому делу. Я это чувствую.

– Почему бы ему просто не сказать тебе об этом? Какая польза от того, что он по прошествии стольких лет солгал тебе? Он должен знать, какая опасность нам угрожает.

– Я не знаю мотивов, которыми руководствуется Конрой, но я не доверяю ему.

– Ты считаешь, что нам надо спрятаться в другом месте?

– Нет, пока нет. У меня такое ощущение, что Конрой в ближайшее время не собирается выдавать нас. Но мне надо быть сейчас особенно бдительным.

– Мне кажется, что по бдительности ты уже превзошел самого себя. Что ты еще собираешься сделать, совсем не спать?

– Если понадобится, то да.

Лили не сомневалась в этом. Она с особым вниманием принялась рассматривать разбросанные на столе бумаги. Прошел уже час, а она так и не обнаружила ничего существенного. Лили встала, зевнула и потянулась. Мэтт мельком взглянул на нее и снова сосредоточился на бумагах.

Лили подошла к камину и стала в задумчивости смотреть на красно-желтое пламя.

– Интересно, что имел в виду Уиллис, сказав, что Джоуи всегда любил хорошую шутку? – сказала она после короткого молчания.

– Я тоже думаю об этом, – ответил Мэтт у нее за спиной.

Лили слышала, как он встал и подошел к ней.

Положив руки ей на плечи, он большими пальцами пощекотал ей шею. Лили с блаженным видом закрыла глаза.

– Я недостаточно знаю Манкусо, чтобы строить какие-то догадки, – проговорил Мэтт. – Для этого мне нужен Конрой, а он по непонятным для меня причинам не хочет помочь мне.

Обняв Лили за талию, Мэтт расстегнул нижнюю пуговицу ее кофты, затем следующую и поцеловал Лили за ухом. Лили вся затрепетала от этой ласки.

– Может, Джоуи сделал что-то неожиданное, – прошептала она, когда Мэтт расстегнул следующую пуговицу и коснулся ее груди.

– Забудь о Джоуи, – прошептал он, расстегнув последнюю пуговицу. Мэтт снял с Лили кофту и повернул лицом к себе.

Отблески огня отражались на его лице. Это было лицо незнакомца, с резкими чертами и ввалившимися глазами. Мэтт провел рукой по обнаженному телу Лили.

– У тебя такая чудесная кожа, – прошептал он. – Нежная и гладкая. Мне так и хочется ласкать ее.

Мэтт улыбнулся, и у Лили снова возникло ощущение, что он очень одинок. Ей захотелось защитить его, хотя бы от самого себя.

Как бы он смеялся, если бы знал, о чем она думает!

Лили поцеловала Мэтта в губы.

– Мне хочется заняться с тобой любовью прямо здесь, у камина.

– Я надеялся, что ты поймешь мой намек, – прошептал Мэтт.

– Намек был достаточно прозрачным.

Мэтт рассмеялся, снял с себя рубашку, кобуру и бросил все это на пол.

– Я хочу быть с тобой каждую минуту до того, как посажу тебя в самолет, улетающий в Нью-Йорк.

Лили внутренне похолодела, но сумела выдавить из себя улыбку. «Мы еще посмотрим…» – шептал ей внутренний голос.

Было три часа ночи, а Мэтт все еще не спал. И неудивительно, ведь последние дни он был весь на нервах. Если так будет продолжаться дальше, он просто не выдержит. Как только Лили вернется домой, он сядет на свою яхту и отправится в плавание, бросит где-нибудь в тихом месте якорь и отдохнет несколько дней, стараясь обо всем забыть.

Забыть!

Это маловероятно. Такие женщины, как Лили, никогда не забываются.

Мэтт беспокойно ворочался в постели, стараясь не потревожить Лили, свернувшуюся калачиком у него за спиной. Он прислушивался в темноте к ее дыханию, медленному и ровному, и старался не думать о том, что уже скоро им придется расстаться. Мэтт устал, но разговор с Конроем не выходил у него из головы. В этом деле было больше вопросов, чем ответов, каждый раз, когда Мэтт ненадолго впадал в полудрему, новый вопрос выводил его из этого состояния.