Завернувшись в полупросохшее одеяло, Вэнс улегся у костра и сквозь марево огня и дыма наблюдал за женой. Она сняла с себя пончо из одеяла и повесила его над огнем. Ее джинсы и форменная сорочка были совсем мокрыми и липли к телу. Подумав мгновение, Карен быстро сняла с себя и это. При виде ее обнаженной фигуры у Вэнса перехватило дыхание. Стройные бедра, тонкая талия, высокая грудь, до которой так хотелось дотронуться. Он так давно не ласкал свою любимую женщину!

Карен завернулась в одеяло и задумчиво посмотрела на мужа – человека, которого так любила и едва не потеряла. Карен медленно сбросила с себя одеяло, вновь открывая его взору свое обнаженное тело. Ее груди ныли – так сильно ей хотелось, чтобы он притронулся к ним. Карен нерешительно обошла костер и опустилась перед мужем на колени. Вэнс приподнялся, чтобы ответить на ее поцелуй, но тут же упал на землю, сморщившись от боли.

– Вэнс?..

– Ох! – Он улыбнулся. – Боюсь, миссис Пакстон, нам придется потерпеть, пока мы не закончим это путешествие.

Взяв его руки, Карен по, очереди поцеловала ладони Вэн-са, а потом приложила их к своей груди.

– Ты только поправляйся, мой дорогой, – прошептала она. – Ты выздоравливай, а я подожду.

Лучи утреннего солнца окрасили небосвод ярким золотым сиянием. Карен встала с рассветом и принялась за дела. Вскоре вода весело забулькала в консервных банках, а щепотка чая, обнаруженная женщиной среди съестных припасов, наполнила воздух дивным ароматом. Одеяла, сорочка и джинсы просохли за ночь. Карен оделась и почувствовала себя готовой к новым испытаниям. Проснувшись, Вэнс застонал, с трудом поднялся и прислонился спиной к дереву. Его глаза покраснели, лицо осунулось и побледнело. Карен принесла мужу чаю. Даже не поблагодарив ее, он принялся пить его маленькими глотками, и обжигающий напиток постепенно возвращал его к жизни.

Рану опять нужно было промыть. Она открылась и кровоточила всю ночь, и вообще у нее был очень нехороший вид. Прокипятив «бинты», Карен нарвала листьев алоэ, сняла с них кожицу и размяла мякоть, чтобы сделать из нее припарку к ране. Повязка немного сняла боль; Вэнс смог одеться и съесть немного сухариков с жиденьким мясным супом. К тому времени, когда солнце встало, Карен успела дважды сходить с флягами к реке за водой, и каждый раз возвращалась разными путями, чтобы запутать следы. Во второй раз она повела к реке лошадей и наполнила водой даже консервные банки. Дальше им негде будет набрать воды, а дожди еще не пришли в эту часть страны, так что им придется беречь каждую каплю живительной влаги. Наполнив фляги и дав животным напиться вдоволь, Карен уже собралась было к лагерю, как вдруг до нее донесся отдаленный звук выстрела. Затем наступила обычная тишина, нарушаемая лишь шумом течения. Замерев на несколько минут, женщина быстро повела лошадей обратно.

Вэнс стоял, прислонившись к стволу дерева.

– Я слышала выстрел! – выдохнула Карен.

– Я тоже, – отозвался Пакстон. – Наверное, кто-то охотится, – ободряюще добавил он. Карен нервно передернула плечами.

Поставив одну ногу в стремя, Вэнс с трудом перенес вторую через спину мустанга и сел в седло. Вэнс старался не подавать виду, что боль терзает его, но стон невольно сорвался с его уст. Повернувшись к жене, он увидел, что ее лицо омрачилось тревогой.

– Я разбросал пепел, но, боюсь, это не поможет. Поехали.

Карен дала ему две фляги с водой, села на лошадь, а потом забрала эти фляги, чтобы он мог держаться обеими руками. Когда они выехали на открытое пространство, Вэнс предложил ей ехать впереди. Карен сразу заподозрила: вести маленький караван он ей доверяет только потому, что не хочет показать, как он слаб. Впрочем, что тут скажешь, и она послушно направила лошадь на север – туда, где царили хищные птицы, кактусы, изнуряющая жара и ее спутница жажда. А следом за ними… Карен, впрочем, старалась не думать ни о выстреле, ни о том, чей палец нажал на спусковой крючок.

Прошел день, потом второй… Долгие часы под палящим солнцем, затем – ночевка на холоде, который мгновенно остужал раскалившуюся за день землю. Вода в банках давно кончилась. Спрыгнув с коня, Вэнс расстелил на земле одеяло и тут же упал на него. Опасаясь, что лихорадка будет все усиливаться, Карен заставила его выпить воды, сняла повязки, чтобы раны подсохли на воздухе, а затем приложила к ним свежую мякоть алоэ. Боль чуть утихла, и Пакстон заснул. Ночью он попросил еще пить, и, забыв о своей жажде, Карен отдала ему остатки воды из первой фляги. Они могли бы продолжить путь, но мустангам нужен был более длительный отдых. Через три часа Карен помогла Вэнсу сесть верхом на коня. Ночной сон немного освежил его, и он настоял на том, чтобы отправиться в дорогу.

Бывали ли в этих краях дожди? И можно ли представить себе, что где-то здесь есть вода? Карен с тоской смотрела на выцветшее от жары небо. Она собиралась двигаться тем же путем, каким ехала на юг с ДжакО и Маркесом, но не смогла найти его. Убежав из Рио-Лобоса ночью, они долго плутали по глухим тропам, старательно путая следы, чтобы сбить с толку преследователей, поэтому теперь она не могла выбраться на знакомую дорогу. Опасаясь заблудиться, Карен просто двигалась на северо-восток, надеясь на то, что они набредут на какой-нибудь источник воды или хотя бы встретят рейнджеров, охраняющих границу.

Воды не было. Как не было и жизни вокруг – только пара стервятников кружила над их головами. Что ж, похоже, рано или поздно они получат свое. Карен обернулась на своего любимого. Тело Вэнса наклонилось вперед, его побелевшие пальцы судорожно цеплялись за луку седла. Остатки воды плескались на дне второй фляги, напоминая ей о пересохшем горле. Не выдержав, Карен поднесла флягу к губам, но только она хотела сделать, глоток, как мустанг недовольно зафыркал, и она поняла, что важнее поддержать коня, чем поддаться соблазну. Карен с трудом сползла с седла, смочила в воде бандану и протерла влажной тканью морды животных.

Вэнса терзала лихорадка, но он был в сознании и даже иногда улыбался ей.

– Мы могли бы остановиться в тени, – едва слышно проговорил он.

Жена подала ему флягу, и он поднес ее ко рту, наслаждаясь последними каплями.

– Только один глоток.

– Знаю, – отозвалась Карен, тут же почувствовав себя виноватой. Дрожащими руками она взяла флягу и вылила на язык немного воды. Господи! Разве когда-нибудь вода казалась ей такой вкусной и свежей? Карен быстро закрыла флягу пробкой и повесила на седло, стараясь больше не смотреть на нее. – Проверю, что там впереди. – Сделав над собой усилие, Карен вскочила в седло и направила лошадь на ближайшую возвышенность. Нет, этого пейзажа она определенно никогда не видела. Она уже потеряла надежду набрести на знакомые места. Серая, выжженная солнцем земля, и лишь на самом горизонте узкая полоска гор. Горы! И вода… Но это так далеко, до гор еще так долго ехать! «Элизабет, я боюсь! У меня не хватит сил. Что сделала бы ты на моем месте?»

– Что сделала бы ты? – проговорила она вслух.

Но увы', сухой южный ветер не давал ей ответа. Жара, песок, жажда… Карен внимательно оглядела линию горизонта в поисках преследователей, но не увидела ничего подозрительного, и уже через несколько секунд караван из двух всадников вновь отправился в путь. Избегая холмов, они старались по возможности держаться в тени, чтобы их нельзя было увидеть издалека.

Часа через полтора Карен заметила небольшую мескитовую рощу. Два измученных коня, раненый и обессилевшая женщина остановились под ветвями деревьев, чтобы немного передохнуть от жары. Карен натянула одеяла на ветки в виде тента, и они спрятались в его тени от обжигающих лучей. Откопав верхний слой раскаленного песка, она уложила мужа на более прохладное место. О лошадях тоже надо было позаботиться. Двигаясь как сомнамбула, Карен расседлала их и, вновь смочив в воде бандану, протерла им морды. Потом она вернулась в небольшое укрытие. Вэнс уснул.

– Спит, – едва слышно прошептала она. – Если бы и мне хоть немного отдохнуть. – Пообещав себе, что только капельку подремлет, женщина вытянулась на одеяле и крепко заснула.