Вскоре появились месье Клеман и его жена. Супруги расставили на столике тарелки с тончайшими ломтиками говядины, грибами, молодым картофелем в сливочном масле, зеленым английским горошком и чуть подрумяненным хлебом. На одной из тарелок зеленели кружочки свежих огурчиков. Кроме того, Карен заказала легкое бордо, а Баррет, не пожелавший пить «французское пойло», потребовал кофе.

Мистер Хэмптон, хоть и отдал должное угощению, постоянно поторапливал Карен – за окном собирались тучи, и ему хотелось побыстрее добраться до Капитолия. Карен же – видимо, из озорства – то и дело откладывала вилку и медленно, маленькими глоточками пила вино.

Наконец раздались первые раскаты грома; зловещие черные тучи, казалось, замерли на небе. И ветер утих. Ласточки же летали совсем низко над землей.

В конце концов Баррет не выдержал. Выхватив из руки дочери бокал, он залпом выпил вино и тут же вытащил из кармана деньги. Оставленных им чаевых хватило бы еще на один обед. Когда они поднялись из-за стола, в кафе вошел уличный музыкант. Это был высокий дородный мужчина, зарабатывавший свои гроши игрой на свирели. Карен приветливо поздоровалась с ним, а Баррет в ужасе воскликнул:

– О Господи! Надеюсь, Альфреду не придется мириться с подобным поведением жены. Ты меня просто с ума сводишь.

– Папа, разве тебе не понравилось, как здесь готовят?

– Дело не в этом. – Баррет открыл дверь и пропустил дочь вперед. – Просто мне не понравилось это заведение. Лучше бы мы поехали сразу в клуб.

И тут по каменным плитам дорожки забарабанили крупные капли дождя, и отец с дочерью бросились к своей крытой коляске. Херманн подскочил к дверце и распахнул ее в тот самый момент, когда Карен подбежала к ней. Очередной раскат грома напугал лошадей, и Херманну пришлось поторопиться, чтобы успокоить их. Баррет же, забираясь в коляску, поставил ногу на подножку, но тут с его головы порывом ветра сорвало шляпу, и он, выругавшись, бросился за ней вдогонку. Догнав свою шляпу, Баррет прижал ее тростью к земле. Затем вернулся к коляске, побагровевший от злости.

Херманн захлопнул за хозяином дверцу экипажа и, взобравшись на козлы, стегнул лошадей. Они тотчас же сорвались с места; из-под копыт вздымались фонтаны жидкой грязи. Дождь усиливался, и лошади мчались все быстрее. В наступившей темноте то и дело сверкали молнии.

Внезапно коляску тряхнуло, и она, накренившись, остановилась. Карен вскрикнула в испуге. Херманн, спрыгнув на дорогу, обнаружил, что правое заднее колесо провалилось в глубокую выбоину. Кучер сразу же понял, что в одиночку ему не вытащить коляску из грязи. Он подошел к дверце экипажа и постучал – в окошке тотчас же появилось лицо Баррета.

– В чем дело?! – заорал он.

– Мы застряли, мне нужна помощь.

– Черт возьми! – рассвирепел Баррет. – Поторопись! Делай то, что нужно, только побыстрее!

Херманн кивнул и тут же исчез. Карен, выглянув в окно, потянулась к ручке дверцы.

– Что ты делаешь? – проворчал Баррет. – Не смей открывать дверцу.

– Я только хотела…

– Что ты хотела, юная леди?! Из-за тебя я испортил свою шляпу, и к тому же мы опоздали! А ведь могли бы сейчас сидеть в теплом уютном клубе и попивать отменный портвейн. К несчастью, я оказался слишком сговорчивым. Так что… не смей открывать дверцу! – Баррет с силой ударил тростью о пол.

Наконец они снова услышали стук. Баррет чуть приоткрыл ее и увидел промокшего до нитки Херманна. Дотронувшись до полей шляпы, кучер поклонился.

– Я привел помощь, мистер Хэмптон. Мы быстро вытащим колесо.

– Поторопитесь же!

– Слушаюсь, сэр.

Дверца захлопнулась, и Карен почувствовала, что коляска стала раскачиваться из стороны в сторону – это люди, которых привел Херманн, пытались вытащить из выбоины колесо. Несколько минут спустя в дверцу опять постучали.

– Ну что там еще? – спросил Баррет.

– Прошу прощения, сэр, но коляска слишком тяжела, а выбоина очень глубокая.

– Черт возьми, ты что же, просишь меня помочь?

– Не совсем, сэр. Я только прошу вас выбраться из экипажа и немного обождать. Постойте рядом с лошадьми, сэр, животные боятся грозы… Нас здесь всего лишь трое, сэр.

Баррет тяжело вздохнул.

– Моя дочь тоже должна выбраться из коляски?

– Нет, сэр, не думаю.

Вытащив из сундука под сиденьем непромокаемый плащ, Баррет накинул его на плечи, взял свою трость и шагнул в потоки жидкой грязи. В следующую секунду Карен услыхала голос кучера:

– Если вы подержите лошадей, сэр, то мы подтолкнем экипаж сзади.

– Так толкайте же, черт побери!

– Да, сэр. Ну-ка, парни, все вместе! Толкаем!

Коляска качнулась, чуть приподнялась – и снова рухнула в выбоину. Мужчины сделали еще одну попытку вытащить колесо, но опять безрезультатно.

– Ну-ка, еще раз! Приподнимайте колесо! – раздался голос Херманна.

Коляска качнулась и, прокатившись несколько метров, остановилась. Вздохнув с облегчением, Баррет выпустил поводья. В следующее мгновение темное небо прорезала голубоватая вспышка – и на задок коляски рухнула огромная сосна. Кто-то громко закричал, и тотчас же перепуганные лошади рванулись вперед. Херманн, державшийся за заднее колесо, споткнулся и упал в грязь. Баррет же в оцепенении смотрел вслед экипажу; лишь несколько секунд спустя он понял, что жизнь его дочери в опасности.

Карен в ужасе вскрикнула – и оказалась на полу коляски. Собравшись с силами, она подползла к дверце и с трудом приоткрыла ее. Мимо проносились дома, деревья и стоявшие на обочине дороги экипажи. Хлеставшая из-под колес грязь заливала розовое платье девушки. А обезумевшие лошади мчались во всю прыть. Карен в отчаянии вцепилась в ручку дверцы и закричала, но голос ее потонул в шуме дождя.

Внезапно от двери какой-то таверны отделилась высокая фигура, и Карен вдруг почувствовала, как чья-то сильная рука подтолкнула ее в глубь экипажа. Незнакомец еще несколько секунд стоял на подножке коляски, держась за ручку дверцы. Затем, ухватившись за верхние поручни, подтянулся и стал взбираться на крышу экипажа, видимо, для того, чтобы перебраться на козлы. Карен лишь мельком увидела лицо смельчака, но и этого было достаточно – девушка узнала Вэнса Пакстона.

Снова подобравшись к дверце, Карен увидела, что техасец уже сидит на козлах с поводьями в руках. А затем почувствовала, что лошади замедлили свой бег.

Минуту спустя коляска остановилась, и Вэнс соскочил на землю… Он не знал, кто именно сидит в экипаже, – успел лишь заметить, что это женщина в розовом платье. Отдышавшись, Вэнс взял лошадей под уздцы, подвел их к ближайшей коновязи и привязал.

В этот момент из-за поворота выкатила коляска, которую Херманн позаимствовал в таверне. Заметив, что его лошади спокойно стоят у коновязи, кучер с облегчением вздохнул и остановил упряжку, которой правил. И тотчас же из экипажа выскочил Баррет; он уже понял, что его дочь не пострадала, но лишь сейчас увидел высокого незнакомца, стоявшего неподалеку и в изумлении смотревшего на Карен – Вэнс наконец-то узнал ее.

– С тобой все в порядке? – спросил Баррет, забираясь в свой экипаж.

– Я… Да, кажется, да.

– Господи, мы думали, с тобой случилось что-то ужасное. – Баррет повернулся к Пакстону. – А это кто? – спросил он у дочери.

– Этот человек спас мне жизнь, папа. Он залез на козлы и остановил лошадей, – объяснила девушка. – Он…

– Присоединяйтесь к нам, молодой человек! – крикнул Баррет.

Карен поправила шляпку и одарила Вэнса обворожительной улыбкой. Техасец немного помедлил, а потом забрался в коляску Хэмптонов и уселся напротив отца с дочерью.

Баррет протянул ему руку.

– Мое имя Хэмптон, сэр. Баррет Хэмптон. А это – моя дочь Карен.

Вэнс посмотрел на девушку, которую только что спас. Золотистый локон выбился из прически и падал на грудь. Вэнс мысленно улыбнулся: мисс Хэмптон была так же прекрасна, как и накануне.

Карен протянула техасцу руку.

– Благодарю вас, мистер…

– Пакстон, мэм, – сказал Вэнс; он недоумевал: почему его новая знакомая делает вид, что не знает его? Может, она стыдится такого знакомства? Или боится кривотолков? – Вэнс Пакстон из Техаса, – добавил он с улыбкой.