Решив перекусить, Питер спустился в ресторан гостиницы, где, сидя за столиком, в который раз изумился необычайным событиям, происшедшим за последние несколько дней. Теперь ему предстояло рассказать Хоумеру Макгиллакатти о пожаре, достичь взаимопонимания с Мэри Кэтрин и исполнить роль Паоло в местном театре.

Помешивая кофе, Питер заставил себя сосредоточиться на спектакле, однако невольно его мысли то и дело возвращались к Кейт. Он предположил, что она расскажет отцу про пожар и, несомненно, даст свою интерпретацию поступкам супруга. Остается только молиться, чтобы это не привело к его увольнению.

Впрочем, поскольку ему столь неожиданно попала в руки эта роль, его перспективы в любом случае были отнюдь не так уж плохи.

Воздвигнув на голове тюрбан и размахивая перьевой метелкой для пыли, Мэдлин Макгиллакатти стремительно кружилась по кабинету мужа, напевая романс о страстных влюбленных. Хоумер должен был вернуться домой с минуты на минуту, и она надеялась устроить ему сюрприз. Усердно работая, Мэдлин сумела быстро избавиться от огромных наслоений особой пыли, какая встречается только в горнодобывающем городке.

Покончив с пылью, она натерла рабочий стол супруга лимонной полиролью и ровнее повесила на стене его диплом об окончании колледжа. Хоумеру будет приятно обнаружить, что запас его любимых сигар пополнен и находится в том ящичке, где он всегда их держит.

Внимательно осмотрев кабинет, Мэдлин сорвала с головы тюрбан и тряхнула головой, расправляя блестящие локоны. Она так не волновалась с того времени, когда была молодой и невинной.

– Право, Хоумер нисколько не изменился: все тот же властный и напористый мужчина, за которого я вышла замуж двадцать лет назад! – воскликнула она и весело рассмеялась.

Нет, конечно, Хоумер изменился с годами – и она сама тоже изменилась. Но за недели, прошедшие с отъезда ее дочери в лагерь «Диабло» с мистером О'Рурком, в жизни Мэдлин произошли удивительные перемены. Впервые за много лет она чувствовала себя возрожденной, совершенно новой женщиной. Любовь и забота сумели сделать то, чего никогда не могли дать красивые наряды, положение в обществе и благотворительная работа в больничных комитетах.

Проверив время по стоящим на камине часам, Мэдлин поспешила на кухню, чтобы проследить, как идет приготовление обеда. Хоумер любил обедать при свечах, придававших особый уют обстановке.

Проинспектировав кухню, Мэдлин достала лучшие фарфоровые тарелки и столовые приборы, после чего отправилась в столовую накрывать на стол. Когда она проходила мимо окна, ей показалось, что она слышит тихие всхлипывания. Странно, с чего бы это? Если не считать самой Мэдлин, только один человек на ее памяти издавал такие горестные звуки.

Мэдлин вышла в прихожую, и как только она распахнула парадную дверь, Мэри Кейт шагнула в дом и упала в объятия матери, поливая слезами свеженакрахмаленный кружевной воротничок ее платья.

– Ах, мамочка, что мне делать? – причитала Кейт. Хотя Мэдлин нежно любила свою дочь, она сразу же поняла, что все ее тщательно продуманные планы на этот вечер погибли.

– Не знаю, милая, – сказала она со вздохом. – Это зависит от того, что ты сделала, чтобы довести себя до такого состояния.

Кэтрин тут же прервала излияния своего горя.

– Конечно, – проговорила она, грустно взглянув на мать, – откуда тебе это знать?

Мэдлин снисходительно улыбнулась:

– Я знаю гораздо больше, чем ты полагаешь. А теперь, может, все-таки расскажешь, что случилось? – Она подвела Мэри Кейт к дивану. – Принести тебе чаю?

Только тут Кейт осознала, насколько сдержанно-вежливо звучит приветствие матери.

– Разве ты не рада меня видеть? – напрямик спросила она, вытирая слезы тыльной стороной ладони.

– И да, и нет. – Мэдлин снова вздохнула. – Если бы это был мимолетный визит, я, конечно же, пришла бы в восторг. Но, судя по этим слезам, ты планируешь пробыть здесь неопределенно долго.

Кейт внимательно посмотрела на мать.

– Так я пришла не вовремя? Что-то не так с отцом? – испуганно спросила она.

– Нет-нет, все в порядке. – Мэдлин улыбнулась. – Просто мы собирались провести тихий вечер вдвоем. Надо полагать, ты хочешь остаться обедать?

Кэтрин не привыкла к тому, чтобы с ней обращались как с посторонней; для нее было вполне естественным обратиться к матери в трудную минуту. Однако теперь она уже нe была уверена в том, что остаться дома – действительно хорошая мысль.

– Очень многое случилось с тех пор, как я уехала, – начала она, соображая, как лучше сообщить матери ужасные новости.

Мэдлин окинула взглядом неряшливо уложенные волосы дочери, обломанные когти, грязное пятно на подбородке…

– С того времени, как мы расстались, ты мало внимания уделяла своей внешности, – негромко заметила она.

Кэтрин невесело засмеялась:

– Я пережила лесной пожар, и вся моя одежда сгорела. Сверх этого, я в поте лица работала в лагере лесорубов в качестве помощницы повара.

– Понимаю. Наверняка это было непросто…

– Еще бы! – Сцепив руки за спиной, Кэтрин начала нервно расхаживать по кабинету.

Мэдлин сочувственно кивнула:

– Твой отец действовал несколько бестактно… Однако ты, похоже, прекрасно все выдержала. – Её губы изогнулись в мягкой улыбке. – Конечно, если не считать твоего гардероба.

– Маменька, я вышла замуж за Питера О/ Рурка, чтобы сбежать от отца, а не потому, что я его любила! – Кейт печально вздохнула.

Услышав это известие, Мэдлин всплеснула руками:

– Моя дорогая девочка! Если бы я только знала, я определенно ие допустила бы этого! Твой отец заверил меня, что ты и этот привлекательный молодой человек так же сильно влюблены друг в друга, как мы с ним лет двадцать назад.

– Увы, это не совсем так, – призналась Кейт, опуская голову. – Питер знал, зачем я выхожу за него замуж, знал, что я планировала объявить брак недействительным, как только окажусь в Сан-Франциско. Я даже заплатила ому тысячу долларов за то, чтобы он на мне женился. – Уткнувшись лицом в плечо матери. Кейт зарыдала.

Мэдлин обескураженно покачала головой:

– Подкуп? Я считала, что у тебя больше гордости и здравомыслия! Полагаю, этот твой Питер женился бы на тебе без всяких денег.

Кэтрин уныло посмотрела на мать.

– Но он так старался избежать брака!

– Неужели? – Мэдлин отвела непокорную прядь со лба дочери. – А вот Хоумер был вполне доволен твоим выбоpoм.

– Ах, что папенька может об этом знать?! – возмущенно воскликнула Кэтрин.

Мэдлин подошла к столу и зажгла лампу, чтобы разогнать сгущающиеся сумерки.

– Напрасно ты недооцениваешь отца. – Она тихо засмеялась. Видя, что Кейт недоуменно смотрит на нее, Мэдлин кивнула. – Ягненочек мой, твой отец все время опережал тебя!

– Нет! Я тебе не верю! – возмущалась Кэтрин, следуя за матерью на кухню.

– Поверь, Хоумер отлично знает твои мысли, милая. То, чего не рассказал ему Питер, он сообразил и сам. – Мэдлин сняла с огня закипевший чайник. Деловито снуя по кухне, она поставила на серебряный поднос чашки и блюдца. – Вы с отцом так похожи: рыжие волосы, горячий нрав и все прочее.

– Но как он допустил, чтобы я заключила этот богопротивный брак? – Кейт была вне себя. Все ее попытки перехитрить отца оказались напрасными!

– Ты стала жертвой собственной импульсивности. – Мэдлин не спеша залила кипятком свой любимый сорт цейлонского чая.

Кейт заскрипела зубами.

– Ну, тогда тебе, наверное, не надо объяснять, что случилось потом…

– Нет-нет, это очень интересно! Чем вы с Питером занимались с тех пор, как мы с твоим отцом проводили вас в свадебное путешествие? – Мэдлин понесла поднос с чаем в гостиную.

– Хорошенькое свадебное путешествие! – проворчала Кейт, идя следом. – Питер увез меня насильно, он затащил меня в леса и заставил работать с рассвета до заката. Представь себе, он сказал, что если я не буду работать, то не буду и есть.