— Клеопатра? — несколько глуповато переспросила она.

— А разве ты не под Клеопатру гримировалась?

— Ах, вот оно что!

Андреа слегка отпрянула от мужчины и, посмотрев на свои ладони, перевела взгляд снова на Сэма. На его лице сияло выражение насмешливого восторга.

— Я как раз собиралась стереть все это, но ты вошел чуть раньше, чем я ожидала. В таком виде я никогда обычно не хожу дальше кухни.

— Ну и зря! Ты выглядишь настолько сексуальной, что я решил, будто все это ради меня.

— Нет, то есть да. Я переоделась, и тут пришел ты…

Андреа окончательно запуталась, поняв, что сказала лишнее.

И тут она впервые по-настоящему разглядела Сэма. Его туфли были начищены до матового блеска; одет он был в узкие джинсы и светло-голубую хлопковую рубашку без воротника с тремя расстегнутыми верхними пуговицами, отчего был виден треугольник густых черных волос на груди.

— Ах, Гроза, мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь еще кроме меня мог видеть тебя сейчас. От поцелуев ты вся начинаешь светиться.

— Да откуда тебе это видно?

— Я чувствую далее через одежду жар твоего тела.

— Нет, это все из-за косметики, — пробормотала Андреа, упираясь ладонями в грудь Сэма. — Подожди секундочку.

Она прошла через свою спальню и открыла дверь ванной комнаты, закрыла ее за собой и, задержав дыхание, прислонилась к ней спиной.

Андреа никогда еще в своей жизни не видела и не чувствовала ничего столь впечатляющего. Сэм Фарли наполнил ее волшебством, которое было больше, чем просто секс и страсть, даже больше, чем она могла себе вообразить. Она боялась признаться себе в том, насколько сильно он завладел ею. Андреа еще некоторое время мечтательно глядела на женщину, смотревшую на нее из зеркала. Сэм прав, она действительно вся пылает. Изнутри и снаружи…

Они сидели за маленьким столиком, на котором стояли толстые розовые свечи, горевшие ровным пламенем в окружении цветов и ленточек, свисавших сверху с воздушных шаров. Бифштексы были превосходно зажарены, хотя времени на их приготовление ушло больше обычного, потому что Сэм не переставал целовать ее. С печеных картофелин сочилось подтаявшее масло.

Сэм проворно расправлялся с мясом, нарезая его маленькими кусочками и заедая картофелем, и при этом не сводил глаз с Андреа, которая ела очень неохотно. Он был доволен тем, что для ужина она выбрала такое незамысловатое блюдо как мясо с картофелем. За последнюю неделю он съел столько жареных цыплят и фруктового пюре, что вряд ли когда-нибудь в своей жизни снова захочет их, Сэм сделал глоток чая со льдом.

— Ну, а теперь пора поговорить, дорогая. Мне кажется, я могу найти себе достаточно работы в Аркадии, чтобы заплатить налоги за мой дом.

— Ты хочешь сказать, что остаешься? — Андреа тут же прикусила себе язык. Ее вопрос прозвучал не совсем так, как следовало бы. Его заявление удивило ее, но тем не менее не испугало.

Легкая тень неуверенности коснулась его лица. Андреа неловко поднялась из-за стола. А чего же еще она ожидала от него услышать?

— Может быть стоит вынуть из букета розы, подрезать их и поставить в воду? — Вопрос повис в воздухе. Ответа на него не последовало. — Они мне кажутся более нежными, чем остальные цветы.

Прежде чем она успела уйти на кухню, Сэм поймал ее за руку и повернул лицом к себе, стараясь за маской суровости скрыть собственное смущение. На его лицо снова вернулось строгое выражение. Несколько секунд он стоял молча и просто смотрел в глаза девушки, даже не прикасаясь к ней.

— Больше не уходи от меня, Андреа. Я тебе уже говорил, что не слишком разбираюсь в том, как вести себя с такими женщинами, как ты. Поэтому я бестолково топчусь тут вокруг тебя, как дурак. Ты конечно можешь и не до конца оценить мои усилия, но это ведь нисколько не умаляет их.

— Нет, ты не прав. Я вовсе не хотела дать тебе от ворот поворот.

Слова Андреа причинили ему боль. Его растерянность не ускользнула от ее взгляда. В какое-то мгновение ей захотелось раскинуть руки и прижать его к себе.

— Почему все мои старания доставляют тебе столько бед, Андреа?

— Потому, — проговорила она, — что ты идешь в том направлении, по которому я боюсь следовать.

— Тогда ты веди меня, — тихонько прошептал он, беря ее за руку. — Ты ведь знаешь, что я хочу тебя, Андреа. Я не смог бы скрыть этого, даже если бы и захотел. И я не хочу заставлять тебя верить в это, пока ты в этом сама не убедишься. — Сэм с усилием сглотнул и демонстративно сделал шаг назад. — Черт возьми, что же ты со мной делаешь? То есть, я хочу сказать… вернее, хотел… Мне кажется, что этот чертов кондиционер неисправен.

— Сэм, — Андреа устало усмехнулась. — Термостат и термометр показывают двадцать градусов. Боюсь, что дело в нас самих. Мы просто слишком перегрелись. Что бы там между нами не происходило, это чувство слишком глубокое, чтобы управлять им. Это страшит меня тем, что может продлиться очень долго.

— А может быть и нет, дорогая. Но мне все же хотелось бы дать волю чувствам и выяснить это. Расслабься, любимая, и давай пошалим немного вместе.

— Ах, Сэм, ты все время предлагаешь мне это. Ты даже представить себе не можешь, как мне самой этого хочется, но это ведь так нелогично.

— А ты считаешь логичным, что мне досталось наследство в сельской глубинке Джорджии, когда у меня никогда стула своего собственного не было? Разве это логично, что тебя почти что арестовывает женщина-полицейский с таким восхитительным телом, какое я не видел с тех самых пор, когда в пятом классе тайком рассматривал в энциклопедии снимки статуй античных богинь? Ах, Андреа, я хочу отвести тебя на крыльцо, посадить на качели и целовать тебя до тех пор, пока нам обоим не захочется заняться одним делом, для которого качели явно не подходят.

— Послушай, а тарелки?

— Потом, позже. Оставь.

Круглая белесая луна, какую они уже видели раньше, выглядела так, будто частокол леса выхватил из ее середины порядочный кусок. Самая высокая сосна слегка раскачивалась, и казалось, словно диск ночного светила подмигивает влюбленным.

Они еще какое-то время постояли, обнявшись, на крыльце. В объятиях Сэма Андреа чувствовала себя удивительно уютно. Они блаженно вдыхали летний воздух, напоенный ароматом жимолости, росшей возле крыльца.

Потом он повернулся, усадил ее на качели и сел рядом, по-прежнему не убирая руку с ее плеча. Андреа положила голову ему на плечо и поставила ноги на подножку качелей. После долгой паузы тишину ночи нарушило кваканье древесных лягушек, стрекот сверчков и неторопливое повизгивание цепи на качелях.

— Сэм…

— Да, Андреа.

— Говори ты первый, попросила она, коснувшись губами его шеи в тот момент, когда он на какой-то миг крепко сжал ее в своих объятиях.

— Ну хорошо. Только сказать то, что мне хочется выразить — нелегко. А мне хотелось бы сделать это сейчас, пока мы с тобой чуть-чуть не в себе.

— Такого может никогда и не быть. Андреа устроилась поудобнее, так, что ее колени коснулись его бедер, а кончики пальцев — его груди.

— Я всего лишь хочу, чтобы ты знала, что я впервые в жизни чувствую себя счастливым. Если в будущем со мной такое больше никогда не случится, я буду знать, что это было истинное счастье. И это все благодаря Баку, Отису, Аркадии с ее чудаковатыми, душевными людьми. Но главным образом благодаря шефу полиции Андреа Флеминг Благодаря тебе. Спасибо, милая.

Сэм увидел, как в ее глазах блеснули слезы. Он знал, что удивил ее и что ей неведомо, как выразить словами переполняющие ее чувства. Сам же он испытывал огромную радость, смешанную с невыразимой болью. Потому что он только сейчас понял, насколько одинока была его жизнь и как отчаянно он желал, чтобы в нее вошла женщина, которую он сейчас держал в своих объятиях. Кроме того, он очень боялся, что вспугнет ее и этот чудный сон растает.

— Сэм, ты уверен, что мы не можем заниматься этим на качелях?

Ей больше ни за что не хотелось шевелиться и думать о будущем, когда этот мужчина уйдет и все это превратиться лишь в воспоминание. Она знала, что у него были причины скрывать темные стороны своей души, но ей отчаянно хотелось высветить их.