А вот снайперу порой приходится часами, а то и сутками ждать своего права на выстрел. На тот единственный порой выстрел, от которого зачастую зависит и его собственная жизнь. И это вам не то что в минутном бою стрелок-пехотинец – отстрелял пару десятков патронов и отвалил в кусты или за дерево. В укрытие, короче говоря! И «растворился» среди камней или в «зеленке».

Он, снайпер, становится Снайпером только тогда, когда умеет не просто метко стрелять в цель типа «белке в глаз», потому что каждый снайпер – это классный стрелок, но не каждый классный стрелок – снайпер, и такие гибли «пачками», к сожалению. Снайперами такие «Робин Гуды» становятся только тогда, когда начинают уметь контролировать свои эмоции, находясь в «лежке» или в «гнезде», даже в самой «пиковой» ситуации, когда кажется, что все зря, когда кажется, что тебя прямо сейчас найдут и будут судить «судом Линча». Засада снайпера – это высший воинский пилотаж, и никто не сможет поспорить с этим, если знает, о чем идет речь.

Засада...

Превратись в камень, в куст, в пень и замри. По нужде – под себя, в штаны. Не подтираясь. В засаде, даже если гусеница заползла в нос, то пролетающая мимо, по своим делам, муха должна слышать только, как ползет по траве подруга первой гусеницы, чтобы заползти во вторую ноздрю. Лежи и жди своего часа и думай о том, что где-то может лежать такой же, как и ты, «профессионал оптического прицела», но... «по ту сторону баррикады». И ему будет за счастье «отоварить» тебя пулькой калибра 7,62 «мэмэ» прямо посредине лба, ну, или через твою же «оптику» в глаз – такая дуэль даже среди снайперов считается высшим пилотажем.

Питон был из тех профессионалов своего дела, такой «квалификации», что ему удалось пройти со своей винтовочкой не просто огонь, воду и медные трубы, а еще и выжить во всем этом говне!

Питон... Витька Попа (с ударением на «а»!) был одним из лучших, одним из уникальнейших снайперов «своего времени».

И хоть у них с Андреем и была «одна школа» этого непростого ремесла, и увольняли их из Советской Армии, каждого в свое время, в одинаковых званиях – капитан, но Виктор был постарше, и опыта у него было лет на пять побольше. Поэтому и был он для Андрея непререкаемым авторитетом.

– ...Питон! Мать твою! – Андрей не отставал от Виктора и тоже тискал его по-медвежьи в своих объятиях. – Ты-то здесь каким макаром нарисовался? Кого-кого, а тебя встретить не ожидал!

– Паук вызвал! Прямо в 4 утра позвонил! Ну, я и рванул в Абажель – сколько тут ехать?! В машину прыгнул, два часа езды, и я на КПП! А когда оказалось, что и ты подтянешься вечером и тебя надо встретить с поезда, то я сам на такое дело и напросился! И Паук не возражал!

– Ясно! – Андрей взглянул на часы. – 17.10... Ну что? Поехали помаленьку? Хотя можно особенно не торопиться – до посиделок в штабе еще около трех часов.

– Поехали, ком, че время-то зря терять!

Они уселись в просторный «Хаммер» и тронулись с места.

– Там пакет лежит, Андрюха, на задней сидушке, – проговорил Питон. – Твоя форма. Ты давай, пока едем, перебирайся, наверное, назад и переоденься, чтобы потом, на КПП, меньше вопросов было.

– Добро!

Через пять минут на заднем сиденье джипа уже сидел бравый капитан в новеньком камуфляже с солидным набором орденских планок на левой груди.

– О! Вот это я уже понимаю! А то приехал как натуральная одесская шпана – в джинсиках и ветровочке. Теперь хоть посмотреть приятно глазу.

Они оба улыбнулись и замолчали, закуривая сигареты.

– Ты как, командир, надолго вернулся?

– А ты?

Виктор посмотрел за окно:

– Ты же знаешь... Я еще после Косово, летом 2000-го на пенсию ушел. Устал. Да и сколько можно? Хочется пожить спокойно. Я, если честно, и сейчас не вернулся бы. Только...

– Что?

– ...Если бы кто другой позвонил, пусть даже Скорпион, я бы не приехал!

– Скорпион... Скорпион уже давно в подполковниках ходит! Франтишек-то наш, Дворжецки!..

– Уже полковник! После Афгана повысили. Я его уже видел сегодня.

– Скоро, глядишь, и в генералы выйдет.

– Все равно не поехал бы! Но позвонил сам Паук.

– Вот и я точно так же, как и ты. Если бы кто другой, а так сам Жерарди. Ему отказывать стыдно! Да еще он сказал, что ты тоже «призван». Я и понял, что что-то серьезное заворачивается.

– Серьезнее некуда, Андрюха! Только я тебе ничего пока говорить не буду, чтобы «не испортить аппетит». Все вечером на инструктаже узнаешь! Точно, достоверно и из первых рук!

– Добро! А как там наши пацаны? Что-то про них слышал, знаешь?

Питон улыбнулся хитро:

– А ты кого конкретно имеешь в виду или про весь взвод спрашиваешь?

– Да и конкретно, и в общем. Я же тогда, в декабре, из Кабула как уехал, так и все. Девять месяцев вообще никому не звонил. Вообще думал, что сдохну. Да и хотелось, если честно.

– М-да... Слышал я про Мари. Жаль ее. Глупая смерть.

– А смерть, Витек, умная и не бывает! Она, сука, всегда глупая. Короче, сорвался я тогда в штопор. Бухал по-черному в одиночку. А потом... Потом остановился. Даже пацана соорудил. Должен родиться через месяц. Так что... Я, наверное, все – последняя командировочка.

– Да и я тоже.

– Так что там с пацанами нашими?

– А вот ты у них сам и спросишь через десять минут!

– Взвод здесь? Не на Корсике?

– Ты ж сам сказал, что каша серьезная заварилась. Здесь они! В 9 утра прилетели на «транспортнике». Все только тебя и ждут! Хотели, было дело, вообще всем гамузом на станцию ехать! Хорошо хоть Пашка наш, Стар, пацанов остановил: «Ждите здесь! Мы в армии, а не на прогулке!» Щас всех увидишь!

...Напрочь затисканный в объятиях своих старых друзей и совершенно счастливый от этого, в 19.50 Андрей, с блуждающей на лице улыбкой, подходил к штабу. Сегодня, который уже раз, состоялось «возвращение блудного сына». Да! Это была его семья, его братья, а генерал Жерарди, с которым встреча еще только предстояла, был строгим, но мудрым и заботливым отцом.

И этот отец, увидев Андрея на пороге своего кабинета, подошел к нему, крепко пожал руку и тихо произнес:

– Спасибо.

– За что, мон женераль?

– За то, что не отказался, хотя имел на это полное право.

– Я не смог бы отказать Пауку, если он меня попросил.

– Вот за это и спасибо...

Совещание в кабинете Жерарди началось строго в назначенное время – армия есть армия.

– Господа офицеры!

«Первой скрипкой» сегодня был полковник Дворжецки.

Скорпион подошел к большой карте, висевшей на стене:

– Прошу внимания! Итак! Республика Кот д’Ивуар. Государство в Западной Африке. Граничит с Либерией и Гвинеей на западе, Мали и Буркина-Фасо на севере, и Ганой на востоке. На юге выходит к Гвинейскому заливу. Здесь есть единственный большой международный морской порт Абиджан, который де-факто является неофициальной столицей республики. Ямусукро – столица юридическая. Имеются довольно крупные по населению города. Абиджан город-«миллионник» – 2 797 000 человек, остальные поменьше: Буаке – 330 000 человек, Далоа – 122 000 человек, Ямусукро – 107 000 человек... Совсем кратко по истории государства и интересов в нем Франции. – Франтишек отошел от карты к большому столу. – В 1893 году Берег Слоновой Кости стал колонией Французской Республики. В 1904 году страна стала частью колонии Французская Западная Африка. В декабре 1958 года страна была провозглашена республикой в составе Французского содружества. 4 августа 1960 года объявлена независимость страны. Название Берег Слоновой Кости было официально сменено на Кот-д’Ивуар в октябре 1985 года. Кот-д’ Ивуар является членом ООН и всех специализированных агентств этой организации, а также членом Организации африканского единства...

Андрей смотрел на своего друга, который был его самым первым и, надо признаться, очень строгим сержантом в Легионе. Он вспоминал их ту самую, первую операцию, которую они провели совсем недалеко от Кот-д’Ивуара, в Нигерии. Теперь Франтишек Дворжецки был уже полковником. И заслуженно, надо сказать! И проводил инструктаж в кабинете и в присутствии самого Жерарди.