– Да, – сказал я.
– И Роджер там был, разумеется? Он тоже приложил к этому руку?
– Нет.
– Рад это слышать. Дик, я хочу сказать тебе что-то важное: больше никаких путешествий, разве только мы отправимся туда вместе. Как бы ни был велик соблазн. Попотей и перетерпи. Договорились?
– Да, – сказал я.
– Как я тебе уже сказал, к концу недели я получу из лаборатории первые результаты анализов. До тех пор воздержись. Ну все, мне пора. Береги себя!
– Постараюсь, – сказал я. До свидания. Повесив трубку, я словно перерезал единственную нить, связывающую два мира.
– Радуйся, дорогой! – сказала Вита. – Не пройдет и трех дней, как он будет здесь. Разве не чудесно? А сейчас не хочешь ли ты подняться в ванную и обработать глаз?
Позднее, когда глаз был промыт, а Вита скрылась на кухне, чтобы сообщить миссис Коллинз о предстоящем визите Магнуса и, уж конечно, обсудить его гастрономические вкусы, я достал карту дорог и снова попытался найти Триджест. Нет, его там не было. Уже известный мне Тризмилл был, и Триверран, Тринадлин, Тривенна – три последние тоже значились в Переписной книге – и это все. Возможно, Магнусу удастся что-то выяснить с помощью лондонского студента.
Вита вернулась в библиотеку.
– Я спросила у миссис Коллинз про семейство Карминоу, но она о таких и не слышала. Они действительно хорошие друзья Магнуса?
На мгновенье я оцепенел, услышав от нее это имя. Мне следовало быть крайне осторожным, иначе в голове опять могла начаться путаница.
– Скорее всего, он давно потерял их из виду, – сказал я. – Сомневаюсь, чтобы он встречался с ними в последнее время. Он ведь не часто сюда приезжает.
– Я проверила – в телефонной книге их нет. Чем занимается Оливер Карминоу?
– Чем занимается? Право, не знаю. Кажется, он служил в армии, потом на какой-то государственной службе. Лучше спросить у Магнуса.
– И его жена действительно привлекательна?
– Да, была, – сказал я. – Я никогда не разговаривал с ней.
– Но ты видел ее этим летом?
– Лишь издали. Навряд ли она бы меня узнала.
– А была она здесь в те добрые старые времена, когда ты приезжал сюда студентом?
– Весьма вероятно, но я ни разу не встречался ни с ней, ни с ее мужем. Мне очень мало о них известно.
– Но все же достаточно, чтобы узнать ее дочерей, когда ты увидел их на днях.
Я почувствовал, что все больше увязаю в собственном вранье.
– Дорогая, – сказал я, – чего ты добиваешься? Магнус мимоходом упоминает имена друзей и знакомых и среди прочих – Карминоу. Вот и все. У Оливера Карминоу раньше была другая семья, Изольда – это его вторая жена, и у них две дочери. Ты удовлетворена?
– Изольда? Какое романтичное имя!
– Не более романтичное, чем Вита, – возразил я. – Может, оставим ее в покое?
– Странно, что миссис Коллинз никогда не слышала о них. Уж она-то просто кладезь информации – знает в округе всех и вся. Но как бы там ни было, она мне сказала, что по дороге в Менебили Бартон есть превосходный манеж, так что я собираюсь пойти договориться с тамошними хозяевами.
– Слава Богу, – сказал я. – Почему бы тебе не пойти и не договориться прямо сейчас?
Она пристально посмотрела на меня, затем развернулась и вышла из комнаты. Я украдкой вынул свой носовой платок и вытер со лба вновь выступивший пот. Какое счастье, что род Карминоу угас, а то она непременно откопала бы кого-нибудь из потомков и пригласила его на обед в следующее воскресенье – то-то бедняга удивился бы!
Мне нужно было продержаться два – нет, почти три дня, прежде чем Магнус придет мне на помощь. Уж если что-то вдруг возбуждало любопытство Виты, отвлечь ее от этого было крайне сложно, и только такой человек, как Магнус; с присущим ему черным юмором, мог сознательно упомянуть в разговоре с ней имя Карминоу.
Остаток дня прошел без происшествий, и, благодарение Богу, мысли у меня больше не путались. Отъезд Билла и Дианы принес мне такое облегчение, что остальное уже было неважно. Мальчики отправились кататься верхом, а Вита, хотя она еще не пришла в себя после вчерашнего и мучилась с похмелья, благоразумно не жаловалась и не заводила разговора относительно вчерашней вечеринки. Мы рано легли и спали как убитые. А когда проснулись на следующее утро – это был четверг, – лил нескончаемый дождь. Меня это нисколько не волновало, но Вита и мальчики расстроились, так как наметили ещё одну морскую прогулку.
– Надеюсь, хотя бы в субботу и воскресенье дождя не будет, – сказала Вита, – иначе я просто не знаю, что делать с мальчиками. Ты же не захочешь, чтобы они весь день болтались в доме, когда здесь будет профессор.
– О Магнусе не беспокойся, – сказал я ей. – У него всегда полно всяких идей, хватит и на мальчиков, и на нас с тобой. К тому же мы с ним, скорей всего, будем заняты работой.
– Какой такой работой? Уж не собираетесь ли вы запереться в той странной комнате в подвале?
Она даже не догадывалась, как близка была к истине.
– Точно пока не знаю, – ответил я уклончиво. – Магнус отобрал кучу бумаг, возможно, он захочет просмотреть их вместе со мной. Исторические изыскания и все такое. Я уже говорил тебе о его новом увлечении.
– Ну что ж, это могло бы заинтересовать Тедди, да и меня тоже, – сказала она. – Было бы забавно устроить пикник в каком-нибудь историческом месте… К примеру, в Тинтэджеле. Миссис Коллинз говорит, что там непременно нужно побывать.
– Это не совсем то, что интересует Магнуса, да и к тому же там полно туристов, – сказал я. – Подождем, пока он приедет, тогда и узнаем.
Я все гадал, как нам, черт побери, отвязаться от них, если Магнус захочет наведаться в Граттен. Впрочем, об этом пусть у него голова болит.
Четверг, казалось, никогда не кончится, и скучнейшая прогулка по песчаным дюнам Пара не внесла разнообразия. Магнус советовал мне «попотеть и перетерпеть», и вечером я понял, что он имел в виду. «Попотеть» – это было очень подходящее выражение, в буквальном, физическом смысле. Я редко страдал (если не сказать вообще не страдал) потливостью, этим широко распространенным недугом. В школе еще бывало – после тяжелых физических упражнений, но далеко не так, как некоторые из моих товарищей. Теперь же, при малейшем усилии или даже когда я просто сидел не двигаясь, у меня из всех пор выступал пот, причем он отличался особым едким запахом, и я молил Бога, чтобы никто, кроме меня самого, этого не почувствовал.
Когда это случилось со мной в первый раз, после прогулки по песчаным дюнам Пара, я подумал, что это связано с физическими нагрузками, и перед ужином принял ванну, но вечером, когда Вита с мальчиками смотрели телевизор, а я, удобно устроившись в музыкальном салоне, слушал пластинки, все началось снова. Внезапное ощущение липкого озноба – и у меня по голове, шее, подмышкам, спине потек пот. Так продолжалось, наверное, не больше пяти минут, но за это время рубашка у меня стала хоть выжимай. Потливость, как и морская болезнь, вызывает скорее смех, нежели сочувствие (когда речь идет о других, а не о тебе самом, разумеется), но я-то понимал, что в моем случае это связано с новой реакцией организма на препарат, и не на шутку перепугался. Я выключил проигрыватель и поднялся наверх, чтобы вымыться и переодеться – уже во второй раз за вечер – и все это время меня мучил вопрос, как же себя вести, если следующий приступ начнется, когда я уже буду в постели с Витой.
Нервы у меня были напряжены, и я со страхом ждал ночи, а тут еще Вита, как назло, настроилась поболтать: она без умолку трещала, пока переодевалась, и затихла, лишь когда мы улеглись бок о бок в постели. Я нервничал, как молодожен в первую брачную ночь, отодвигался потихонечку к краю кровати, нарочито зевая и всем своим видом показывая, что изнемогаю от усталости. Мы выключили ночники, и я принялся изображать глубокое, ровное дыхание человека, которого сморил сон. Уж не знаю, насколько убедительно я играл свою роль, но после одной-двух попыток прижаться ко мне потеснее, которые я попросту игнорировал, она отвернулась и, отодвинувшись на свой край кровати, вскоре заснула.
