– Знаю. Он при мне говорил об этом Вите. Все в порядке. Не беспокойся.

Он похлопал меня по плечу, и мы поволокли вниз тяжелые чемоданы.

– Боже! – вскрикнула Вита. – Что ты сделал со своим глазом?

– Аллергия на виски с омаром, – сказал я. – Бывает. У некоторых это вызывает именно такую реакцию.

Обе женщины упорно хотели осмотреть мой глаз и советовали разные средства: от ромашковой примочки до пенициллиновой мази.

– Нет, тут дело не в виски, – сказала Диана. – Я не хотела говорить, но я еще вчера обратила на это внимание, сразу, как мы приехали. Я тогда подумала: «Что у Дика с глазом?»

– А мне ты ничего не сказала, – заметила Вита.

Пора было кончать с этим. Я обнял их обеих за плечи и подтолкнул к дверям.

– Вы бы лучше на себя посмотрели – по-моему, ни одна из вас на королеву красоты сегодня не тянет, – сказал я. – А проснулся я ни свет ни заря вовсе не из-за виски, а из-за Виты – так храпеть! И все, ни слова больше!

Потом Билл заставил всех расположиться на ступеньках лестницы, чтобы сфотографироваться на память, и когда они, наконец, укатили, было почти половина одиннадцатого. Напоследок Билл снова заговорщицки пожал мне руку.

– Надеюсь, в Ирландии нам тоже повезет с погодой, – сказал он. – Я буду следить за сообщениями радио и газет, чтобы знать, как дела здесь, в Корнуолле.

Он взглянул на меня и чуть заметно кивнул, давая понять, что мимо его глаз и ушей не проскочит и малейшее упоминание об этом подлом убийстве.

– Посылайте нам открытки, – крикнула Вита. – Жаль, что мы не едем с вами.

– Еще не все потеряно – как только тебе здесь наскучит, можешь к ним присоединиться, – сказал я.

Вероятно, это было не самое удачное замечание, и когда мы перестали махать руками и повернули назад к дому, Вита задумчиво сказала:

– Мне и вправду кажется, что ты бы был только рад, если бы я с мальчиками уехала вместе с ними. Тогда бы ты снова чувствовал себя полным хозяином в этом доме.

– Не говори ерунды, – сказал я.

– Что ж, ты очень ясно дал понять свое отношение ко мне вчера вечером, когда сразу после ужина бухнулся в постель.

– Я, как ты выражаешься, бухнулся в постель, потому что мне осточертело смотреть, как ты виснешь на Билле, а Диана ждет не дождется, чтобы то же самое проделать со мной: я не гожусь для такого рода светских забав, заруби себе это на носу раз и навсегда!

– Светские забавы! – Она рассмеялась. – Что за чушь! Билл и Диана мои давнишние друзья. Где же твое хваленое британское чувство юмора?

– Просто оно отличается от твоего, – сказал я. – У меня юмор погрубее. Вот если бы я выдернул ковер у тебя из-под ног и ты бы грохнулась, я бы смеялся до упаду, ей-богу!

Не успели мы войти в дом, как тут же зазвонил телефон. Я решил снять трубку в библиотеке, Вита проследовала туда вслед за мной. Я боялся, что это Магнус, и не ошибся.

– Да? – осторожно произнес я.

– Мне передали, что ты звонил, но у меня очень загруженный день, – сказал он. – Я не вовремя?

– Да, – ответил я.

– Вита в комнате?

– Да.

– Ясно. Можешь отвечать мне «да» или «нет». Что-то случилось?

– У нас были гости. Приехали вчера и вот только что уехали.

Вита закурила.

– Если это твой профессор – а я не представляю, кто бы это еще мог быть, – передай ему от меня привет.

– Хорошо. Вита шлет тебе привет, – сказал я Магнусу.

– Взаимно. Спроси у нее, могу ли я приехать в пятницу вечером, чтобы провести с вами уикэнд?

У меня забилось сердце. От ликования или совсем наоборот – трудно сказать. Во всяком случае – с надеждой. Магнус возьмет ситуацию под свой контроль.

– Магнус спрашивает, можно ли ему приехать в пятницу вечером и провести с нами уик-энд, – сказал я Вите.

– Ну, разумеется, – ответила она. – В конце концов, это ведь его дом. К тому же это твой друг, и, надо думать, его ты встретишь с распростертыми объятиями, а не скрепя сердце, как моих друзей.

– Вита говорит: «Ну, разумеется», – повторил я Магнусу.

– Великолепно. Номер поезда я сообщу тебе позднее. Теперь вернемся к твоему срочному звонку. Это связано с тем, другим, миром?

– Да, – ответил я.

– Ты опять путешествовал?

– Да.

– Неприятные последствия?

Я секунду помедлил и посмотрел на Виту. Похоже, она не собиралась уходить из комнаты.

– По правде говоря, я чувствую себя довольно паршиво, – сказал я. – Наверное, я что-то не то выпил или съел. Меня сильно рвало, а один глаз стал совсем красный. Думаю, это все из-за виски с омаром.

– Да, в сочетании с путешествием это вполне возможно, – ответил он. – Путаница во времени?

– И это тоже. Я с трудом соображал, когда проснулся.

– Ясно. Кто-нибудь это заметил?

Я снова бросил взгляд на Биту.

– Как сказать, вообще-то мы все вчера вечером поднабрались, – продолжал я, – так что мужская половина нашей компании проснулась рано. Ночью меня мучили кошмары, и за чашкой утреннего чая я пересказал свой сон Биллу, приятелю Виты.

– Много ты ему наговорил?

– Пересказал свой сон, так, в общем виде. Да ты ведь знаешь, что такое ночные кошмары – кажется, будто все происходит на самом деле. Мне привиделось, что на одного человека напала банда убийц, и они его утопили.

– И поделом тебе, – бросила Вита. – Не надо было обжираться омаром. Виски тут, скорее всего, ни при чем.

– Это был кто-то из наших друзей? – спросил Магнус.

– Да, – ответил я. – Знаешь того парня, который когда-то давно держал парусник возле Церковного мыса и постоянно плавал через залив в Пар? Так вот, это он привиделся мне ночью, Мне снилось, что во время шторма у него на корабле сломалась мачта, а когда он, в конце концов, выбрался на берег, там с ним расправился ревнивый муж, который думал, что у парня роман с его женой.

Вита рассмеялась.

– Если хочешь знать мое мнение, – сказала она, – такие сны снятся, когда на душе неспокойно. Ты подумал, что я собираюсь изменить тебе с Биллом, и отсюда все твои ночные кошмары. Дай-ка я поговорю с твоим профессором.

Она пересекла комнату и выхватила у меня из рук трубку.

– Как ваши дела, Магнус? – проговорила она с хорошо рассчитанным кокетством. – Буду счастлива видеть вас здесь, в вашем же собственном доме. Может быть, вам удастся поднять настроение Дику. А то он мрачнее тучи! – Она улыбнулась, не сводя с меня взгляда. – Что у него с глазом? – переспросила она. – Понятия не имею. Дик выглядит так, будто его исколошматили на ринге. Да, конечно, я сделаю, все, что в моих силах, чтобы он вел себя спокойно до нашего приезда, но он такой упрямый! Да, кстати, может, вы мне скажете. Мои мальчики обожают верховую езду, а Дик говорит, что в воскресенье утром, когда мы были в церкви, он видел каких-то детей, которые катались на пони. Я подумала, что, может, на другом конце деревни – как там она называется, Тайуордрет? – есть какой-нибудь манеж. Вам ничего не известно? Ну что ж, не беда, миссис Коллинз, наверно, знает. Что? Подождите, не вешайте трубку, я спрошу у него… – Она повернулась ко мне. – Он спрашивает про детей, не дочки ли это некоего Оливера Карминоу и его жены? Его давних друзей?

– Да, – ответил я. – Я почти уверен, что это были они. Но я не знаю, где они живут.

– Дик полагает, что да, – сказала она в трубку, – хотя я не понимаю, как он догадался, если он с ними не знаком. Хотя если мама девочек молода и хороша собой, то, очень может быть, он где-нибудь ее и видел… И теперь вспомнил. – Она скорчила мне гримасу. – Да, так и сделайте, – добавила она, – и если вы сумеете связаться с ними, когда приедете, то можно пригласить их на коктейль, и у Дика будет случай представиться. Значит, до пятницы. Пока! Она передала мне трубку. Магнус смеялся.

– Что за идея – связаться с Карминоу? – спросил я.

– По-моему, я элегантно вышел из положения, ты не находишь? – возразил он. – И, кроме того, это действительно входит в мои намерения, если нам удастся избавиться от Виты с мальчиками. А пока я попрошу моего знакомого в Лондоне навести справки об Отто Бодругане. Так значит, его ждал печальный конец, и ты здорово распереживался?