– Хорошо, я слушаю, – кивнула Бетани. Хотя сейчас ей хотелось совсем другого. – Говори же, – добавила она.

– Ты не хотела бы присесть? – Он указал в сторону скамеек.

– Нет. Говори.

«Только говори самое главное!» – хотелось ей прокричать.

Коннел сделал глубокий вдох и на мгновение отвел глаза.

– Видишь ли, я не был до конца откровенен с тобой. Не в отношении Гленмида. А в том, что я делал.

Бетани насторожилась и затаила дыхание. При этих словах Коннела у нее зародилось дурное предчувствие, но она твердо решила, что выслушает все до конца.

– О Господи, ты так прекрасна!.. – вырвалось у Коннела.

Этот комплимент только усилил чувство тревоги, но Бетани старалась держать себя в руках.

– Много лет назад, когда Финн уехал, а я тоже покинул Гленмид, дядя Бреннан залез в очень крупные долги. Азартные игры, неверные капиталовложения. Размер долга был столь велик, что он, как я подозреваю, и стал причиной дядиной смерти. В это время меня и разыскал Джек. В то время я жил в Дублине и вел не очень-то праведный образ жизни.

Бетани сохраняла спокойствие, хотя тревога ее с каждым мгновением росла.

– Так вот, Джеймс нашел группу инвесторов, выкупивших долги и согласившихся дать отсрочку по их погашению до тех пор, пока я не восстановлю конюшни и не сделаю их снова доходными. Работа заняла годы, но в конце концов я заработал практически всю сумму плюс проценты.

Коннел умолк и, закрыв глаза, сокрушенно вздохнул. Когда же он снова посмотрел на Бетани, лицо его стало мрачнее тучи. Она с трудом подавила желание броситься к нему и обнять, поцеловать, как-то утешить…

– А потом я получил известие о смерти Финна, – продолжал Коннел. – Правда, ни о тебе, ни о Россе ничего не сообщалось, и я полагал, что Гленмид полностью принадлежит мне. Джеймс наткнулся на заметку о продаже кливлендских гнедых. Он знал о моей заветной мечте приобрести лошадей именно этой породы, чтобы путем скрещивания улучшить качества выводимых мной лошадей для охоты. Продавался целый родовой куст – жеребец с кобылами, и упускать подобную возможность было бы непростительной глупостью. Я опять пустился в рискованное предприятие, в котором видел свое будущее. Я снова занял деньги у моих кредиторов, убедив их в необходимости приобретения лошадей, для которых, конечно же, требовались новые конюшни и загоны. Кредиторы, разумеется, понимали, что я очень рискую их деньгами, затевая столь масштабное предприятие. Но кажется, они согласились, что дело стоящее. – Коннел шагнул к Бетани и взял ее за локоть. – Ты следишь за моим рассказом? Я знаю, что трудно ухватить все сразу, но…

– Да, я слежу, – ответила Бетани. Она постаралась говорить как можно спокойнее. – А потом приехали мы, и твоя ситуация изменилась. Ты поэтому так беспокоился?

Коннел кивнул.

– Покупая лошадей, я, конечно, рисковал. Но в то время я являлся единственным владельцем Гленмида, и кредиторам было с кого спросить. С появлением же совладельца кредиторы решили, что риск увеличился, и решили забрать свои деньги.

Тихо вздохнув, Бетани спросила:

– А разве совладелец, разве Росс не может принять на себя часть риска?

– Нет. – Коннел решительно покачал головой. – Пока он не вступит в права наследства, пока его официально не объявят совладельцем. А задержка сильно повышает риск, понимаешь?

Бетани снова вздохнула. Коннел, наверное, ненавидел ее. Конечно, он не проявлял этого открыто, но в глубине души… Ведь именно из-за них с Россом все его неприятности.

– Мне очень жаль, – прошептала она.

– Нет, никогда так не говори. Я никогда не пожалею о том, что ты приехала в Ирландию в поисках родственников. Одного ты нашла. Ты нашла меня. – Коннел крепче сжал локоть Бетани. – Вот почему мне надо было поговорить с тобой наедине. Я должен поблагодарить тебя. Думаю, что мы… что конюшни… Полагаю, эта поездка определила судьбу конюшен – так же, как ты определила все в моей жизни.

– Определила? – удивилась Бетани. – Что именно?

– Несмотря на путаницу в карте, это была очень успешная поездка. Контакты, которые я здесь наладил, и сделки, которые вскоре будут заключены, – все это позволит мне расплатиться с долгами и спасти будущее Гленмида. Это произошло благодаря тебе.

– Но Джеймс…

– Джеймс проложил маршрут, но причина, по которой я здесь, – ты. Ты заставила меня страстно пожелать успеха, заставила поверить в себя и в свою мечту. Да-да, своим успехом я обязан тебе. Спасибо тебе огромное.

Бетани в недоумении уставилась на Коннела. Она была виновницей всех его проблем и тревог, стала причиной финансовых неурядиц, и за все это – «спасибо»?

– Скажи, что ты прощаешь меня, дорогая, и сделай меня счастливейшим из людей.

– Почему я должна прощать тебя за твои успехи?

Бетани решила, что напряженная работа последних дней вконец измотала Коннела. Он немного путался в мыслях. Может быть, выпил? Но запаха алкоголя не чувствовалось.

– Нет, любимая. Ты должна простить меня за то, что я не был с тобой до конца честным. Я скрывал от тебя правду. Мне не хотелось, чтобы ты беспокоилась за свое будущее. А если бы сегодняшний успех не состоялся, то у нас с Джеймсом существовал другой план…

– Какой еще план? – не удержалась от вопроса Бетани. Тень, пробежавшая по лицу Коннела, заставила Бетани пожалеть о своей несдержанности.

– Женитьба на Вивиан Браун, – прошептал Коннел.

Он по-прежнему держал Бетани за локоть – и очень кстати, потому что у нее тут же подкосились ноги.

– Ради спасения Гленмида ты женился бы на Вивиан? – С такой красоткой, как Вивиан Браун, исполнение подобного плана было бы не такой уж трудной задачей.

– Не столько ради Гленмида, сколько ради твоего будущего и будущего Росса. Однажды ты уже потеряла все из-за ошибок, которые наделал Финн. Мне невыносимо было думать о том, что ты опять можешь стать беззащитной. Слава Богу, до этого не дошло.

Прозвучавшее признание должно было вызвать у Бетани прилив благодарности – ведь любимый мужчина собирался жениться на другой ради ее же, Бетани, благополучия, он желал обеспечить ее будущее. И все же ей казалось, что этот «план» Коннела был бы чересчур романтичным. На ее глаза навернулись слезы.

– Дорогая, выходи за меня замуж. Бетани, будь моей женой. Ты ведь согласна?

– Да, – кивнула она. И тут же поняла, что заветное ее желание исполнится – она проживет с Коннелом всю жизнь.

Он поцеловал ее в губы и прижал к себе.

– Обними меня еще крепче, – прошептала Бетани ему в ухо.

Коннел тотчас исполнил ее просьбу, и какое-то время они стояли молча, крепко прижавшись друг к другу. Бетани не знала, как долго они так простояли. Она знала лишь одно: это – счастливейшие минуты ее жизни.

– Бесподобно, – проговорил наконец Коннел. – Теперь и умереть не страшно, потому что я знаю: нет на земле человека более счастливого, чем я. – Он внимательно посмотрел в лицо Бетани, потом вдруг спросил: – Ты ведь сказала «да»? Я не ослышался? Ты будешь моей женой?

Радостно рассмеявшись, Бетани потянулась к Коннелу, чтобы поцеловать его. Ответить она смогла лишь через несколько минут.

– Да, Коннел Делейни. Я буду вашей женой. – Разгладив юбки, она добавила: – А теперь нам надо идти. Мы должны поскорее вернуться в танцевальный зал, пока нас не застали здесь, и пока не разразился скандал. Кроме того, я уверена, что мистер Сойер все еще дожидается обещанного танца.

Коннел привлек Бетани к себе.

– Только несколько туров вальса, не более того. И ни с кем не выходи в сад без меня.

– Слушаюсь, любимый.

Джеймс вышагивал по периметру небольшой башни, которую он выбрал местом встреч на сегодняшний вечер Час наконец-то пробил – час окончательного воплощения всех его планов, – и осознание этого наполняло душу Джеймса волнением и страхом.

«Тут нужно нечто большее, Джеймс».

У него из головы не шло предупреждение Вивиан. Он никак не мог забыть выражение ее лица во время того разговора. С одной стороны, это была прежняя Вивиан, которую он знал всегда, но в то же время… В то же время он каким-то непонятным образом видел совсем другую женщину, совершенно незнакомую, но такую же желанную.