Болезненный удар в нервное сплетение надолго вывел телохранителя из строя. Мюэллер усадил потерявшего сознание мужчину за руль и шагнул на тротуар, не выпуская Хельд из виду.

Анна Хельд и Карим прогуливались по художественной галерее Коркорана на Семнадцатой улице. Впечатляющее собрание произведений искусств было размещено в белом мраморном здании георгианского стиля, которое знаменитый архитектор Фрэнк Ллойд Райт как-то назвал самым удачно спроектированным зданием в Вашингтоне. Карим остановился перед большим полотном художника из Сан-Франциско Роберта Бехтеля, работавшего в непонятном для него стиле фотореализма.

– Директор ЦРУ подозревает, что цель, по которой был нанесен удар, в действительности являлась муляжом, – сказал Карим. – Следовательно, он подозревает, что переговоры «Дуджи», перехваченные и дешифрованные «Тифоном», – это дезинформация.

Анна была потрясена.

– Чем порождены эти подозрения?

– Пилоты «МиГов» совершили роковую ошибку. Они выждали, пока американские «Чинуки» сровняют комплекс с землей, и лишь потом пустили ракеты. У них был приказ позволить американцам нанести удар, чтобы те поверили в успешное завершение операции, но они появились на месте слишком поздно. Все были уверены, что туман скроет комплекс от «Чинуков», однако американцы додумались разогнать его несущими винтами вертолетов. И вот теперь Старик хочет, чтобы я нашел канал утечки.

– Я полагала, тебе удалось повесить всех собак на Хитнера.

– Получается, я обманул всех, но только не Старика.

– Что будем делать? – спросила Анна.

– Сдвинем график вперед.

Анна украдкой огляделась по сторонам, заметно нервничая.

– Не беспокойся, – сказал Карим. – После того как мы зажарили Овертона, я приставил к тебе телохранителей. – Взглянув на часы, он направился к выходу. – Пошли. Сорайя Мор прилетает через три часа.

Джон Мюэллер сидел за рулем грузовика аварийной службы электротехнической компании «Потомак», стоявшего в квартале от галереи Коркорана. Теперь он уже не сомневался, что Анна Хельд здесь с кем-то встречается. Однако это обеспокоило бы Лернера, но только не его. После того как он разберется с Хельд, будет уже не важно, с кем она встречалась.

Увидев, как Хельд появилась из главного входа, Мюэллер тронулся. Впереди на пересечении Семнадцатой улицы с Пенсильвания-авеню был светофор. Когда Хельд спускалась по лестнице, он еще горел зеленым, но, когда Мюэллер подъехал к перекрестку, уже загорелся желтый. Впереди была еще одна машина. Заскрежетав коробкой передач и взревев двигателем, грузовик рванул вперед, обогнул машину, чуть зацепив ее, и проскочил перекресток на красный свет под аккомпанемент ругательств, недовольных криков и гудков.

Вдавив педаль акселератора в пол, Мюэллер направил грузовик прямо на Анну Хельд.

Звук пули крупного калибра, пробившей боковое стекло кабины грузовика, показался ему отдаленным колокольным звоном. У него не было времени сообразить, что на самом деле это что-то другое, потому что пуля вошла в висок и вышла с противоположной стороны, снеся при этом полчерепа.

За мгновение до того, как грузовик аварийной службы потерял управление, Карим схватил Анну за руку и рывком вернул ее на тротуар. Когда грузовик врезался в стоящие впереди машины, он быстрым шагом направился прочь от места столкновения, увлекая Анну за собой.

– Что случилось? – спросила та.

– Человек, сидевший за рулем грузовика, захотел сделать тебя жертвой случайного наезда.

– Что?

Кариму пришлось стиснуть ей руку, чтобы она не обернулась назад.

– Иди вперед, – сказал он. – Нам нужно уйти подальше от этого места.

В трех кварталах от Пенсильвания-авеню у обочины стоял черный «Линкольн Авиатор» с дипломатическими номерами. Двигатель тихо ворчал на холостых оборотах. Одним движением Карим открыл заднюю дверь и подтолкнул Анну внутрь. Сев в машину следом за ней, он закрыл дверь, и «Авиатор» тронулся с места.

– С тобой все в порядке? – спросил Карим.

Анна кивнула.

– Просто немного испугалась. Что произошло?

– Я устроил так, чтобы за тобой незаметно присматривали.

Спереди сидели водитель и еще один араб, похожие на сотрудников дипломатической миссии. Насколько понимала Анна, они действительно сотрудники дипломатической миссии одной из арабских стран. Какой именно, она не знала и не хотела знать. Как не хотела знать, куда они сейчас едут. В ее ремесле ненужная информация и неуместное любопытство могли стоить жизни.

– Я ознакомился с досье на Лернера, поэтому как только Старик открыл, что направил его в Одессу, я рассудил, что к тебе приставят кого-нибудь рангом повыше. И я оказался прав. Это был некий Джон Мюэллер, сотрудник Управления внутренней безопасности. Мюэллер и Лернер вместе шатались по борделям. Но самое любопытное здесь то, что Мюэллер был на побегушках у министра обороны Хэллидея.

– Из чего следует, что с большой вероятностью Лернер также работает на министра.

Кивнув, Карим подался вперед и попросил водителя сбавить скорость. Неподалеку завыли сирены полицейских, санитарных и пожарных машин.

– Похоже, Хэллидей решительно настроен на то, чтобы повысить роль Пентагона. Взять под свой контроль ЦРУ, перекроить его в соответствии с собственными нуждами. А мы можем воспользоваться хаосом, вызванным противостоянием различных ведомств.

К этому времени «Авиатор» выехал в северный пригород столицы. Обогнув северо-восточную оконечность парка Рок-Крик, машина наконец подъехала сзади к большому похоронному агентству, принадлежащему семейству выходцев из Пакистана.

Этому семейству принадлежало все здание благодаря деньгам, полученным от компании «Интегрейтед вертикал текнолоджиз», переправленным через одну из подставных фирм на Багамах и Каймановых островах, которые основал Карим, сменив на посту директора ИВТ своего отца. В результате здание изнутри было полностью выпотрошено и перестроено заново, в соответствиями с требованиями Карима.

Одно из этих требований заключалось в том, что здание приобрело свой собственный грузовой терминал. Больше того, для всех тех, кто имел дело с похоронным агентством, это действительно был грузовой терминал. Когда «Авиатор» подъехал к нему, вся средняя часть бетонной «стены» скользнула в нишу в полу, открывая ведущий вниз пандус. Машина спустилась в просторный подвал и остановилась. Все вышли из нее.

Вдоль стен громоздились бочки и ящики, перевезенные сюда из автомастерской «Эм-энд-Эн кузовные работы». Чуть дальше стоял черный «Линкольн»-лимузин со знакомыми номерными знаками.

Подойдя к нему, Анна провела пальцами по полированному металлу. Она повернулась к Джамилю.

– Откуда у вас машина Старика?

– Это точная копия, вплоть до бронированного корпуса и специальных пуленепробиваемых стекол. – Карим открыл заднюю дверь. – С одним-единственным отличием.

Как только открылась дверь, в салоне вспыхнул свет. Заглянув внутрь, Анна поразилась, насколько точно воспроизведена отделка, вплоть до темно-синего коврика на полу. У нее на глазах Карим приподнял угол коврика, который еще не был приклеен к полу. Перочинным ножом он приподнял покрытие, открывая то, что было внизу.

Все днище машины было плотно забито аккуратными брикетами серого вещества, похожего на глину.

– Совершенно верно, – подтвердил Карим, отвечая на резкий вдох со стороны Анны. – Здесь достаточно взрывчатки «Си-4», чтобы обрушить прочный фундамент здания штаб-квартиры ЦРУ.

Район, где Незым Хатун основал свое дело, был назван в честь султана Ахмета Первого, который в первом десятилетии семнадцатого века построил в центре Стамбула Голубую мечеть. В далеком прошлом город был столицей необъятной Византийской империи, которая в период своего наивысшего расцвета простиралась от южных районов Испании до Болгарии и Египта.

И в наши дни Султанахмет не растерял своеобразие своей архитектуры, не перестающей поражать сердца людей. В центре района находится холм, на котором в древности был расположен ипподром, а сейчас высятся Голубая мечеть с одной стороны и Святая София, возведенная несколькими столетиями раньше, – с другой. Оба храма соединены небольшим парком. В настоящее время главной артерией района является проходящий неподалеку Акбиюк-Каддеси, проспект Белых Усов, упирающийся северным концом во дворец Топкапи. Вдоль широкой магистрали тянутся ряды магазинов, баров, кафе, ресторанов, а по средам утром здесь действует уличный базар.