Медпункт находился между третьим и шестым терминалами. Он располагался в неказистом трехэтажном здании. Подъехав к самому входу, доктор Павлина заглушила двигатель.

Она повернулась к Лернеру:

– Я пойду одна. В этом случае у охраны не возникнет никаких вопросов.

Она повернулась, собираясь открыть дверь, но Лернер схватил ее за руку:

– Думаю, будет лучше, если я пойду вместе с вами.

Доктор Павлина взглянула на его руку, затем сказала:

– Вы только все усложняете. Позвольте решать мне – я знаю этих людей.

Лернер лишь крепче стиснул ей руку. Оскалившись в усмешке, он обнажил большие неровные зубы.

– Если вы знаете этих людей, доктор, никаких вопросов с охраной не возникнет, ведь так?

Она смерила его долгим взглядом, словно видела впервые в жизни.

– У вас есть какие-то проблемы?

– Если проблемы и есть, то только не с моей стороны.

Доктор Павлина высвободила руку.

– Потому что в этом случае нам нужно решить их прямо сейчас. Мы находимся во враждебном окружении…

– Я прекрасно знаю, доктор, где мы находимся.

– …и заблуждение и недопонимание могут привести к роковой ошибке.

Выйдя из машины, Лернер направился ко входу в медпункт. Через мгновение послышались торопливые шаги доктора Павлиной по гравию. Она догнала его у самой двери.

– Хоть вас и прислал лично директор ЦРУ, но именно я возглавляю местное отделение.

– Пока что возглавляете, – нагло заявил Лернер.

– Это угроза? – Доктор Павлина не колебалась ни секунды. Мужчины пытались всячески унизить и запугать ее с самого раннего детства. Ей досталось изрядно, прежде чем она научилась отвечать, используя свой арсенал оружия. – В настоящий момент вы находитесь под моим началом. Это понятно?

Лернер задержался перед дверью.

– Я понимаю, что мне придется разобраться с вами, пока я здесь.

– Лернер, вы когда-нибудь были женаты?

– Был, но развелся. И счастлив этим.

– Почему-то меня это нисколько не удивляет.

Доктор Павлина попыталась было пройти мимо него, но он снова схватил ее за руку.

Она сказала:

– Похоже, вы не слишком-то жалуете женщин, да?

– Только не тех, которые мнят себя мужчинами.

Высказав все, Лернер наконец выпустил ее руку.

Она открыла дверь, но загородила проход собой.

– Во имя всего святого, держите рот на замке, иначе вы разрушите мою «крышу». – Она шагнула в сторону, освобождая дорогу. – Это должен понимать даже такой грубиян, как вы.

Под предлогом рассказа о самых свежих данных относительно готовящейся операции Карим аль-Джамиль напросился на приглашение позавтракать вместе со Стариком. Конечно, свежие данные у него были, но вот только сама операция была полным бредом, следовательно, все, что он мог о ней рассказать, также было полным бредом. С другой стороны, Карим аль-Джамиль был не прочь на завтрак накормить директора ЦРУ бредом. Впрочем, ему самому тоже требовалось переварить свежие данные. Воспоминания, которые доктор Вейнтроп заложил в сознание Борна, завели того в западню. Однако ублюдку удалось каким-то образом опомниться, застрелить четверых человек и ускользнуть от Фади. Правда, только после того, как Фади пырнул его ножом в бок. Остался ли Борн жив или же он умер? Если бы Кариму аль-Джамилю позволили держать пари, он поставил бы большие деньги на то, что Борн остался жив.

Но сейчас, поднявшись на последний этаж штаб-квартиры ЦРУ, Карим аль-Джамиль заставил свой мозг вернуться к роли Мартина Линдроса.

Даже во время режима чрезвычайного положения Старик ел там, где всегда.

– Сидеть, как на цепи, за одним и тем же столом, уставившись на один и тот же монитор, день за днем, – этого хватит, чтобы свести с ума любого, – сказал он, когда Карим аль-Джамиль уселся напротив.

Этаж был разделен на две части. Западное крыло отведено спортивному залу мирового класса и бассейну олимпийских размеров. В отделенное стеной восточное крыло, где они сейчас находились, доступ был закрыт для всех за исключением Старика.

Время от времени сюда приглашались семь начальников отделов. Помещение напоминало оранжерею с толстыми терракотовыми плитками на полу и высокой влажностью, необходимой разнообразным тропическим растениям и орхидеям. Вопрос, кто ухаживал за всем этим, вызывал пересуды у сотрудников управления и порождал самые причудливые легенды. Все сводилось к тому, что правду не знал никто, точно так же, как никому не было известно, кто занимает десять-двенадцать надежно запертых кабинетов восточного крыла и занимает ли их кто-либо.

Разумеется, Карим аль-Джамиль впервые попал в «беличье кольцо», как называли эту комнату в управлении. Почему? Потому что в поставленных друг рядом с другом клетках Старик держал трех белок, каждая из которых бесконечно крутилась в колесе. Совсем как агенты ЦРУ.

Те немногие начальники отделов, кто рассказывал о своих трапезах в обществе Старика, утверждали, что он расслабляется, глядя на натужно трудящихся белок, – подобно тому, как другие отдыхают, созерцая аквариумных рыбок. Однако простые сотрудники перешептывались, что директор получает извращенческое наслаждение от напоминания о том, что работа управления, подобно трудам древнегреческого Сизифа, не получает благодарности и не имеет конца.

– С другой стороны, – сказал Старик, – сама эта работа кого угодно сведет с ума.

На столе, накрытом белоснежной скатертью, стоял сервиз из китайского фарфора на две персоны, корзинка с круассанами и булочками и два чайника, один с крепким, свежесваренным кофе, другой с чаем с бергамотом, любимым напитком Старика.

Карим аль-Джамиль налил себе кофе, который он предпочел пить черным. Директор ЦРУ, напротив, любил чай с молоком и сахаром. Официанта нигде не было видно, но рядом со столом стоял металлический столик на колесах с теплыми блюдами.

Достав папку с бумагами, Карим аль-Джамиль сказал:

– Мне начинать прямо сейчас или подождать Лернера?

– Лернер к нам не присоединится, – загадочно промолвил Старик.

Карим аль-Джамиль начал:

– Подразделения «Скорпион» преодолели уже три четверти пути до города Шабва на юге Йемена. Размещенные в Джибути морские пехотинцы были подняты по тревоге. – Он взглянул на часы. – Двадцать минут назад они высадились в Шабве и теперь ожидают приказа от командира «Скорпиона».

– Замечательно. – Снова наполнив чашку, директор ЦРУ размешал сливки и сахар. – Что у нас с точным определением точки, откуда осуществляются радиопередачи?

– Две отдельные группы «Тифона», независимо одна от другой, обрабатывали два различных пакета информации. В настоящий момент с высокой степенью достоверности можно утверждать, что завод «Дуджи» располагается внутри круга диаметром восемьдесят километров.

Директор уставился на клетки с не знающими покоя белками.

– А нельзя ли определить точнее?

– Главной проблемой являются горы. Они искажают и отражают радиоволны. Но мы над этим работаем.

Старик рассеянно кивнул.

– Сэр, позвольте спросить, чем вы обеспокоены?

Какое-то мгновение казалось, что Старик его не услышал. Затем директор повернулся и посмотрел Кариму аль-Джамилю прямо в лицо.

– Точно не могу сказать, но у меня такое чувство, будто я что-то упускаю… что-то очень важное.

Стараясь дышать ровно, Карим аль-Джамиль изобразил на лице учтивое сочувствие.

– Сэр, я могу чем-нибудь помочь? Быть может, Лернер…

– Почему ты снова заговорил о нем? – резко спросил директор.

– У нас еще не было случая поговорить о том, что Лернер занял мое место во главе «Тифона».

– Ты пропал, «Тифон» остался без руководства.

– И вы заполнили брешь человеком со стороны?

Директор ЦРУ с громким стуком поставил чашку на стол.

– Мартин, ты анализируешь мои поступки?

– Да нет, конечно же. – «Будь осторожен», – мысленно приказал себе Карим аль-Джамиль. – Но я был чертовски удивлен, увидев его в своем кресле.