Мартин забылся беспокойным сном. Глядя на друга, Борн испытывал смешанное чувство ярости и отчаяния. Ну почему это произошло? Мог ли он спасти Мартина? Борн понимал, что отчаяние порождено беспомощностью. То же самое чувство он испытывал, когда в последний раз видел Мари. Борн не выносил чувства беспомощности. Оно забралось к нему под кожу, поселилось в сознании невыносимым зудом, с которым ему никак не удавалось справиться, насмешливым голосом, который он никак не мог заставить умолкнуть.

Издав глухой стон, Борн отвернулся. Вертолет поднялся на большую высоту, чтобы лететь над горами. Борн открыл сотовый телефон и снова попробовал связаться с Сорайей. Он услышал длинные гудки, что было хорошим знаком. Однако Сорайя опять не ответила, а это уже было плохим знаком. На этот раз Борн оставил в ящике речевой почты короткое сообщение с упоминанием об Одессе. Понять его смысл сможет одна только Сорайя.

Затем Борн позвонил на сотовый Дерону. Дерон по-прежнему находился во Флориде.

– У меня тут одна проблема, решить которую сможешь ты один, – без обиняков перешел к делу Борн.

– Валяй.

Они уже давно в разговорах по телефону перешли на такой краткий язык.

– Мне нужен полный набор.

– Нет проблем.

– Ты где?

– До Вашингтона часов восемь лёта.

– Лады. У Тайрона есть ключи. Он соберет что нужно. Какой аэропорт, имени Даллеса или Международный?

– Ни то, ни другое. Мы должны будем приземлиться в восемнадцати километрах к югу от Аннандейда, – сказал Борн, сообщая Дерону координаты аэродрома в Вирджинии, полученные у летчика. – Это на восточной границе владений компании «Систейн лэбс». – Компания «Систейн лэбс» являлась дочерней фирмой ИВТ. – Спасибо, Дерон.

– Пустяки, дружище. Жаль, что не смогу встретить тебя лично.

Борн окончил разговор, и в этот момент Мартин зашевелился.

– Джейсон…

Услышав дрожащий шепот, Борн склонился к другу. От Линдроса исходило тошнотворное зловоние изуродованной плоти и надвигающейся смерти.

– Я здесь, Мартин.

– Человек, который занял мое место…

– Карим, брат Фади. Знаю. Мартин, я во всем разобрался. Все началось с одной операции в Одессе, которую мне поручил Конклин. Мы с Сорайей должны были встретиться с ее осведомителем. Вдруг прямо на нас выбежала молодая девушка. Это была Сара ибн Ашеф, сестра Карима и Фади. Я выстрелил в нее, но не попал, хотя и думал, что попал. Ее убил один из людей Фади. Он убил ее, потому что у нее был любовник.

Единственный уцелевший глаз Мартина, красный, но по-прежнему горящий жизненными силами, сосредоточился на лице Борна.

– Джейсон… тебе нужно… убрать Карима. – Он хрипел, дыхание вырывалось судорожными порывами, на губах выступила розовая пена. – Это он – дьявол коварства, он… шахматист… паук, затаившийся… посреди… о господи… паутины. – Его широко раскрытый глаз содрогался в спазмах боли. – Фади… Фади был лишь… витриной… символом… По-настоящему опасен… именно Карим.

– Мартин, я все понял, а теперь тебе нужно отдохнуть, – сказал Борн.

– Нет, нет… – Линдроса словно охватила лихорадочная жажда действия. От него буквально исходила энергия, заливавшая Борна своим теплом. – Отдохнуть можно будет… когда я… умру.

Из раны снова пошла кровь. Врач промокнул ее марлевой салфеткой, которая мгновенно промокла насквозь.

– Цель Карима – это… не просто Америка, Джейсон. Его цель – ЦРУ. Он ненавидит нас… всех до одного… всеми фибрами своей… души. Вот… вот почему… он был готов… рисковать всем, своей… жизнью и душой, чтобы… проникнуть… внутрь.

– Что он задумал? Мартин, что он задумал?

– Карим хочет уничтожить ЦРУ. – Мартин посмотрел на Борна. – К сожалению, больше мне ничего не известно. Господи, Джейсон, как я все испортил…

– Мартин, ты ни в чем не виноват. – Лицо Борна стало строгим. – Если ты будешь винить себя в случившемся, я на тебя очень рассержусь.

Линдрос попытался рассмеяться, но захлебнулся в собственной крови.

– Теперь это уже нам не дано, да?

Борн вытер ему рот.

Подобно секундному перебою в электроснабжении, по лицу Линдроса мелькнула какая-то тень – на мгновение приоткрылось окно в холодное, мрачное место. Его охватила дрожь.

– Джейсон, послушай, когда все… будет… кончено, пожалуйста, пошли дюжину роз Мойре. Ты найдешь ее адрес… в сотовом телефоне у меня дома. Тело мое кремируйте. И развейте прах рядом с музеем Клойстерс в Нью-Йорке.

Борн ощутил в глазах жжение.

– Разумеется, я сделаю все, как ты скажешь.

– Я очень рад, что ты… рядом.

– Ты мой лучший друг, Мартин. Мой единственный друг.

– В таком случае это будет очень печально для… нас обоих. – Линдрос снова попробовал улыбнуться, но, обессиленный, вынужден был отказаться. – Джейсон… знаешь, что… нас соединяет… связывает? Ты… не можешь вспомнить свое прошлое, а… я не хочу… вспоминать свое.

Тут произошла заминка, и от Борна ничего не укрылось. Только что здоровый глаз Мартина смотрел на него со строгой рассудительностью, и вдруг он уставился куда-то вдаль, туда, рядом с чем Борну приходилось бывать уже не раз, но куда до сих пор Джейсон еще не заглядывал.

Сорайя, оглушенная не только увиденным, но и возможными последствиями этого, стояла, завороженно уставившись на забальзамированное тело Старика. Она словно видела перед собой своего мертвого отца. Умом понимаешь, что рано или поздно это произойдет, но, когда наступает день, рассудок отказывается это принять. Для Сорайи, для всех сотрудников ЦРУ директор был чем-то незыблемым, непоколебимым. Он так долго был моральным компасом управления, лицом его распространившегося на весь земной шар могущества, что теперь, когда Старика не стало, Сорайя чувствовала себя обнаженной и совершенно беззащитной.

Следом за первоначальным шоком ее охватила холодная паника. Старик мертв, кто руководит ЦРУ? Разумеется, есть начальники отделов, однако все – от высшего руководства до рядовых сотрудников – знали, что миропомазанным преемником директора является Мартин Линдрос.

А это означает, что управление возглавил лже-Линдрос. «Боже милосердный, – подумала Сорайя. – Он же уничтожит управление – это с самого начала было его главной целью». Какой это явится удачей для Фади и «Дуджи» – разгромить самое действенное разведывательное ведомство Соединенных Штатов перед тем, как взорвать ядерную бомбу на американской земле!

В одно мгновение Сорайя поняла все. Те запасы «Си-4», которые видел Тайрон, предназначались для того, чтобы взорвать штаб-квартиру ЦРУ. Но каким образом террористы смогут провезти взрывчатку мимо охраны? Не вызывало сомнений, что Фади придумал какой-то способ. Быть может, сделать это будет гораздо проще теперь, когда лже-Линдрос, по сути дела, совершил переворот.

Сорайя вернулась к действительности. Старик убит, и ей сейчас жизненно необходимо попасть в штаб-квартиру ЦРУ. Она должна любой ценой предупредить семерых начальников отделов, и ее собственная безопасность отступает на второй план. Но как? Лже-Линдрос устроил все так, что ее схватят, не успеет она показать удостоверение охраннику у входа. А о том, чтобы проникнуть в штаб-квартиру незаметно, нечего даже и думать.

Вертолет начал спускаться сквозь слой облаков на частный аэродром неподалеку от Мазари-Шарифа. Борн сидел рядом с телом Мартина Линдроса, опустив голову. Его рассудок был наполнен образами, одни из которых вели к воспоминаниям, а другие – в никуда, потому что воспоминания были утрачены. Как раз сейчас связь с прошлым имела для него как никогда большое значение. И вот одна из ключевых ниточек оборвалась. Только сейчас, оглядываясь назад, Борн понимал, как важен был для него Мартин. Амнезия грозит многим, в том числе и безумием – или по крайней мере подобием безумия, что в конечном счете сводится к тому же самому.

Встреча с Мартином после убийства Алекса Конклина явилась спасательным тросом. И вот Мартин умер. Дома больше не ждет Мари. Когда уровень стресса станет слишком высоким, какой якорь не позволит ему соскользнуть в безумие, порожденное частоколом оборванных связей с прошлым?