– А другой человек – кто он?

– Он не знает и раньше его не видел. Но этот не похож на того мужчину, о котором говорил ты. Этот – пожилой человек с седыми волосами, лет семидесяти-восьмидесяти.

– Может он еще что-нибудь вспомнить об этом человеке?

Спиро заворчал, когда Димитри задал ему вопрос.

– Говорит, что на тебя похож: такая же светлая кожа.

– Значит, не грек.

– Да. И говорил он с иностранным акцентом.

Я затрепетал, потому что уже встречал такое описание и даже помнил где. Вырезка об убитом туристе в ящике отцовского стола. Феонас описывал его как старика, а шофер такси сказал, что он говорил с акцентом. Я высказал свою мысль Димитри.

– Это нетрудно выяснить, – сказал он. – В полиции должна быть фотокарточка убитого.

Он отошел к стойке, где находился телефон, а вернувшись, сообщил, что Феонас высылает человека, который отвезет нас в участок. Минут через десять появился полицейский в форме, и хотя Спиро не выказывал особой охоты ехать с нами, он согласился, когда я дал ему двадцать евро и попросил Димитри сказать, что вторую двадцатку он получит после. Услышав эти слова, Спиро сунул деньги в карман и поспешно допил свое пиво.

Феонас уже ждал нас, когда мы прибыли в участок. Он был в штатском и по виду не очень довольный, что его побеспокоили во внеслужебное время. Он холодно посмотрел на меня и кинул испепеляющий взгляд на Спиро, словно предупреждая не тратить попусту его время, а затем провел нас в свой кабинет.

Феонас молча открыл папку, достал несколько глянцевых фотографий и кинул их через стол. Спиро быстро просмотрел их.

– Ne, – сказал он, передернув плечами. Я знал, что это слово, как ни странно оно звучит, по-гречески означало «да».

Феонас нахмурился, потом что-то кратко сказал Спиро. Тот неохотно, но на этот раз более внимательно посмотрел на фото. Он снова подтвердил, что это тот самый человек, которого он видел с моим отцом. Феонас задал ему еще несколько вопросов, хотя, как я понял из односложных ответов и пожимания плечами, помощи от Спиро было не много.

– Да, это тот самый человек, – сказал мне Димитри, когда Феонас закончил, – но Спиро ничего больше не может сказать о нем.

Я пристально рассматривал труп на фотографии: худощавое лицо, плохо подстриженные редкие седые волосы. В остальном это был просто хилый старик.

– Как он был одет? – спросил я.

Феонас продолжительно посмотрел на меня, но все-таки достал какой-то лист бумаги:

– Его одежда была совсем новой. Рубашка с короткими рукавами и брюки. Такую одежду можно купить на островах почти в любой лавочке.

– Значит, недорогая?

– Да.

Я снова взглянул на фотографию. Тело выглядело не очень упитанным, хотя, возможно, это было естественным следствием возраста и обмена веществ. Феонас, похоже, догадался, о чем я подумал.

– Вам что-нибудь известно о нем?

– По его рукам эксперт определил, что когда он был моложе, то занимался физическим трудом.

– Значит, скорее всего он не был богатым?

– Я тоже пришел к такому выводу. – Вероятно, Феонаса не особо радовал тот факт, что мне удалось обнаружить нечто пропущенное им. – Выходит, ваш отец знал этого человека, – заявил он, на что я ничего не ответил. – У вас есть какое-нибудь предположение, кто он?

– Никакого.

Феонас задумчиво посмотрел на меня, потом на Димитри, затем опять на меня. Он явно не ожидал увидеть нас вместе.

– Почему вы решили поговорить со Спиро?

– Спиро рассказал нам, что в тот вечер, когда у них вышел спор с моим отцом, отец заявил, что нашел нечто, что сделает Итаку процветающим островом. Я считаю, что это должно находиться на борту «Антуанетты» и, возможно, до сих пор там. Мужчина, с которым видели Алекс, знал моего отца. Тот же самый человек спрашивал меня о некоем Эрике Шмидте.

– Если допустить, что этот человек существует, вы полагаете, что это тот самый человек, с которым вы, мистер Фрэнч, разговаривали?

– Именно.

Феонас не сводил с меня пристального взгляда.

Я указал на папку, лежавшую на столе.

– На вашем месте я связался бы с Интерполом и выяснил, существует ли некто по имени Эрик Шмидт, отвечающий этому описанию и считающийся пропавшим.

Проигнорировав мое предложение, Феонас спросил:

– Вы думаете, Алекс знакома с этим человеком?

– Необязательно. Автомобиль, который попался мне навстречу, ехал очень быстро, а мальчик сказал, что мужчина и Алекс спорили. Со скалы видна дорога вдоль бухты, и он вполне мог увидеть мой джип.

– И захотел уехать прежде, чем вы появитесь в деревне? Вы предполагаете, что Алекс поехала с ним не по своей воле?

– Похоже на то.

– А вы не допускаете возможности, что это Алекс захотела уехать, когда увидела ваш джип?

– Что вы имеете в виду?

– Разве вы не поспорили с ней накануне вечером? Ведь она даже стала свидетельницей драки, в которой вы оба отличились. И вполне понятно, что она не захотела вас видеть.

Мне пришлось признать, что такое тоже возможно.

– Но если это так, почему ее никто с тех пор не видел? Я полагаю, ее вещи все еще находятся там, где она жила.

Феонас наклонил голову, неохотно признавая мой довод.

– И почему она не вернулась за мотороллером? – добавил я. – В этом нет смысла. Она должна знать, что ее ищут. Весь остров знает об этом.

Мы зашли в тупик.

– Естественно, я буду и дальше расследовать это дело, – несколько категорично заявил Феонас. – А пока, если узнаете что-нибудь еще, пожалуйста, будьте добры известить меня. – Он закрыл папку и открыл дверь кабинета.

Было понятно, что «интервью» окончено.

Когда Димитри вез меня обратно домой, я вдруг заметил, что думаю о нем. На его лицо падал тусклый свет от приборной доски старенького «пежо», что еще больше оттеняло его темные волосы и глаза. Если рассуждать объективно, то можно было понять, почему Алекс влюбилась в него. У него были приятная внешность и меланхолическая чувственность, которая так нравится женщинам. Димитри посмотрел на меня и заметил мой изучающий взгляд.

– Ты чего?

Я перевел взгляд на дорожные огни за стеклом.

– Да так, ничего. Просто задумался. – Но, немного помолчав, добавил: – Алекс говорила, что вы познакомились в Лондоне.

Я почувствовал, что он смотрит на меня.

– Да, в их семейном ресторане.

– Ты знал ее семью до того, как поехал туда?

– Почти нет. Но моя мать дружила с невесткой Костаса.

– Ты знал, кто такая Алекс, когда познакомился с ней?

– Конечно.

– И твоя семья не возражала, что ты встречаешься с ней?

– Почему ты задаешь мне эти вопросы?

– Из любопытства.

– Костас не любил ее, а меня не особенно волновало, что сделала Юлия Заннас.

– То есть ты знал…

– Совсем немного. Никаких подробностей. Все эти события произошли очень давно и, по-моему, не имеют к Алекс никакого отношения. – Димитри немного помолчал, а потом продолжил: – Ты, наверное, знаешь, мы были знакомы почти год. Когда я уезжал на Итаку, чтоб открыть свое дело, мы договорились, что летом она приедет ко мне.

– А потом ты передумал?

– Ты так говоришь, словно я совсем не любил ее! Ошибаешься!

– Тогда почему ты стал относиться к ней по-другому?

– Твое-то какое дело? – сердито накинулся он на меня, но почти сразу, будто желая оправдаться, пояснил: – Еще до ее приезда у меня пропала уверенность, что мы поступаем правильно. А когда Алекс прилетела, я сказал ей, что еще слишком рано принимать такое серьезное решение и что, на мой взгляд, ей нужно немного побыть здесь и затем вернуться в Англию. После окончания туристического сезона я собирался приехать к ней. Просто не хотелось торопить события.

Что-то в этом объяснении было не так.

– Но когда ты снова встретился с ней после нашей поездки в Киони, ты опять передумал, да? И все-таки захотел, чтобы она осталась?

– Если ты уверен, что я предложил ей это только потому, что она рассказала мне о тебе, то ты ошибаешься!