– Сейчас возьму корзину и отправлюсь за травами, – сказала Джулиана.

Старик согласно кивнул.

– Смотри не попади в яму, которую я выкопал для медведей, – предостерег он.

Она в ответ только повела плечами.

Джулиана медленно шла вдоль реки с корзиной на руке. Ветерок играл опавшей листвой. Она с сожалением думала об уходящем лете и вздохнула. Скоро река замерзнет даже там, где сейчас самое быстрое течение.

Ей стало грустно. Она вовсе не хотела наступления зимы, когда так холодно, целый день приходится сидеть в четырех стенах и слишком много свободного времени. Конечно, ей будет веселее в компании с Агги и вторым ребенком. Натан уже подрос, он ходит и пробует говорить.

Сердце болезненно сжалось. С каждым днем мальчик все больше становился похожим на отца.

Внезапный хруст в кустах заставил Джулиану быстро оглянуться. Все мысли сразу ее покинули.

Ноги приросли к земле. В нескольких шагах от нее стоял большущий медведь. Его маленькие, злобные глазки смотрели прямо на нее.

– Боже мой, – взмолилась она, – хотя бы он оставался стоять на задних лапах. В своем обычном положении он гораздо опаснее.

Сердце учащенно билось, в глазах был ужас, когда зверь грозно зарычал. Джулиана пронзительно закричала. В ответ раздалось только эхо от ее собственного голоса. Она была одна, совершенно одна.

Женщина бессильно заплакала, когда медведь опустился на четыре лапы и пошел на нее. В отчаянии, охваченная паникой, она развернулась и побежала, вскрикнув от боли, поскользнулась на мокрой от росы траве и упала. Джулиана снова закричала от боли, охватившей все ее тело, но это была уже другая боль.

– Боже, – прошептала она в отчаянии, – кажется, начинаются схватки.

По щекам текли слезы. Она никогда не увидит личика ребенка, не узнает даже, мальчик это или девочка.

Медведь был совсем рядом. Скорчившись от боли, она старалась не терять сознание, когда услышала позади себя тихий шепот:

– Не двигайся, Юли.

Слегка повернув голову, Джулиана увидела Немаса, который стоял на колене и целился из ружья. Она испуганно вскрикнула, когда раздался выстрел.

Глаза ее были прикованы к зверю, который, поднимаясь на задние лапы, снова зарычал. Снова раздался выстрел, на этот раз пуля попала в цель. Медведь тяжело наклонился и упал на землю. Увидев искаженное болью лицо Джулианы, индеец сразу понял, что с ней происходит. Он засуетился возле нее, озабоченно хмуря брови. Женщина непрерывно стонала, и ему пришлось взять ее на руки.

– Надо идти домой, помогать ребенку появиться на свет.

Джулиана смотрела на него с удивлением и болью.

– Ты знаешь как, Немас?

– Приходилось помогать кобылам, – пробурчал он, усаживая ее на пони.

– Какая в общем-то разница…

Последнее, что ощущала Джулиана, – боль, разрывающую все тело. Преданная Агги стояла у изголовья и беспомощно разводила руками.

Только к утру женщина пришла в себя, узнав, что ребенок уже родился. Кровать была чисто убрана, на ней была одета ночная сорочка. «Но как ребенок? Где он?» Джулиана с трудом облокотилась и подняла голову, чтобы осмотреть комнату.

Немаса она увидела сразу. Старик сидел в качалке перед камином с младенцем в руках. Она радостно окликнула его.

– Девочка, – усмехнулся он так, словно ему было абсолютно безразлично.

Но быстрый взгляд Джулианы уловил гордость в черных, как уголь, глазах индейца.

Она отбросила край одеяла с лица ребенка и удовлетворенно засмеялась. Перед ней снова была живая копия Сэйта. Мужчина хитро улыбнулся.

– У охотника хорошая печать, ни с чем не спутаешь.

– Уж это точно, – тихо прошептала Джулиана.

«Увидит ли Сэйт когда-нибудь свою дочь? Узнает ли вообще о ее существовании?»

– Как ты назовешь ребенка?

Вопрос отвлек ее от мыслей.

Женщина посмотрела на темноволосую головку. Она приготовилась назвать девочку Элизабет, но подняла на своего старого друга глаза, полные любви и благодарности, и тихо сказала:

– Я назову ее Немой. В честь самого смелого мужчины, которого мне когда-либо приходилось встречать.

Ночью поднялся ветер. Он дул с севера, неся с собой темные, тяжелые снеговые тучи. Начиналась буря. В горах все гудело. Снегопад усиливался.

Сэйт Магрудер проснулся от воя ветра в трубе и сразу понял, в чем дело. Все ловушки скоро будут под снегом, понадобится много времени, чтобы их очистить.

В постели было тепло, он попытался заснуть и снова увидеть во сне нежно ласкающую его Джулиану. Охотник лежал, терзаемый желанием. Все тело ныло. Он неохотно посмотрел на спящую индианку. Сэйт не часто делил с ней ложе, чувствуя себя виноватым и каждый раз вспоминая Джулиану.

Мужчина непроизвольно застонал: по телу прошла дрожь. Тут же обнаженное темное тело индианки скользнуло под его одеяло. Он попытался подняться, но она остановила его, дотронувшись до груди рукой.

– Ложись, охотник, и расслабься, – прошептала она, – у тебя завтра будет тяжелый день. Утренняя Роса знает, как помочь мужчине забыться.

Сэйт лежал и думал о том, как все же отличались ласки индианки от прикосновений Джулианы, разжигающих в нем бешеную страсть.

«Но этого больше не будет», – тоскливо подумал он.

На следующее утро маленькое окошко дома было почти полностью завалено снегом. Когда Сэйту удалось наконец открыть дверь, перед ним расстилался девственно белый мир. Сарай почти превратился в сугроб, а ветви могучего кедра согнулись под тяжестью снега. «Как быстро прошло лето!» – удивился он вдруг и поспешил снова в дом, плотно прикрыв за собой дверь.

– Куда ты собираешься сегодня пойти? – спросил он Уоткинса, который сидел на краю кровати и тщательно зашнуровывал мокасины с двойной подошвой.

Его губы искривились от боли: ревматизм редко отпускал старика.

– Куда я могу пойти, как ты думаешь? – блеклыми старческими глазами он посмотрел на своего молодого друга. – Как обычно собираюсь обойти капканы.

– Успокойся, старина. Там столько снега, что ты вряд ли осилишь. Оставайся сегодня дома. Я сделаю всю работу.

– Я так и умереть могу лежа, если не пройдусь хоть немного.

Уоткинс встал, шаркая ногами, подойдя к столу, где индианка накрыла завтрак.

– Я еще хочу немного пожить, – заключил он и стал есть жареную картошку со свининой.

– Ну, ты и упрямый, – пробурчал Сэйт, садясь напротив него. – Давай договоримся. Ты хотя бы выстрели в воздух, если что случится, чтобы я успел придти на помощь.

Старик усмехнулся.

– Хорошо, Сэйт. Я же еще немного в уме и знаю, как поступить.

– Вот в этом я иногда сомневаюсь, – пробурчал охотник, опуская сахар в кофе.

– И я тоже, – тихо добавила женщина и тут же прикрыла рот рукой.

Оба мужчины удивленно на нее посмотрели.

Индианка обычно была немногословна и в основном отвечала только на вопросы. Сэйт однажды обмолвился Уоткинсу, что встречал не так уж много женщин, которые могли держать язык за зубами.

Старик фыркнул:

– Индейцы не позволяют своим женщинам много говорить.

Уоткинс похлопал Утреннюю Росу по плечу. Та наливала ему кофе.

– Ты тоже не волнуйся за меня, – добродушно сказал он. – Сэйт стал похож на старую бабу.

– Почему тебе не поехать сегодня на лошади? – убеждала его индианка.

– Возьми лошадь, – снова вмешался охотник, прежде чем старик ответил.

Уоткинс запил завтрак остатками кофе и откинулся на стуле.

– Хорошо, – согласился он, – вы вечно настаиваете на своем.

Индианка озабоченно посмотрела вслед старику, который сердито захлопнул за собой дверь.

– Ему надо было остаться сегодня дома. Я это чувствую, – пробурчала она себе под нос и постучала по груди рукой.

– А-а, этот заносчивый старый дурень, – Сэйт натягивал на себя куртку, затем взял ружье и вышел вслед за стариком.