– Такова их природа, – сказал он и поднялся, решив поговорить со своими воинами.

На следующее утро со стонами и охами индейцы оторвались от насиженных мест у костра и отправились в лес. Днем он увидел, как двое из них тащили на палке молодого оленя. С этого дня снова стало достаточно пищи, и даже Докси удивлялась, что это первая зима, насколько она помнит, когда женщины и дети не голодают.

Охотник возвратился в лагерь, когда буря уже достигла долины. Его с нетерпением ждали индианки, мужественно игнорируя снег, быстро засыпающий их головы и плечи. Угли издавали шипящие звуки. С громкими воплями они выхватили у него четырех индюшек, став сразу их общипывать.

Сэйт сел поближе к огню и вытянул ноги в мокрых мокасинах. Варить еду было делом женщин.

Сэйт немного отогрелся, когда у костра появилась расстроенная Докси с бледным лицом и страхом в глазах. Она торопливо зашептала:

– Мне надо поговорить с тобой в вигваме…

Как только они вошли, индианка сразу схватила его за руку:

– Что такое? Что случилось?

Судорожно глотая, женщина боязливо начала:

– Пожалуйста, Магрудер, я здесь ни при чем.

Сэйт крепче сжал ее руку.

– О чем ты? Давай, выкладывай.

Стараясь не смотреть на него, она стала нервно рассказывать.

– Я только что узнала, что вождь послал своих воинов к Адамсу. Он сегодня уехал в поселок. Красное Перо хочет его убить.

– Джулиану с ребенком тоже? – ледяным тоном спросил Сэйт.

– Не знаю. Наверное, да.

Охотник словно постарел на десять лет. Севшим голосом он пригрозил Докси.

– Если только куда-либо сегодня выйдешь, или скажешь кому-нибудь об этом, клянусь я вырву твое сердце.

Индианка приняла угрозу как должное, не сомневаясь в том, что Сэйт так и сделает, поэтому только кивнула в ответ. Охотник схватил куртку, ружье и вышел.

Какое-то мгновение он стоял в тени вигвама. Вокруг костра сидели только женщины. Мужчины и дети укрылись от непогоды. Охотник набросил на себя шкуру и пополз к лошадям, привязанным в лесу. Медленно встал, чтобы не напугать животных, тихим свистом подозвал пони, которую подарил ему отец Докси. Животное повело ушами, услышав знакомый свист, и подошло к нему.

Он прикрыл ему ладонью губы, чтобы не было слышно ржанья, и сел верхом. Тихонько управляя лошадью, мужчина отъехал подальше. Затем, быстро оглянувшись, пустил ее галопом по направлению в поселок.

Думая только о женщине, которую любил больше всего на свете и о своем маленьком, беззащитном сыне, Сэйт не замечал ни снега, ни ветра.

– О Боже, сжалься, дай мне возможность обогнать индейцев.

Сугробы росли очень быстро, снег заметал следы саней Адамса. Маленькое животное быстро устало преодолевать заносы, которые становились ей по самую грудь. Время от времени Сэйт слезал и шел впереди. Буран усиливался. Послышался волчий вой. Человек и животное перевели дух, когда наконец выбрались на сравнительно чистое от снега место у обгоревших деревьев. Здесь четко были видны следы от саней. Сэйт быстро вскочил на лошадь. Рано или поздно он их нагонит.

«Но будут ли они живы?» – у него холодело сердце и на душе становилось еще тяжелее.

Уже темнело, когда он достиг огромных темных валунов.

– Если с Росом все в порядке, он догадается спрятаться здесь, – проговорил охотник с надеждой.

Индейцы дважды давали о себе знать: сначала он услышал оружейный выстрел, гулко прокатившийся в тишине, а чуть позже увидел темную фигуру лошади, идущую без всадника.

– Бог мой, это же жеребец Роса!

Сэйт соскользнул на землю и под прикрытием кустов подкрался ближе.

– Неужели Рос погиб от первого выстрела? Если это так, то почему не было слышно криков Джулианы?

Какое-то время охотник, осматриваясь, стоял на месте. Кругом было тихо. Он лег в снег, прополз несколько ярдов. Впереди стали видны силуэты шести индейцев, сидевших на лошадях на самом гребне горы. У него остановилось дыхание. Сквозь снежную пелену он увидел лошадь с человеком в санях.

– Боже, Джулиана, – простонал он. – Почему Рос не спрятал ее?

Охотник решительно поднялся.

– Я должен увезти их отсюда.

Сэйт сделал первый шаг. С горы стали стрелять. На плечи посыпались кора и сухие ветки. Пули попали выше. Он посмотрел в сторону саней и увидел Роса, возникшего из снежной завесы. Тот прыгнул в сани, и взял поводья у Джулианы.

Лошади бешено мчались. Затем раздался одинокий выстрел. Сэйт наблюдал за происходящим, затаив дыхание. Его друг упал. Как в ночном кошмаре, сани промчались и пропали из вида. Вокруг снова воцарилась тишина. Мужчина опустился на колени и застонал.

– Все. Их нет. Нет самых дорогих для меня людей.

Он не знал, сколько времени провел в таком положении. Его сердце и душа стонали от горя. В чувство его привел скрип приближающихся шагов. Сэйт поднял голову. Недалеко от него стоял индеец. Глаза его горели безумным огнем. Заскрипев зубами, охотник вытащил нож и одним прыжком очутился рядом с ничего не подозревающим воином. Он замахнулся и резко опустил руку. Индеец слабо вскрикнул, наклонился вперед и упал вниз вслед за своими жертвами.

Сэйт медленно подполз к краю обрыва. Их еще оставалось пятеро. Он добрался до вершины и спрятался в опавшей листве черничника. Сквозь редкие кусты разглядел четверых индейцев, которые садились на лошадей, еще один оставался стоять.

Охотник выпрямился, но задел ногой камень и тот с грохотом полетел вниз. Стоявший индеец молниеносно развернулся и издал пронзительный крик. Сверкнув глазами, Сэйт сразу поднял ружье к плечу, нажав на спусковой крючок. Индеец опрокинулся на спину и затих. Другие бросились к нему. С томагавком в одной руке и ножом в другой, он боролся, страшный в своей ненависти и мести. В этой яростной схватке трое индейцев навсегда остались лежать на снегу. Мужчина развернулся, чтобы встретить атаку четвертого, но перед ним никого не оказалось. В тишине был слышен удалявшийся стук копыт.

– Убежал, мерзавец, убежал, – стонал он, закрыв руками лицо.

На склоненную голову тихо падал снег. Маленькая лошадка подошла к нему и тихо заржала.

Сэйт уткнулся ей в спину, рыдания сотрясали все его большое мускулистое тело.

Он поднял к небу искаженное болью лицо и дико завыл:

– Боже! Что мне делать сейчас?

Эхо умерло вдали. Охотник медленно сел на лошадь.

Уставшая от слез и одиночества, Джулиана задремала. Но сон был неспокойный: в нем все перемешалось. Она снова видела подходившего к пещере Роса, он садился в сани, вокруг него свистели пули. И как наяву, но только медленно, брал поводья из рук Снежной Птицы. Ею и во сне владело отчаяние. Она видела индейца с ружьем, прижатым к плечу.

Раздался звук выстрела, и женщина проснулась. Сердце бешено колотилось, она с ужасом смотрела на темную фигуру, заслонившую вход в пещеру.

«Может быть, выстрел прозвучал на самом деле? Звук был слишком отчетливым».

Джулиана осторожно переложила ребенка на мех и плотнее его закутала.

Затем очень тихо выскользнула из пещеры. Кругом стояла мертвая тишина. Наверное, все-таки выстрел ей почудился. Она поправила шаль и возвратилась в пещеру. Но не успела сделать и трех шагов, как резко повернулась. В нескольких ярдах оттого места, где она стояла, раздался такой странный шум и крики, что у нее заложило уши. Джулиана дрожала от страха, но не оставалось ничего другого, как снова войти в пещеру. Она с ужасом прислушивалась к происходящему. Шла борьба. Джулиана в изнеможении прислонилась к стене. «Индейцы еще здесь. Почему они сражаются друг с другом? А если бы было светло и они увидели ее укрытие?»

Внезапно, как и началась, борьба прекратилась. Вдали стал затихать удаляющийся лошадиный топот. Она стояла и думала о том, что там произошло. Вдруг громко заплакал ребенок, его крик эхом отозвался в пещере. Женщина сразу бросилась к малышу.

Джулиана слишком спешила. В темноте зацепилась за выступ и упала на колени, но быстро вскочила, схватила ребенка на руки и стала укачивать, но все напрасно. Мальчик не успокаивался.