– Мне это неудивительно. Адамс, как жеребец, может обслужить много самок. Ничего странного, что жена забеременела от него в первую ночь.

– О, но дело в том, что она забеременела не сейчас. – Докси хитро посмотрела на Сэйта. – У нее уже большая беременность. Женщина будет рожать через пару месяцев.

Сэйт был поражен: «Эта дьяволица скорее всего лжет. Значит, это не ребенок Роса, – он быстро прикидывал в уме. – Невозможно. Она врет, чтобы сделать мне больно».

Лицо вождя исказилось гневом:

– Как Адамс посмел водить меня за нос! Такая неверность! Он должен поставить в известность все племя о том, что спал с другой женщиной, когда еще была жива Зоэ!

Докси, всегда готовая уколоть своим злым языком, забыла, с кем она говорит. В ней проснулась ревность к погибшей Зоэ.

– Наверное, он сделал это потому, что твоя дочь не могла иметь детей.

Индианка испугалась, когда до нее дошло, что сказала.

Она слишком поздно поняла свою ошибку. Докси задела честь умершей дочери. Индеец стремительно ударил ее ногой в грудь. Женщина опрокинулась назад, упав в нескольких дюймах от огня: Взбешенный вождь вскочил на ноги. Указывая длинным, костлявым пальцем в сторону Докси, он в ярости закричал:

– Магрудер, убери с моих глаз свою индианку. И проучи ее как следует, чтобы она никогда не забывалась.

Сэйт схватил ее за локоть, приподнял с земли и грубо толкнул перед собой. Та потеряла равновесие и пролетела далеко вперед к сидевшим женщинам, которые не упустили возможность ущипнуть ее. Закричав от боли, Докси поторопилась найти укрытие в своем вигваме, буквально ввалившись в него. Сэйт вошел следом за ней и опустил полог. Комната освещалась слабым огнем очага. Он остановился перед лежащей Докси.

– Какую чертовщину ты задумала сейчас?

Индианка вскочила на ноги, готовая при необходимости ускользнуть из-под его руки.

– Твоя распрекрасная белая женщина – беременна, – хихикнула она. – И уже не первый месяц.

Сэйт угрожающе шагнул в ее сторону:

– Лжешь, дьявольское отродье.

Докси отступила, но глаза удовлетворенно блестели. Она заметила, как Магрудер колеблется. Осторожно наблюдая за ним, Докси ответила:

– Зачем мне лгать, если все можно легко проверить?

Какое-то мгновение Сэйт смотрел на нее, затем стал ходить взад-вперед. Женщина вздрогнула, когда он повернулся к ней, и резко спросил:

– Когда, ты говоришь, появится ребенок?

– Она утверждает, что в августе, – усмехнулась Докси.

– А ты думаешь по-другому?

– Ха! Я знаю точно. Ее беременность меньше. Она думает, что срок большой и специально носит широкое платье, чтобы не было видно.

– Я уверен, что Джулиана верно знает свой срок.

Сэйт пропустил мимо ушей восклицание Докси.

– А откуда ей знать точно?!

Черные глаза сверкнули с затаенной угрозой. Белая женщина само совершенство для него. Докси решила ждать подходящего момента, когда она сможет поставить на колени этого гордого охотника, хотя внутри нее все кричало.

Настороженно наблюдая за Сэйтом, так чтобы не пропустить ни малейшего движения, индианка вкрадчиво начала:

– Она говорит, что в августе, так как верит в то, что ребенок от ее погибшего мужа. Но родить она должна в середине сентября.

Сэйт тупо смотрел на Докси. По ее тону он понял, что та опять готовит подвох. «Что она хочет этим сказать?..» У него перехватило дыхание, когда он понял значение ее слов.

Ему хотелось закричать от радости, что отец ребенка – он. Затем его сердце сжалось.

Джулиана замужем за другим. И, о боже, она даже не подозревает, что ребенок – мой.

Сэйт поднял полог и вышел из вигвама. Не глядя вокруг, он направился в лес. Его охватило отчаяние. Он до изнеможения бродил среди деревьев. Наконец, полностью измотанный, ничком упал на землю. Его пальцы зарылись в сосновую хвою: что он наделал со своей глупой гордостью. Он сам обокрал себя.

Сэйт сначала решил, что это будет обязательно девочка, с белокурыми завитушками и карими, как у матери, глазами. Нет, у Джулианы родится сын, мальчик с крепкими маленькими ножками. Сын будет похож на него. Его надо любить и воспитывать. Охотник крепко сжал кулаки. Но не он будет рядом с ним все годы его детства. Это будет Рос Адамс.

Плечи Сэйта затряслись от рыданий. Годами будет он бродить вокруг, пытаясь поймать взгляд сына или дочери, смотреть, как Рос станет играть роль отца, а в нем все время будет нарастать ненависть к этому человеку. Сэйт был уже на полпути к лагерю, когда подумал, что рано или поздно индианка откроет тайну Джулиане. Ненависть, которую она носит в своем сердце к белой женщине, не угаснет, пока она не удовлетворит себя. Вынудить вождя стать на тропу войны против Роса стало основой ее дьявольского плана, созревшего у него в голове.

В своем отчаянии Сэйт забыл о том гневе, который он видел на лице старейшины племени. «Если он твердо поверил в то, что Рос обесчестил своим поведением его дочь, он будет мстить. И мстить жестоко», – размышлял охотник и в задумчивости нахмурился. «Мои планы уйти из племени в конце недели отпадают, по крайней мере, на какое-то время. Ради Джулианы и ее будущего ребенка я должен смотреть и слушать, зная наверняка о действиях вождя против своего бывшего зятя».

Докси спала раздетая на оленьих шкурах. Сэйт мрачно взглянул на нее и вытащил пару шкур для себя. Она проснулась и стала наблюдать, как он расстелил их по другую сторону от нее. Затем подползла и легла рядом. Некоторое время она молчала, потом провела пальцем по животу, спускаясь все ниже. Сэйт лежал неподвижно.

– Мой мужчина очень устал и не хочет, чтобы я доставила ему удовольствие?

Реакции, которой она ожидала, не последовало. Охотник просто отбросил ее руку в сторону, скривившись от отвращения. Затем сел и схватил ее за волосы.

– Ты так или иначе хочешь заставить меня спать с тобой? – его рука крепко зажала пучок волос, так что кожа на лбу Докси натянулась, – это никогда не будет. Меня не интересует, что ты насплетничала вождю и какие гадости придумаешь еще. Я никогда больше не лягу с тобой.

Ее черные глаза выражали ненависть и желание одновременно. Сэйт с силой отшвырнул индианку от себя.

– Но запомни следующее. Как только ядовитый язык выболтает что-либо, это будет твой последний день.

Докси отползла снова на свое место. И они еще долго не могли уснуть.

Позднее июльское солнце ничего не щадило. Походка Джулианы была тяжелой, она все время вытирала со лба пот. «Нет, август, наверное, никогда не наступит, также как и роды, когда она, наконец, снова сможет стать самой собой», – думала женщина.

Невдалеке стоял Рос и молча наблюдал, как подходила жена, желая в душе скорейшего появления ребенка, чтобы снова прижать к себе стройное, нежное тело Джулианы.

Мужчина вздохнул. Уже прошло две недели, как они спали вместе в последний раз. Он слышал, как одна индианка объясняла, что муж должен держать себя в руках шесть недель до родов и шесть после. Рос хорошенько прикинул и суеверно решил соблюдать это правило. Ничто не должно повредить Джулиане. Он улыбнулся, вспоминая, как дразнил ее по поводу вынужденного воздержания, сказав, что ему, наверное, придется искать индианку на эти двенадцать тяжелых недель. Тогда она теснее прижалась к его плечу и сонно пробормотала:

– Ни в коем случае. Ты должен страдать вместе со мной.

Мужчина улыбнулся и покачал головой. Его жена уже изучила его. Она знала, что другие женщины ему не нужны. «Отвечала ли Джулиана мне такой же преданностью?» – думал он. Иногда, по вечерам, когда они сидели на крыльце и их обдувал свежий горный ветер, он чувствовал, что она где-то далеко от него. О чем и о ком она думала? Ревнуя Джулиану к воспоминаниям, он окликал ее. Женщина смотрела на него своими красивыми глазами и улыбалась. Где-то далеко, в их глубине, он заметил затаенную тоску, но в очередной раз убеждал себя в том, что ему только кажется.