– Не смущайся, если все здесь кажется тебе незнакомым, – сказал Джастин, обнимая Викторию за плечи. – Со временем это пройдет.

Виктория повернулась и уткнулась лицом в плечо Джастина.

– Я не смогла вспомнить родного отца, как же мне тогда вспомнить эту каюту? Ах, Джастин, сколько же времени должно пройти для того, чтобы я смогла вспомнить все?

– Не думай об этом, любимая. Всему свой срок на этой земле.

Джастин поцеловал Викторию в щеку, пожелал ей спокойной ночи и вышел. Он ничуть не удивился, обнаружив, что возле каюты его дожидаются Шон и Колин.

– Прескотт, мы хотим знать, как вы нашли Кэтрин, – сказал Шон. – Если верить письму, которое мы получили через Донована, они с Рори были вместе, и у них все было в порядке. Они собирались вернуться в Ирландию через месяц или около того. А потом вы вдруг находите Кэтрин одну посреди улицы.

Джастин подробно рассказал им о том, что случилось в ту ночь, когда Кэтрин упала с лошади посреди каменистой дороги. Описал все ее раны, и Шон пришел в ярость, услышав о том, что кто-то пытался изнасиловать его дочь.

– Клянусь, я разыщу этого негодяя и своими руками разорву ему глотку! – проревел он.

– Боюсь, что вы опоздали, Шон, – ответил Джастин. – Мне кажется, что Кэтрин сама успела отправить его в преисподнюю. У нее оказался под рукой нож. Впрочем, могу вас успокоить, негодяю не удалось довести до конца свое черное дело.

– Итак, она сумела освободиться и бежать, – нахмурился Колин. – А что же случилось с ее памятью? Она вернется к Кэт?

– Человеческий мозг – материя загадочная, – уклончиво ответил Джастин. – Известны случаи, когда удар по голове приводил к полной потере памяти. Однако это не должно сказаться на остальных функциях организма Кэтрин.

– Так что, это, выходит, непоправимо?

– Кто знает. Я полагаю, что потеря памяти у Кэт связана с психическим шоком. Это в медицине называется амнезией. Некоторые после такого шока не только теряют память, но и дар речи, а то и слепнут. Еще раз говорю, человеческий мозг – вещь загадочная.

– Чем ей можно помочь? – спросил Колин.

– Трудно сказать. Память может вернуться к Кэт совершенно неожиданно, но может и никогда не вернуться.

– Значит, Кэт ничего не помнит, – вздохнул Колин.

– Не совсем так. Она, например, припомнила наш с нею разговор на палубе этого самого судна пять лет тому назад. Правда, она сказала, что эти воспоминания больше похожи на сон, но все-таки она припомнила хоть что-то!

– Слава богу! – облегченно улыбнулся Шон. – Значит, не все потеряно. Вспомнила одно, припомнит и остальное. Моя дочка поправится, вот увидите!

– Будем надеяться. Только нужно быть предельно осторожными. Не следует заставлять ее вспоминать о том, как на нее напали, или о том, откуда взялся тот негодяй. Если будет нужно, она вспомнит об этом сама, когда придет время.

– Хорошо, Джастин, – кивнул головой Колин. – Пусть будет по-вашему. В конце концов, во всем, что с ней случилось, виноват прежде всего я сам. Мы сделаем все, как вы говорите.

– Навестите ее утром, Колин. Ваша любовь и забота будут для нее лучшим лекарством.

Виктория проснулась поздно и решила полежать еще немного, наслаждаясь мягким покачиванием судна на морской волне, но в это время в дверь каюты постучали, и Виктория разрешила стучавшему войти.

Дверь открылась, и на пороге появился красивый молодой человек с подносом в руках. Он был темноволос, с яркими синими глазами, светившимися из-под пушистых бровей. Незнакомец улыбнулся и сказал, ставя поднос с едой на край стола:

– Доброе утро, мисс Соня! Я принес тебе завтрак.

Виктория с улыбкой прислушалась к ирландскому акценту, сквозившему в голосе незнакомца, и решительно заявила:

– Ты – мой брат Колин, я угадала?

Лицо Колина на секунду напряглось, но потом на него вернулась широкая улыбка.

– Кто же еще, сестренка? Конечно, это я, Колин Пэдрик Шон О'Бэньон, собственной персоной. Всегда к вашим услугам, Леди Кошка! – ответил он, отвешивая шутовской поклон.

Виктория весело рассмеялась, а Колин тем временем присел на краешек ее постели.

– Это хорошо, что ты смеешься. Давно я не слышал твоего смеха, Кэт. – Он коснулся рукой ее волос и сказал: – А знаешь, мне нравится твоя новая прическа.

– Мне сказали, что мои волосы пострадали во время того несчастного случая, и их пришлось отрезать. А челка – это для того, чтобы прикрыть ссадину на лбу.

Колин осторожно приподнял челку Виктории и увидел проходящую под ней красную полосу.

– Как же это тебя угораздило?

– Упала с лошади и ударилась головой о камень. – Как это – упала с лошади? – удивился Колин. – Это ты, Кэтрин О'Бэньон, лучшая наездница во всей округе? Я помню, когда Рори был еще маленьким, он в голос рыдал от того, что никогда не научится ездить верхом так же хорошо, как ты. Кстати, я так и не понял до сих пор, как это тебе удалось тогда уговорить его, чтобы он учил тебя фехтованию.

Перед глазами Виктории проплыло смутное видение, и она заговорила ровным спокойным голосом:

– Я его упрашивала, но он и слушать меня не желал. Тогда я назвала его Родериком, и он очень обиделся, но зато начал ко мне прислушиваться. Вот так я его тогда и уговорила.

– Оказывается, ты все можешь вспомнить, Кэт, – обрадованно рассмеялся Колин. – Рори всегда ненавидел свое имя – Родерик, это точно!

– Может быть, я действительно смогу постепенно вспомнить все, что было, – сказала Виктория, откидываясь на подушки. – Хочу на это надеяться.

Тут у нее неожиданно заурчало в животе, и она сказала, смеясь:

– Господи, как же я проголодалась! Давай завтракать скорее. А потом я пойду повидаться с Джастином и па.

Пока Виктория завтракала, Колин вынул из гардероба старую морскую одежду Кэтрин, разложил ее на стуле и опять присел возле Виктории.

– Пока ты завтракаешь, я хочу с тобой посоветоваться, – сказал он. – Знаешь, мне кажется, что пиратству приходит конец, да и контрабанда – дело ненадежное. А что ты скажешь насчет того, чтобы нам с тобой заняться законным делом? Например, организовать свою судоходную компанию.

В течение следующего часа Виктория с Колином живо обсуждали перспективы такой компании, и Колин был буквально потрясен ее познаниями в этом деле.

– Я всегда знал, что ты умна, Кэт, но чтобы настолько!..

– Чувство меры и интуиция – вот и все, что нужно для успеха, – ответила Виктория. – Не знаю, что скажут тебе остальные члены нашей семьи, но на мою поддержку ты можешь рассчитывать.

– Спасибо, – сказал Колин, забрал пустой поднос и направился к двери. – Я тут достал твою старую одежду, может быть, ты захочешь надеть ее. Увидимся на палубе, сестренка!

Виктория осмотрела вещи, разложенные Колином, и стала одеваться. Натянула черные тугие бриджи, белую шерстяную рубаху с длинными рукавами, поправила зюйдвестку, затянула потуже пояс и подтянула до колен высокие мягкие сапоги. Затем посмотрелась в зеркало и сказала самой себе:

– Ну, что ж, Леди Кошка, вот и пришло твое время, чтобы восстать из пепла, словно легендарная птица Феникс. Не знаю, долго ли ты будешь парить в небе, но – взлетай!

Виктория вышла из каюты и решительным шагом направилась на палубу. Первым, кого она здесь увидела, был Колин, который оживленно разговаривал о чем-то с высоким мускулистым пожилым человеком. Колин заметил направлявшуюся к ним Викторию и радостно воскликнул:

– Наконец-то я вижу перед собой настоящую Леди Кошку! С возвращением, Кэт!

– Не торопись, Колин, – ответила она. – Мне кажется, что я напрочь забыла о том, как управлять судном. Одно могу сказать – это замечательное судно. – Она задрала голову, чтобы посмотреть на верхушки белых парусов, и добавила: – Удивительно! Декабрь, а так солнечно. И совсем не холодно.

– Ты права, тепло, – согласился Колин. – Вот и Пэдрик только что сказал…

– Пэдрик! – перебила его Виктория, поворачиваясь к старому моряку. – Конечно, вы – Пэдрик! Я много писала о вас Джастину. Мой первый помощник и старинный друг!