– Вот как? Тогда, пожалуй, я буду теперь настаивать на том, чтобы все называли меня Эммой. Но откуда вы все это знаете?

Виктория задумалась, вздохнула и ответила, покачав головой:

– Не знаю. Просто вспомнила.

– Просто вспомнили! Это великолепно. Бог даст, вы вскоре вспомните и все остальное. Ну а теперь пора к столу. – Миссис Макуотер нежно погладила Викторию по щеке. – Не задерживайтесь. Джастин уже ожидает вас в гостиной.

Эмма вышла из спальни, а Виктория посмотрела на свое отражение в зеркале и улыбнулась. «Как хорошо, что все это время рядом со мной был Джастин, – подумала она. – Что бы я без него делала? Ведь я не помню ровным счетом ничего – ни себя, ни своих родных, ни того, что со мной было в прежней жизни. Джастин – удивительный человек».

Да, Джастин оказался удивительным человеком, и потому вовсе не удивительно, что Виктория успела всем сердцем влюбиться в него.

Виктория поправила челку, скрывавшую шрам на лбу, и сказала своему отражению в зеркале:

– Наверное, я просто глупая девчонка. Джастин жалеет меня, а мне кажется, что он в меня влюблен.

Спустя несколько минут она вошла в гостиную и увидела Джастина, в одиночестве стоявшего перед камином.

– А где же Эмма и ваш новый помощник? – спросила она.

Джастин ответил, усаживая девушку за стол:

– Эмма и Саймон отправились встречать Рождество к викарию. Они вернутся только утром. Слуг я тоже отпустил по домам. Это Рождество мы будем встречать только вдвоем.

Виктория смущенно улыбнулась, вынула одну розу из букета, стоявшего на столе, и спросила, вдыхая ее тонкий аромат:

– Розы в декабре? Я очень люблю эти цветы, но они же, наверное, обошлись вам в целое состояние, Джастин.

– Сказать по правде, они обошлись мне не так уж дорого, миссис Макуортер выращивает их сама, в оранжерее. Прошу к столу, дорогая. Посмотрим, что приготовила для нас наша добрая старая Эмма.

Они приступили к ужину, а затем Джастин наполнил вином два высоких бокала, отставил бутылку на край стола и произнес тост:

– За вас, дорогая. И за то, чтобы мы с вами справляли Рождество вместе еще много-много лет.

– Много лет? – переспросила Виктория, чувствуя, как забилось в груди ее сердце.

– Лично я согласился бы, пожалуй, еще лет на пятьдесят, – улыбнулся Джастин, накрывая руку Виктории своей ладонью. – Я люблю вас, Кэтрин. Люблю и хочу, чтобы вы стали моей женой.

Щеки Виктории запылали, и она ответила слегка охрипшим от волнения голосом:

– Но… Но ведь я – совсем не та девушка, с которой вы познакомились пять лет тому назад на борту «Колыбели», Джастин. Я сама не знаю, кто я. Может быть, вас смущает то, что я потеряла память, или, может быть…

Джастин вскочил с места, обежал стол и заключил Викторию в свои объятия.

– Меня ничто не смущает. Я люблю вас, Кэтрин. Люблю даже сильнее, чем ту девушку, которую знал пять лет тому назад и о которой потом ходили легенды.

Он быстро поцеловал Викторию в губы и повел к дивану. Усадив ее рядом с собой, Джастин вынул из кармана заранее приготовленное кольцо и надел его на безымянный палец Виктории.

– Ты выйдешь за меня? – выдохнул он.

Виктория какое-то время сидела неподвижно, ошеломленная его неожиданным натиском. Потом она прикоснулась к кольцу, полюбовалась, как отражаются огни свечей на острых гранях бриллианта, вставленного в золотую оправу, и чуть слышно ответила:

– Я тоже люблю тебя, Джастин. Я очень хотела бы сказать тебе «да», но я боюсь, потому что ничего не помню.

Джастин прикоснулся рукой к подбородку Виктории, поднял ее лицо и сказал, глядя прямо в глаза девушке:

– Мы заполним твою память новыми воспоминаниями. Прошу, скажи, что ты станешь моей женой.

Взгляд Джастина светился огнем любви, и этот огонь растопил последние сомнения Виктории. Она опустила ресницы и ответила:

– Да, Джастин. Я стану твоей женой.

Затем она обвила руками шею Джастина, и они поцеловались. Это был нескончаемый, нежный и страстный поцелуй, в котором наконец-то соединились родственные и такие одинокие до этого души.

Неизвестно, как долго мог бы продолжаться их поцелуй, если бы с порога не послышался сердитый мужской голос:

– А ну-ка, руки прочь от моей дочери, Прескотт!

Джастин оторвался от губ Виктории, оглянулся и выдохнул с улыбкой, увидев стоящего в дверном проеме Ястреба:

– Шон О'Бэньон! Наконец-то!

Виктория испугалась, увидев огромного рыжебородого мужчину со шпагой на поясе, решительно направлявшегося прямо к ней. Да, Шон О'Бэньон действительно был настоящим пиратом, именно таким, каким она себе его и представляла.

– Мой отец? – растерянно спросила Виктория, поворачиваясь к Джастину. – Этот мужчина – мой отец?

Шон замер на месте, услышав слова Виктории.

– О, боже, значит, это правда! – воскликнул он. – Она не узнала своего па! Бедная моя Кэт!

Он опустился на колени перед Викторией и сказал, гладя ее по щеке:

– Это я во всем виноват, девочка. Я не должен был отпускать тебя одну.

При этих словах Виктория немного успокоилась.

– Если все было так, как рассказывал мне Джастин, ты все равно не смог бы удержать меня. Он говорил, что я всегда была ужасно упрямой.

– Ужасно упрямой? – хмыкнул Шон. – Слишком мягко сказано. Это все равно что назвать море обыкновенной лужей.

Виктория, нервно улыбаясь, провела пальцами по заросшей щеке Шона и сказала:

– Я не помню тебя, но я тебя люблю. Тебя это не слишком огорчает?

– Девочка моя, я вижу тебя живой и невредимой, что же мне еще нужно? – ответил Шон, присаживаясь рядом с Викторией. Он поцеловал ее в лоб и продолжил, обращаясь на сей раз к Джастину: – Прескотт, похоже, я снова оказался вашим должником. Скажите, чем я могу отплатить за вашу помощь.

– Благословите нас, Шон. Я люблю вашу дочь. Сегодня она оказала мне честь, согласившись выйти за меня замуж.

– Вот оно как? – почесал в затылке Шон. – Скажи, Кэт, ты любишь его?

– Да, – решительно кивнула Виктория. – Я люблю его всем сердцем. Даже если я никогда не смогу вспомнить о своем прошлом, Джастин – это мое будущее.

– Значит, так тому и быть, – сказал Шон, поднимаясь на ноги. – Но с одним условием: свадьбу будем играть у нас, в Корбене, чтобы на ней была и твоя ма, и все наши близкие. Тогда давайте складывать вещи, и поскорее. Отплываем с утренним отливом.

– Так скоро? – удивился Джастин.

– А чего тянуть? – ответил Шон. – Все решено. Кэт заждались дома. Впрочем, если у вас есть дела, вы можете приехать позже, Прескотт. Через месяц я пришлю за вами судно, и…

– Через месяц? Ну, уж нет, О'Бэньон! Если Кэт уезжает, я еду вместе с ней, – быстро возразил Джастин, целуя Викторию в щеку и поднимаясь с дивана. – Мне нужен один час на то, чтобы сложить вещи и написать записки Эмме и Саймону. В мое отсутствие они возьмут на себя наших пациентов. А ты пока займись своими пожитками, дорогая. И проследи за тем, чтобы твой па не забыл меня дождаться!

Джастин убежал собирать свои вещи, а Шон тем временем заметил с улыбкой:

– Не очень-то мне нравятся ученые люди, дочка, но что касается Джастина, то поверь, он будет тебе хорошим мужем. Ну, что, начнем собираться, малышка?

– Да, сэр, – ответила Виктория, смутилась и тихонько поправилась: – Да… папа.

Спустя несколько часов Виктория вошла в капитанскую каюту на борту «Колыбели Кэт», сопровождаемая Джастином и Шоном. Когда вещи Виктории были внесены и расставлены по местам, Ястреб нежно поцеловал Викторию в щеку и сказал:

– С возвращением, девочка, и доброй тебе ночи. Если что-нибудь понадобится, мы с Джастином будем в соседней каюте.

Шон вышел, и Виктория, оставшись в каюте вдвоем с Джастином, стала с интересом осматриваться на новом месте. К стене на распорках была подвешена широкая кровать, накрытая красным, в тон оконным занавескам, покрывалом. На противоположной стене висели полки, тесно заставленные книгами. В углу – привинченный стол и четыре стула. В другом углу, за плотной шторой, – умывальник и туалет.