Она показала куски горной породы чужаку и положила их перед ним на пол, но тот не проявил никакого интереса. Тогда, попросив у кого-то из членов экипажа бластер, она сожгла образцы руды прямо на глазах у чужака. С тем же эффектом. Она сняла с пальца золотое кольцо и протянула ему. Чужак лизнул кольцо, скривился и отшвырнул обратно.

Следующие два дня Консуэла то пыталась установить с чужаком контакт, то стремилась выяснить, отличает он обогащенную руду от природной или нет. Если тот что-нибудь и понимал в ее манипуляциях, то мастерски скрывал свою заинтересованность.

На пятый день своего пребывания на Вельзевуле Консуэла, подрядив двух членов экипажа, соорудила небольшую модель космического корабля с крошечными человеческими фигурками. Она поставила макет перед чужаком, вручила человеческим фигуркам кусочки обогащенной руды и начала медленно перемещать их в сторону корабля. Чужак скучающе взглянул на сооружение и принялся чесаться.

– Ну как ваши успехи? – осведомился за ужином Танаока. – Удалось что-нибудь выяснить? Они разумны?

– Не знаю, – сухо ответила Консуэла. – У меня по-прежнему нет ответа и на более важный вопрос: почему они напали на горняков именно в момент погрузки?

– Более важный? – переспросил Танаока.

– Именно. Даже если они и не обладают разумом, я не желаю, чтобы этих несчастных уничтожили. Если я сумею выяснить причину нападения на горняков, то, возможно, мне удастся предотвратить в будущем подобные инциденты.

На шестой день экипаж корабля на скорую руку соорудил рядом с кораблем небольшую плавильную печь. Чужака в сопровождении усиленной охраны доставили к сооружению. Но он и на этот раз не выказал никакого интереса.

На седьмой день аборигена отвезли к холму, который не подвергался разработке. Оставив чужака под присмотром своих помощников, Консуэла выжгла в горе изрядную дыру, отколола массивный кусок руды, показала чужаку и вместе с эскортом направилась к плавильной печи. Здесь она, все так же ни на секунду не выпуская из виду чужака, загрузила руду в печь и стала ждать реакции со стороны своего подопечного. Таковой не последовало.

После очередного дня безуспешных попыток установить контакт Консуэла, усталая и разбитая, отправилась к Танаоке.

– Конечно, это крайне маловероятно, – сказала она, – но, быть может, нам достался вариант местного деревенского дурачка. Давайте отпустим его и поймаем другого.

Танаока отдал соответствующее распоряжение, и через три часа Консуэла взялась за нового обследуемого.

На рассвете шестнадцатого дня она отпустила на волю и его.

– Мы можем поймать еще одного, если вы думаете, что это даст результат, – мягко предложил Танаока.

Она отрицательно покачала головой.

– Единственное, что мне удалось, так это доказать, что за оставшиеся дни никто на свете не сможет установить с ними контакт.

– Значит, вы сдаетесь?

– Вовсе нет. Я решила подойти к этому вопросу с другой стороны. Либо два наших друга твердо решили не общаться с нами, либо им глубоко наплевать на наши манипуляции с рудой. Поскольку последнее предположение едва ли будет принято Республикой, то я вынуждена в дальнейшем исходить из первого.

– Не уверен, что я понял вас, миссис Орта, – сказал Танаока.

– Поясняю. Поскольку вы все равно не прекратите добычу руды, а аборигены, судя по всему, абсолютно не интересуются, чем вы тут занимаетесь, то я вынуждена сделать вывод, что их нападение обусловлено чем-то другим. Я не столь сведуща в естественных науках, как мне хотелось бы, но, быть может, какое-нибудь излучение, электромагнитное или звуковое, не воспринимаемое человеком, причинило им боль и спровоцировало вспышку ярости?

– Нет, – Танаока огорченно покачал головой, – к сожалению, нет. Прежде чем обратиться к вам, мы проверили все возможные физические причины. Горные работы, безусловно, сопровождаются крайне неприятными запахами, но ведь это происходило довольно долго, в течение нескольких недель. Радиоактивные источники столь маломощны, что не повредили бы и младенцу. Никто из горняков не устраивал охоты на аборигенов, да и на других представителей местной фауны. Мы никогда не использовали ни мегафонов, ни микрофонов, опасаясь, что громкий звук может напугать инопланетян. Корабль приземлился в совершенно пустынном и необитаемом месте. Мы приняли все возможные меры для того, чтобы не нанести вреда представителям местной фауны.

– В течение первых тридцати недель горняки приходили на корабль?

– Да.

– Так что же, в конце концов, они сделали не так, как раньше?! – скорее себя, чем Танаоку, спросила Консуэла.

– Хотел бы я знать, – откликнулся Танаока.

– Давайте-ка еще раз наведаемся на выработки, – предложила Консуэла.

Через несколько минут они снова стояли у подножия холма. Консуэла напряженно огляделась. Она чувствовала – ответ где-то здесь, рядом, может быть, даже прямо перед глазами, надо лишь отказаться от привычной логики.

– Вы выглядите совсем измученной, – мягко заметил Танаока.

– Я просто пытаюсь прочистить свои мозги, – ответила она. – Психологи, специализирующиеся на инопланетянах, часто склонны к антропоморфизму, пытаются очеловечить их логику, объяснить их поведение привычной для человека мотивацией, они приписывают чужакам человеческие черты и даже человеческие стремления. Это очень глупо. Я должна перестать задаваться вопросом, почему я напала бы на горняков. Нужно пытаться понять их, а не себя.

– Да, конечно, – пробормотал Танаока.

– Причина может оказаться столь странной и столь незначительной с нашей точки зрения, что человеку просто не приходит в голову обратить на нее внимание. Ну, например, горняки воздвигли отхожие места, а чужаки восприняли это как осквернение своей земли.

– Вполне возможно. Но я сейчас не смогу вам показать, где располагались туалеты, перед уходом горняки все привели в прежний вид. Мы целый день потратили на восстановление холма.

– В последний день перед погрузкой рабочие сделали что-то новое. Но что? Устроили вечеринку, послали телеграмму на Землю?

– Не знаю, ничего в голову не приходит, по-моему, все было как обычно, – ответил Танаока.

– Тогда почему на них напали? – воскликнула Консуэла, злясь скорее на себя, чем на спутника. – Полгода чужаки спокойно наблюдали, как пришельцы занимаются разработками, но что вдруг изменилось?

– Я бы очень хотел помочь вам, миссис Орта, но…

– Мне бы тоже этого хотелось, – горько улыбнулась она в ответ.

Консуэла вздохнула и направилась к электромобилю. Открыв дверцу, она бросила последний взгляд на окрестности.

И тут ее осенило.

– Любопытно, – она замерла.

– Что такое?

Она помотала головой.

– Ну конечно же!

– Вы поняли?! Неужели вы поняли? – возбужденно выкрикнул Танаока. – Что мы сделали не так?

– Вы знаете об этом на самом деле. – Консуэла стряхнула с себя оцепенение. – Как я и говорила, всему виной наша привычка очеловечивать все, что мы видим. Я должна была догадаться две недели назад.

– Ну, не тяните, – Танаока изнывал от нетерпения. – Я-то еще ни о чем не догадался.

– Будем действовать методом исключения, – Консуэла захлопнула дверцу электромобиля. – Что предприняли горняки перед тем, как перебраться на новое место? Разумеется, они начали грузить руду на корабль, но мы вынуждены предположить, что не это вызвало ярость местных жителей.

– Почему?

– Потому что мы оба знаем, что в этом случае аборигены обречены. Республика никогда не откажется от богатств Вельзевула. Кроме того, два пойманных чужака никак не отреагировали на наши эксперименты с погрузкой руды на корабль. Причина также не в том, что аборигены вдруг прознали о скорой отправке корабля – они не располагали соответствующими знаниями. И кроме того, за первые тридцать недель горняки не сделали ничего такого, что смогло бы вызвать ярость чужаков.

– Но ведь они и потом не сделали ничего необычного.

– Вы ошибаетесь. Оглянитесь вокруг, мистер Танаока. Что вы видите?