Их разделяло лишь несколько дюймов, его дыхание касалось ее щеки, ничего не стоило чуть наклониться и наконец насладиться вкусом его губ…

Алекс так и сделала, приоткрыв губы.

Его поцелуй был легким, он закончился, не успев начаться, и не утолил ее жажды.

– Пожалуй, отведу Хромоножку в загон, – сказал Джеймс, глядя мимо Алекс.

Ее разочарование сменилось растерянностью. Что-то не так?

Она кивнула:

– Иди.

Джеймс поколебался минуту-другую, потом поднялся, стряхнул траву с джинсов. Протянул ей руку, помогая встать.

– Вот что я тебе скажу, – промолвил он, снимая травинки с ее свитера. – Ребята еще не скоро вернутся. Почему бы тебе не приготовить горячий шоколад? Я здесь все закончу, а потом посидим у камина.

Алекс кивнула, радуясь, что конкретное дело отвлечет ее от горьких раздумий о прерванном поцелуе, посмотрела, как Джеймс подошел к лошади, погладил ее по боку, а та в ответ тихо заржала. Он ослабил узел повода, привязанного к березе, и повел Хромоножку на заднее пастбище, где паслись несколько белых коз.

– Джеймс, ты удивляешь меня, правда, – прошептала Алекс и повернула к дому. – Сколько бы раз ни била тебя жизнь, ты остался внимательным к другим. Как доказать тебе, что твоя дружба многое значит для меня?

Алекс задумчиво вздохнула и, преисполненная решимости, пошла по извилистой дорожке. Она еще не знала как, но намеревалась найти способ заслужить уважение Джеймса. Да, она скверно обошлась с ним когда-то, но все это в прошлом, и ей необходимо показать ему, что люди меняются к лучшему. Новая Алекс Гордон стала лучше и готова дать ему сотню доказательств того, что им следует стать друзьями. И она точно знала, как это сделать.

Быстро убрав инструменты, Джеймс присоединился к Алекс. Она заняла свое обычное место в уголке софы, так, словно всегда тут обитала. Он зажег камин, и они погрузились в привычный уют и покой. Рутинный уклад жизни не утомлял Джеймса, не нагонял на него скуку, а, напротив, успокаивал, давал ощущение, что он кому-то нужен. Джеймсу это чрезвычайно нравилось.

– Ну что, кошки у тебя язык откусили? – пошутил он, усаживаясь.

Словно поняв намек, одна из полосатых кошек вспрыгнула Алекс на колени и устроилась там как дома.

Алекс погладила пушистую шерстку.

– Я задумалась.

– О!

Она сдержанно улыбнулась.

– О том, что ты говорил насчет… переезда сюда на оставшееся до соревнований время.

Она опустила голову и смотрела на Джеймса исподлобья, то ли с надеждой, то ли со страхом.

– Предложение остается в силе? – спросила Алекс, поскольку он промолчал.

– Разумеется.

Он не хотел пугать Алекс и был так удивлен ее согласием, что растерялся. Что заставило ее изменить решение? Неужели происходит нечто новое и они придут к чему-то большему, чем дружба?

Глаза Алекс засияли, и она тряхнула головой.

– Раз сегодня пятница, мы можем завтра перевезти вещи. И я в эти выходные буду на посылках, если возникнут какие-нибудь проблемы. – Она замялась. – А хорошо ли это будет?

– Конечно, – ответил Джеймс.

Он произнес это так, будто приглашение матери и дочери Гордон пожить на ранчо – событие малозначительное, но на самом деле оба понимали, как это важно. Его мысли едва справлялись с этой потрясающей новостью. Алекс и Куинни здесь, в его доме. Ежедневный ужин вместе. И не нужно больше скучать, когда она уезжает по утрам, оставив ему дочь. Незачем прощаться в тихие вечерние часы и беспокоиться, как они добрались домой.

– Конечно, – мягко повторил он и улыбнулся. Джеймс поймал взгляд Алекс и смотрел на нее, пока она смущенно не отвела глаза. – Чем скорее, тем лучше.

Алекс поглаживала старую подкову, которая приятной тяжестью лежала в руке. Три дня назад, упаковывая вещи и собираясь переехать на ранчо Джеймса, она нашла ее в шкафу, на дне ящика. Нашла и не задумываясь сунула в небольшой плоский чемодан. Подкова так и лежала там до сегодняшнего дня, пока Алекс не обнаружила ее в боковом кармане чемодана.

– Мам, ты здесь? – послышался голос Куинни, и девочка вошла в спальню. – Ой, подкова… Давно я ее не видела. – Взяв подкову у Алекс, она повертела ее в руках. – Не думала, что ты все еще хранишь ее.

Алекс засуетилась, поспешно складывая ночную сорочку и убирая ее в верхний ящик комода.

– Я нашла подкову в своем чемодане, – беспечным тоном отозвалась она. – Надеюсь, она принесет тебе удачу.

Куинни кивнула и вернула подкову матери.

– Ты все еще думаешь о папе?

Алекс никогда не рассказывала Куинни, как попала к ней эта подкова, считая, что дочке лучше верить, будто это подарок Кайла, чем знать правду. Алекс усмехнулась. Единственное, что подарил ей Кайл, – это Куинни.

– Ты об отце? – Пожав плечами, она сунула подкову в ящик под ночную сорочку. – Старые привычки живучи. Глупо, что я так долго хранила ее, более того, даже не представляла себе, как расстаться с ней.

Куинни кивнула и, бухнувшись на широкую кровать матери, блаженно потянулась.

– Мак сказал, что ужин скоро будет готов, но просил не спускаться раньше времени. Он не хочет, чтобы ты что-то меняла на свой лад, как это было за обедом.

– Ах, он не хочет?! – приподняла бровь Алекс. – Да он понятия не имеет, как сервировать стол! И должен быть благодарен, что я показала ему, как это делается.

Куинни округлила глаза и весело хмыкнула.

– Мама, тут мужская компания. А мужчин мало заботят ножи и вилки. Поверь, к шести часам у них только одна мысль в голове – как бы поесть. – Она провела пальцем по пуховому одеялу с цветочным узором. – За исключением Роупера, конечно. Несмотря на все задатки настоящего ковбоя, он знает разницу между ложкой и вилкой.

Алекс прислушалась к словам дочери. Не нужно обладать материнским чутьем, чтобы понять: Куинни проявляет большой интерес к молодому человеку. То, что девочка может влюбиться в одного из помощников Джеймса, беспокоило Алекс. Ее пугало, что это не только отвлечет Куинни от занятий, но может привести и к более неприятным последствиям.

– Все это очень хорошо, милая, – сказала она дочери, – но не забывай, что Роупер такой же, как другие. Все они одним миром мазаны.

Куинни рассмеялась.

– Мама, ты иногда такая… старомодная. Роупер совсем не такой, как другие.

Все они не такие. Ни разу Алекс не позволила себе сказать Куинни ничего плохого о Кайле, хотя сейчас ее так и подмывало сделать это. Что хорошего, если Куинни узнает, что ее отец лжец и эгоист? Нет, лучше уж ничего не говорить.

– Судя по всему, ты слишком много крутишься возле Роупера, – добавила Алекс, задвигая ящик комода. – А я-то думала, ты все время тратишь на занятия с Джеймсом.

– Не волнуйся, мама, я много занимаюсь, но на соревнованиях мне придется выступать в одной команде с Роупером, поэтому вполне естественно, что я тренируюсь с ним. И Мак велел Роуперу опекать меня. Всякий раз, когда у меня возникает какой-то вопрос или мне что-нибудь нужно, Роупер рядом.

«И каждый день все больше сближает их», – с горечью подумала Алекс.

– Все это так, – вздохнула она, садясь на кровать рядом с дочерью, – но на твоем месте я была бы осторожнее, Куинни. Конечно, Роупер симпатичный, но ведь мы так мало о нем знаем, правда?

Куинни насторожилась.

– Я знаю о нем достаточно. Мы с ним много разговариваем.

Разговоры мало чего стоят. Алекс провела рукой по узкой джинсовой юбке. Куинни бывает так упряма, когда что-то вобьет себе в голову. И в этом она похожа на своего отца.

– Конечно, милая, – уклончиво отозвалась Алекс, пытаясь успокоить Куинни. – Я только полагала, что…

– А что ты, в сущности, знаешь о Маке?

Черт, откуда у этой девочки столь острый ум? Разумеется, Алекс многое могла бы рассказать дочери о Джеймсе, но, пожалуй, все ее сведения основывались на фактах далекого прошлого, которое она предпочитала не обсуждать.

– Немного, – наконец призналась Алекс.