– Нет, есть, – прервала она. – У меня голова кругом идет. Столько всего произошло, и так быстро. Я вообще ничего не понимаю.

Джеймс откинулся на подушки.

– Это единственная причина твоего ухода?

– Нет. О черт!.. – пробормотала Алекс, видя, что в спешке натянула свитер задом наперед. – Неужели до тебя не доходит, что все это ни к чему?

– Почему? Так ты сожалеешь?

Алекс повернулась к нему, удрученная и расстроенная. Неужели Джеймс не чувствует, что они нарушили ту тонкую и неуловимую грань в их отношениях, которая придавала этим отношениям удивительное очарование? Останутся ли они теперь друзьями?

– Я хочу сказать, что… что это… – она указала на смятую постель, – все меняет. Нам будет трудно вернуться к прежнему течению жизни.

– Тогда не будем возвращаться. Давай двигаться вперед.

Алекс посмотрела на него и утонула в его честных, открытых глазах.

Она наклонилась и отвела прядь волос со лба Джеймса.

– Я не готова. – Она провела рукой по его жесткой щеке. – Состоять с кем-то в определенных отношениях – значит делиться собой, утратить контроль над ситуацией. На это я не способна.

Алекс опустила голову, понимая, что уйти от Джеймса совсем не просто. А она ведь только на мгновение позволила себе воспарить, забыть все твердо заученные уроки, насладиться опьяняющей страстью любви.

Тяжкий вздох вырвался из ее груди. Она надела юбку. Для кого-то такие взаимоотношения хороши, но у нее есть дочь, которую надо вырастить, бизнес, требующий внимания, да и собственная жизнь. Ни на что другое нет времени, особенно на отношения с мужчиной, которому нужно все или ничего.

– Я не прошу большего, чем ты можешь дать, – сказал Джеймс, когда Алекс оделась. – Незачем торопиться. Посмотрим, как пойдут дела.

Она заметила, как одеяло скользнуло вниз, приоткрыв его тело, и желание разгорелось в ней с новой силой.

– Джеймс, пожалуйста, не надо…

– Послушай меня, Лекси, – твердо сказал он. – Первый раз в жизни послушай меня.

Она снова посмотрела ему в глаза.

– Я не могу, – так же твердо ответила Алекс. – Что бы ты ни сказал, не могу. – Она остановилась у двери, взялась за ручку, повернулась и заметила его смущенный взгляд. – Прости.

Джеймс молча смотрел на нее, Алекс печально вздохнула и закрыла за собой дверь.

Он просил ее поверить ему насчет Куинни. И она это сделала.

Он просил ее положиться на собственный инстинкт, принимая во внимание его добрые намерения. Но этого Алекс сделать не смогла. Второй раз в жизни она отказывала Джеймсу, давая понять, что он недостаточно хорош для нее.

Охваченная страхом и смущением, Алекс быстро спустилась вниз, чтобы подождать Куинни.

Какое будущее уготовано им с Джеймсом?

– Привет, Мак. Как дела? Отличный урок. Мы с Роупером и ребятами собираемся перекусить, а потом в кино. Идет?

– Конечно, малышка, – кивнул Джеймс, пристраивая седло на деревянную подставку. Он повесил попону проветриться и расправил плечи. – Прихвати гамбургер для меня.

– Хочешь пойти с нами? – улыбнулась Куинни. – Только тогда мы возьмем с собой бабушку Роупера. Она составит тебе компанию.

Джеймс расхохотался.

– Спасибо, но у меня еще куча дел. – Он задумчиво взглянул на Куинни. – Пора очистить стойла от навоза. Поможешь? Надеюсь, Роупер без тебя не соскучится.

Рассмеявшись, Куинни повесила уздечку на дверь конюшни.

– Ему даже лучше будет! – воскликнула она, распуская стянутые в хвост волосы.

Волосы рассыпались по плечам, и Джеймс снова отметил про себя, что Куинни – молодая девушка, а не ребенок, как все еще кажется Алекс.

– Когда мамы нет поблизости, тут полный штиль, правда? – усмехнулся Джеймс.

Куинни вздохнула и уселась на ларь с овсом.

– Точно. – Она покачала головой. – Ей нужно побольше работать. Тогда мы все заживем.

Достав из ящика щетку и скребницу, Джеймс занялся черным жеребцом, на котором после урока с Куинни объехал дальние уголки своих владений. Казалось, он никогда не насытится верховой ездой. Кроме того, это помогало ему освободиться от напряжения, возникшего в последнее время между ним и Алекс. Прошло десять дней с того вечера, когда они дали волю своим чувствам. Алекс явно избегала оставаться с ним наедине.

Чтобы скоротать время и все обдумать, Джеймс отправился в трехдневную поездку в Монтану, намереваясь приобрести новых лошадей. Однако мысли его сосредоточились не на лошадях, а на молодой темноволосой «кобылке» и на том, как бы поскорее вернуться домой.

Когда он вернулся, Алекс объявила, что собирается всю себя посвятить «Женской одежде от Джеми». Ее отсутствие позволяло Джеймсу и Куинни заниматься спокойно. И хотя его радовало общение с девочкой, ему недоставало постоянного вмешательства и бесконечных комментариев Алекс. Джеймса не устраивала ее позиция, но он не представлял себе жизни без этой женщины.

– Мама хочет как лучше, Куинни. – Он провел щеткой по спине жеребца, горячего и влажного после быстрой скачки. Джеймс решил дать ему обсохнуть. Усевшись на деревянную скамью рядом с Куинни, он положил руки на колени и сжал ладони. – Думаю, она все понимает и старается исправиться.

– Знаю, – бросила Куинни, вертя тупым носком коричневого ботинка. – Но она относится ко мне как к ребенку. Так, будто я не соображаю, что делаю. А мне через несколько месяцев стукнет шестнадцать. Ей, между прочим, было восемнадцать, когда она родила меня.

Джеймс глубоко вздохнул. Хотя они с Куинни частенько беседовали, темы в основном касались молодых людей и того, как лучше вести себя с ними. Да и что, собственно, мог поведать ей Джеймс, когда она сама обладала врожденной проницательностью? Куинни точно знала, чего хочет в жизни, и понимала, что дорожка, избранная некоторыми ее друзьями: выпивка, наркотики, случайные связи, – ведет в никуда.

– Сама подумай, маму, наверное, настораживает, что ты такая красотка, – мягко заметил Джеймс. – Парни от тебя без ума. Она боится, что ты влюбишься в кого-то неподходящего и потратишь жизнь на того, кто этого не стоит.

– Ясно. – Куинни постукивала носком ботинка по бетонному полу и, нахмурившись, смотрела на Джеймса. – Но почему мама мне не доверяет, а? Разве я дала ей повод усомниться во мне? – Куинни вздохнула. – К тому же она ненавидит Роупера, а ведь совсем не знает его.

В словах девочки слышалась обида, и Джеймс поспешил исправить положение.

– У мамы нет неприязни к нему. Думаю, он просто напоминает ей твоего отца. Такой же высокий, общительный и так же занят собой.

Куинни сверлила Джеймса глазами, как делала и ее мать в ожидании ответа.

– Ты знал моего отца?

– Немного, – ответил он, размышляя, какой информацией может поделиться. – Он был молодой… гм… яркий. Выделялся из толпы. На его фоне все мы выглядели недотепами.

Куинни усмехнулась, догадавшись, что Джеймс хочет поднять ей настроение.

– Но в чем ему не откажешь… он был прекрасный наездник, – добавил Джеймс, пытаясь вспомнить добродетели Кайла, но не слишком преуспев в этом. – Не было в округе лошади, которую он не взялся бы укротить.

– А что произошло между ним и мамой?

Да-а… Трудный вопрос.

– Ну… они время от времени встречались. А потом, наверное, он увлекся своими успехами на родео, как раз когда твоя мама была беременна.

– Почему она не ездила с ним?

– По-моему, они не подходили друг другу, – осторожно отозвался он. – И полагаю, что в глубине души твоя мама это сознавала.

Куинни машинально царапала крышку ларя. Казалось, ответ удовлетворил ее. Слава Богу! Джеймс не знал, долго ли ему удастся скрывать неприязнь к Кайлу. И как только тот умудрился стать отцом такого умного, прекрасного ребенка, как Куинни? Его уважение к Алекс, которая проделала колоссальную работу, вырастив из этого ребенка достойного человека, постоянно росло.

– Пойми, твоя мама не зря волнуется, – объяснял Джеймс, – ты ведь красавица. Черт, вокруг тебя крутятся парни, наверное, уже сообщившие своим мамочкам, что нашли девушку своей мечты.