Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Куинни радостно усмехнулась:

– О, он чистое наказание!

– Роупер, помоги Куинни оседлать Клэнси, прежде чем уйдешь, – сказал Джеймс. – Потом покажи ей тропинку к лесу. Куинни, ты можешь взять Клэнси примерно на час. Пусть познакомится с тобой. И сама познакомься с ребятами, работающими в загоне там, внизу.

Услышав, как Алекс вздохнула, Джеймс повернулся к ней. В ее огромных глазах таилась тревога, и ему неприятно было думать о том, что творилось у Алекс в душе.

– А это не опасно? – спросила она.

– Думаю, нет, – успокоил Роупер. – Клэнси никогда никого не пугает, и, кроме того, ребята присмотрят за ней.

«Это было именно то, чего опасалась Алекс, – внезапно подумал Джеймс. – Опасно, дружок, вдвойне опасно».

– Если тебе это не по душе, Куинни, можешь просто проехаться по полям и по загонам.

Замешкавшись, Куинни стрельнула глазами в сторону матери. Затем потупилась, пряча лицо под волной волос.

– Да, может, так будет лучше, – негромко сказала она и вышла следом за Роупером.

Джеймс молча проводил их глазами. Куинни наверняка славная девочка, рассудительная и смышленая, готовая на все ради матери. Пока готова… но скоро ей исполнится шестнадцать, а это означает, что наступит время, когда Куинни станет не по душе вмешательство Алекс в ее личную жизнь. Интересно, беспокоит ли Алекс будущее дочери?

Скорее всего он никогда не узнает этого. Восемь недель отпущено ему на общение с Алекс и Куинни Гордон. После этого его осведомленность о том, что они делают и каковы их отношения, сведется к нулю. Но если эти восемь недель ему удастся держать в узде свои чувства, он сможет быть рядом и побольше узнать об их жизни.

– Как насчет отвратительного кофе? – спросил Джеймс и поднялся.

Алекс все еще смотрела в пустой дверной проем, глубоко уйдя в свои мысли.

– Хм… О да, с удовольствием. – Она поправила ремень на джинсах и заправила внутрь рубашку.

Сунув руки в карманы, он направился на кухню, понимая, что лучше придерживаться дистанции, чтобы лишний раз не беспокоить Алекс. Собственно, именно это Джеймс и делал все эти долгие годы, уйдя из ее жизни, и это было совсем не просто для него.

Глава 4

Джеймс бросил взгляд на модный глянцевый журнал, оставленный Алекс на столе, и улыбнулся. Неужели прошло всего две недели с тех пор, как она попросила его позаниматься с Куинни? Казалось, гораздо больше, как будто и Алекс, и ее дочь всегда были частью его жизни, тем, о чем он будет скучать, когда лето подойдет к концу. Приезжая на ранчо, Алекс врывалась в комнату, как свежий ветерок, и ее непрерывный говор заполнял пространство, а Куинни приносила с собой аромат юности, и это заставило Джеймса впервые по-настоящему ощутить, что такое дом.

Он опустился на мягкие подушки софы и, сидя лицом к камину, поворошил золу. Алекс подошла и опустилась на софу рядом с ним.

– Правда Куинни замечательная? – Покачав головой, Алекс рассмеялась. – Господи, она так здорово смотрится в седле!

Джеймс согласился. Куинни действительно делала успехи, довольно быстро овладевая секретами мастерства, что удивительно для человека, который никогда прежде не ездил в таких условиях. Время, проведенное ею с лошадьми, как он понял, ограничивалось уик-эндами на фермах друзей, где она постигала азы, прежде чем интерес к верховой езде стал настоящим.

– Куинни молодец. – Джеймс откинул голову на спинку софы. – И очень способная ученица. Ты можешь гордиться дочерью.

– А я и горжусь. – Алекс вздохнула и устроилась поудобнее в углу софы, поджав под себя ноги. – Я пытаюсь внушить ей, как драгоценен каждый день, будь то школа, занятия верховой ездой или что-то еще. По-моему, родители должны говорить детям, как они гордятся ими, согласен?

Ее слова таили в себе скрытый смысл.

– А твои родители не делали этого? – спросил Джеймс.

– А твои? – Алекс вопросительно посмотрела на него.

Ее уклончивость подсказала ему, что он задел болезненную струну.

– Не часто, – отозвался Джеймс. – Отца я едва помню, общался в основном с матерью.

Она кивнула, наблюдая за ним, затем медленно опустила глаза.

– Кажется, в жизни моих родителей я была самым большим разочарованием.

Джеймс растерялся. Алекс никогда не говорила о родителях, и он толком ничего не знал о ее детстве. И то, что она сейчас доверилась ему и заговорила об этом, означало многое для него.

– Что за человек был твой отец?

– Крупный мужчина. Осанистый, как ты сказал бы. Румянец во всю щеку. Из тех парней, которые так и брызжут радостью, хотя на самом деле он был немногословен.

В комнате установилась тишина. Воспоминания о несчастливом детстве нахлынули на Джеймса. В каждом доме есть свой скелет в шкафу, гласит пословица, и его семья ничем не отличалась от других, хотя, так же как и Алекс, он никому не рассказывал об этом. Может, предложить Алекс поделиться с ним воспоминаниями о детстве? Но тут она заговорила снова:

– Моя мама рассуждала верно, хотя я поняла это много лет спустя, спросив ее, почему они были всегда так строги ко мне.

– И что же она ответила?

Алекс подняла глаза, и Джеймс напрягся, ожидая ответа. Он страстно желал знать все о ее прошлом. Возможно, потому, что все еще считал их друзьями и ему казалось, будто он способен увидеть больше, чем она готова показать. Или же потому, что Джеймс до сих пор старался осмыслить то, что тогда случилось между ними.

– Они предпочитали говорить мне правду. – Брови Алекс сошлись на переносице. – Например, что лучше бы мне подыскать приличную работу и иметь возможность содержать себя, чем рассчитывать на кого-то. Что я чересчур простодушна с мужчинами, которые поглядывали на меня. – Она подошла к книжному шкафу, пробежав пальцем по фотографии лошади.

– И ты поверила в это? – Джеймса поразила жесткость ее родителей. – А как насчет парней на конной базе? Они все сходили по тебе с ума. – Он вспомнил тех, кто крутился вокруг нее.

Алекс вернулась на свое место и стряхнула пылинку с безукоризненно отглаженных бежевых брюк.

– О, они были просто замечательные, но, честно говоря, я не очень интересовала их. Когда доходило до дела, выяснилось, что все парни хотят совсем другого. Им вынь да положь высокие каблуки и безукоризненный маникюр.

«Неудивительно, что она так увлеклась Кайлом», – мрачно подумал Джеймс.

Он глубоко вздохнул и потер затылок. Блестящий и общительный, Кайл обладал всем тем, чего так не хватало Алекс, и знакомство с ним тешило ее тщеславие. Поэтому она сделала все возможное и невозможное, чтобы Кайл обратил на нее внимание, и предложила ему свое тело, вместо того чтобы предложить душу.

Джеймс размышлял над тем, что она сказала.

– Ненавижу белоручек. – А про себя подумал: «Высокие каблуки могли бы остаться, особенно те лодочки, которые Алекс носила на службу».

– Ты? – удивилась она.

Он смотрел на ее отполированные ногти.

– Да, она тратила часы на этот вздор, сначала снимала лак, потом накладывала снова. – Джеймс покачал головой. – Если бы она тратила меньше времени на свои ногти, покрывая их ярко-алым лаком, и чуть больше на меня, у нас, возможно, был бы шанс. – Джеймс понял, что отвлекся от темы, но не желал пояснять, кто такая «она», и терять нить предыдущего разговора. – Итак, где сейчас твои родители?

Кошка прыгнула на колени Алекс и, свернувшись клубочком, довольно заурчала.

– Мама живет в городе, в доме для престарелых. А папа умер четыре года назад. Я была рядом с мамой на его похоронах, но она не нуждалась в моей поддержке. Поверишь ли, не единой слезинки! Я решила, что она все еще стыдится меня.

– Да?

Алекс коротко усмехнулась.

– Но это было не совсем так. – Она облокотилась на деревянный подлокотник софы. – Мать всегда убеждала меня сделать карьеру, поскольку считала, что я должна сама отвечать за себя. Но я не могла согласиться на брак без любви, все равно с кем, и оказаться в ее положении. То есть как она и мой отец…

10
{"b":"105538","o":1}