Тогда ни жертв катастрофы, ни обломков лайнера, ни каких бы то ни было других свидетельств происшествия обнаружить так и не удалось. По мнению доктора Гримсдоу, в Чичуа имел место классический "узел времени" — самый крупный и запутанный из всех, с какими ему доводилось сталкиваться. Гипотеза ученого заключается в том, что время вовсе не движется по идеальной прямой, как принято считать. Течение его напоминает путь автомобиля по не слишком ровному шоссе. То на ухабе подпрыгнет, то в рытвину попадет, то и вовсе съедет в кювет. Примерно то же самое происходит и со временем. Под влиянием определенных сил (каких — профессор Гримсдоу пытается выяснить, скорее всего, речь идет о некоем совершенно неизученном виде энергии) время может сворачивать со столбовой дороги, «подпрыгивать», "проваливаться", а то и сворачиваться в узел, что и произошло в Чичуа. В таком случае события могут меняться местами — причина следует за результатом, а давно минувшие события напоминают о себе через много лет самым загадочным образом.

Гримсдоу пришел к выводу, что большинство историй о похищении землян пришельцами — «всего-навсего» красноречивые доказательства возможности перемещений во времени. В таком случае мы имеем дело уже не с «узелками», а с "ямами во времени". В них ход событий неимоверным образом замедляется. Человек, по несчастью угодивший в такую яму, находится в полузабытьи. Он видит окружающий его сегодняшний мир смутно и, как правило, в черно-белом варианте (отсюда многочисленные истории о "серых человечках"). В настоящем времени пребывает — в виде едва различимого тумана — и какая-то часть его физической оболочки. Подобная гипотеза вполне логично истолковывает легенды о призраках и привидениях.

Так что, если ваша любимая рубашка куда-то пропала, а вы совершенно точно помните, что клали ее именно сюда, не волнуйтесь и не продолжайте бесплодные поиски — она просто-напросто провалилась в небольшую "дыру во времени" и в скором будущем непременно всплывет. Кстати, по расчетам Стивена Гримсдоу, обломки злополучного канадского лайнера должны были вместе с обгоревшими трупами 35 пассажиров объявиться в Чичуа примерно в ноябре 1999 года. Среди тел погибших должно было отсутствовать одно — маленькой девочки в ярко-розовых брюках-клеш.

Странный случай, о котором пойдет речь, произошел с камергером шведского короля бароном Зульцем. Происшедшее показалось барону столь необъяснимым, что он постарался возможно подробнее записать все в своем дневнике.

"Я встретил у входа в парк, — писал барон, моего отца в его обычном костюме, с палкою в руках. Я поздоровался, и мы с ним долго говорили, направляясь к дому; уже войдя в его комнату, я увидел в постели крепко спящего отца; в этот момент призрак исчез; через несколько минут отец проснулся и вопросительно посмотрел на меня".

В 1810 году, когда лорд Байрон (1788–1824), находясь в Греции, лежал с приступом жестокой лихорадки, люди, хорошо знавшие поэта, несколько раз видели его на лондонских улицах. Статс-секретарь Пиль писал Байрону, что в те дни он дважды встречал его на Сен-Жерменской улице, причем один раз видел лорда, прогуливаясь вместе с братом самого Байрона. Отвечая на это письмо, Байрон писал с присущим ему сочетанием серьезности и иронии: "Не сомневаюсь, что мы можем — хотя, как это происходит, нам неизвестно — раздваиваться; причем возникающий при этом вопрос о том, какой из близнецов в данное время действителен, а какой нет, предоставляю на ваше решение".

Как-то во время поездки Марка Твена (1835–1910) по Канаде, в день, когда ему предстояло выступление в Монреале, в его честь был дан прием. Там среди присутствовавших он заметил миссис Р., давнюю свою знакомую, которую потерял из виду лет двадцать назад. Он видел ее совсем рядом, разговаривающую с другими приглашенными, но удивило и несколько озадачило его то, что она даже не поздоровалась и не подошла к нему.

Вечером, когда Марк Твен готовился к выступлению, ему передали, что какая-то дама хочет видеть его. В посетительнице он узнал миссис Р., которая выглядела и одета была точно так же, как на приеме, где он видел ее днем.

— Я сразу узнал вас, — галантно заметил Твен, как только вы появились сегодня на приеме. Миссис Р. была крайне удивлена:

— Меня не было на приеме. Я только что, не позже чем час назад, приехала из Квебека.

"Ее не было ни на приеме, ни даже в городе, заключал Твен свою запись об этом событии. — И тем не менее я видел ее там, видел совершенно ясно и безошибочно. Я готов поклясться в этом. Я совершенно не думал о ней в тот момент, как я не думал о ней в течение многих лет. Но она, несомненно, думала обо мне в то время. Возможно, ее мысли, пролетев то расстояние, которое разделяло нас, принесли с собой такой четкий и приятный образ ее самой. Мне представляется, что это так".

Как-то в студенческие годы известный ирландский поэт и драматург лауреат Нобелевской премии Уильям Батлер Йитс (1865–1939) узнал новость, которую ему нужно было срочно передать приятелю, жившему в другом городе. И в то самое время, когда он собирался написать ему и интенсивно думал об этом, его приятель, живший в другом городе, увидел вдруг Йитса среди большого скопления народа в холле гостиницы, где он тогда жил. Не сомневаясь в его реальности, приятель попросил поэта зайти к нему позднее, когда разойдутся собравшиеся. После этого, по рассказу его друга, Йитс исчез, но появился снова в полночь и сообщил ему ту новость, которую Йитс хотел передать ему. При этом сам Йитс, находившийся в другом городе, не имел ни малейшего представления о происходившем.

Еще один случай, зафиксированный в исторических источниках, повествует об Альфонсе де Лигори (1696–1787), настоятеле одного из католических монастырей. Как-то в 1774 году, во время многодневного сурового поста, находясь в своей келье, он впал в забытье. Когда же вышел из него, объявил, что присутствовал у смертного одра папы Климента XIV. Тем, кто слышал его, это представилось делом совершенно невозможным — резиденция папы находилась на расстоянии не менее четырех дней пути. Однако рассказ Альфонса де Лигори неожиданно подтвердили другие лица, присутствовавшие при кончине папы. Они видели настоятеля при последних минутах папы, а затем и во время погребальной службы, причем некоторые даже разговаривали с ним, не догадываясь при этом, что общаются не с самим настоятелем, а с его двойником.

Среди свидетельств о прижизненных призраках-двойниках особое место занимает эпизод, связанный с князем П. А. Вяземским (1792–1878), поэтом и эссеистом. Эпизод этот сохранился в записи петербургского епископа Порфирия (Успенского), сделанной им со слов самого поэта.

"Однажды, — рассказывал Вяземский, — я ночью возвращался в свою квартиру на Невском проспекте у Аничкова моста и увидел яркий свет в окнах своего кабинета. Не зная, отчего он тут, вхожу в дом и спрашиваю своего слугу: "Кто в моем кабинете?" Слуга сказал: "Там нет никого", — и подал мне ключ от этой комнаты. Я отпер кабинет, вошел туда и увидел, что в глубине этой комнаты сидит спиной ко мне какой-то человек и что-то пишет. Я подошел к нему и, из-за плеча его прочитав написанное, громко вскрикнул, схватился за грудь и упал без чувств; когда же очнулся, уже не увидел писавшего, а написанное им взял, скрыл и до сей поры таю, а перед смертью прикажу положить со мною в гроб и могилу эту тайну мою. Кажется, я видел самого себя пишущего".

Американская пресса долгое время пересказывала случившееся в 1997 году с супругами Томом и Дорис Маршун из Канзаса, которые, по их собственным словам, внезапно оказались в… 1949 году.

Они заправили свою новейшую «тойоту» бензином за 22 цента, купили ситро по 5 центов за бутылку и четверть галлона машинного масла за 10 центов. Самым шокирующим оказалось то, что они приобрели сигареты марки "Майлд энд Меллоу", которые прекратили выпускать с 1950 года.