Объявление о новой продолжительной войне, то есть, о новых военных заказах, сотворило чудо. Биржа прекратила падение. Возникла надежда на подъём экономики и патриотизм пенсионеров. Наконец, 26 ноября 2001 года министр финансов Пол О'Нил(O'Neil) заявил, что «худшее позади». Как пишет Робинсон, «постоянно поддерживать международную напряжённость» — такова главная задача внешней политики США. Для выполнения этой задачи действуют многочисленные институты. И Министерство обороны, и капиталистический способ производства информации, и индустрия шоу-бизнеса. Существует любопытнейший документ Пентагона, опубликованный в периодическом издании «QDR»,[357] которое каждые четыре года информирует об основных направлениях стратегической безопасности Соединённых Штатов. В этом документе чёрным по белому сказано: «Нам не следует дожидаться следующего кризиса, мы должны формировать будущее». На языке Пентагона это означает — необходимо поддерживать напряжённость и создавать конфликты.

Речь идёт не об откровенной лжи и обмане, как часто думают, и не об информационном сбое, как утверждают наши левые. В материалах, публикуемых в «QDR», представлена более широкая концепция «производства» информации для СМИ. Частью этой концепции является также событие 11 сентября. В центре внимания поставщика информации — налогоплательщик. Он рассматривается, как зритель, к которому прилагаются те же параметры, что и к любому потребителю телевизионной продукции. Что касается его возраста и способностей внимательно отслеживать информационный материал, то ставка делается на рядового «невнимательного» зрителя. Например, такого «рассеянного», о каком пишет Вальтер Беньямин(Walter Benjamin). Ротозей в состоянии переварить любую официальную версию событий, которую человек с «признаками интеллекта» вряд ли примет за чистую монету. Например, предсказание, будто глобальная война с террором «продлится двадцать лет». Как будто кто-то может предвидеть ход истории на двадцать лет вперёд. Или возьмём для примера апокалиптические способности исламистов, которые-де, на протяжении двадцати лет «будут обладать возможностью разрушить нашу Родину».

Известно, что антиисламизм был провозглашён в Праге в официальном заявлении президента Буша: «Наконец, мы осознали, кто наш истинный враг!». Для этого, видите ли, понадобилось целое десятилетие «нового мирового порядка», пока на арене находились такие сомнительные личности, как Норьега или Милошевич, которые, как оказалось, по окончании холодной войны не могут заполнить вакансию врага человечества.

Однако не так-то просто отыскать противника, который был бы настолько достоверен, как «Красная Армия». На страницах «QDR» враг — это «непримиримый экстремист, стремящийся получить доступ к оружию массового уничтожения с целью разрушить свободный мир и не имеющий государства-нации». В воображении сразу же возникают образы врагов, будто сошедшие с киноэкрана, где демонстрируются фильмы по романам Яна Флеминга. Сначала романы, потом экранизации, словно переход от эпохи холодной войны к «войне с террором». Все эти истории наподобие последних войн повторяются с устрашающим однообразием. Вносятся лишь некоторые изменения в сценарный план, модифицируются некоторые частности. Но при этом неизменно на первом плане кровожадный главарь банды, вызывающий справедливое негодование зрительного зала. Все мы помним, как эту роль блестяще сыграли бывшие агенты ЦРУ, вроде Норьеги и Саддама.

Попытка Саддама обзавестись оружием массового уничтожения — да, это был мощный аргумент. Публика притихла, затаив дыхание. Угрожающий лейтмотив постоянно звучит в СМИ. Другой рефрен — герой, оказавшийся в безвыходном положении. На эту роль годится любой американский морпех в Багдаде. Он совершает чудеса героизма, жестоко расправляется с ненавистными врагами, причём врукопашную, заставляет «подонков» признаться в совершённых преступлениях — под пытками, как в Абу-Граибе. Некоторые демократы возмущаются, зато республиканцы в восторге.

При этом страдания народов, оказавшихся жертвой агрессии, у всех на виду. Однако главное — праведный гнев «морских котиков». В производстве фронтового «реалити-шоу» используются отдельные элементы реальности. Расизм загримирован под антиисламизм. Антиамериканизм вообще уже трансформировался в нечто, наподобие кантианской категории — он повсюду. Межэтнические столкновения распространяются со скоростью эпидемии. Ведь они обязательный фон, на котором происходит благородная и спасительная интервенция.

О продолжительности и масштабах массовой бойни решения принимаются заблаговременно. Они внимательнейшим образом «мониторятся». Так, в Ираке на протяжении четырёх лет удавалось поддерживать средний ритм погибших американских военнослужащих — не более двух в сутки. В основном это испаноговорящие американцы. Во всяком случае, погибших в Ираке гораздо меньше, чем насильственных смертей в Калифорнии. Важно избежать «вьетнамского синдрома», когда в течение суток в среднем погибало неприемлемо много военнослужащих США — двадцать человек, причём все срочники. Итак, вопрос, поставленный ещё Наполеоном, можно считать решённым. Это вопрос о жертвах рядового состава. Наполеон был уверен, что гибель солдата необходима для придания имперской власти особой полноты.

В том, что касается 11 сентября, то достаточно внимательно вчитаться в книгу Бжезинского «Великая шахматная доска». Там это событие предсказано. Бывший советник по вопросам безопасности президента Картера написал в 1997 году: «Америка слишком демократична дома, чтобы быть диктатором за границей. Это ограничивает применение американской мощи, особенно её возможность военного устрашения… За исключением тех ситуаций, когда возникает неожиданная угроза или вызов (выделено. — Э.М.) общественному ощущению внутреннего благосостояния. Экономическое самоотречение (т. е. военные расходы) и человеческое самопожертвование (жертвы даже среди профессиональных военнослужащих), требующиеся в ходе борьбы, несовместимы с демократическими инстинктами. Демократия враждебна имперской мобилизации».[358]

Итак, 11 сентября можно считать операцией, которая прошла, как по-писаному. Благодаря «неожиданной угрозе», были получены «военные расходы» и «имперская мобилизация».

Начав дискуссию относительно терактов 11 сентября 2001 года, я вовсе не намеревался втянуться в то, что вскоре назовут «бесконечной глобальной войной».[359] Я хотел лишь исполнить свой долг журналиста, продемонстрировав противоречия, содержащиеся в официальной версии событий. В дальнейшем я поместил в Интернете ряд статей, в которых, буквально по минутам, восстановил хронологию реальных событий, указав на исключительную роль, которую сыграло в них «NORAD» (Объединённое командование аэрокосмической обороны Северной Америки). Я сразу отметил, что у организаторов терактов были сообщники в Белом доме и в Объединённом комитете начальников штабов, что лица, обвинённые в захвате самолётов, не фигурировали в списках пассажиров, что немыслимое множество оставленных ими следов вызывало подозрение, что взрывчатка была заложена в самих башнях-близнецах; что Усама бен Ладен предоставлял слишком удобное алиби тем, кто стремился доказать наличие заранее спланированной атаки из Афганистана, наконец, что всё это, само собой разумеется, должно было послужить аргументом для обоснования доктрины «столкновения цивилизаций» и оправданием перманентных войн.

Как и многие другие, я понял, что этот день изменил человечество. Однако я продолжал действовать и писать так, как будто ничего не произошло. Значительно позже, столкнувшись с проблемами, возникшими после этих событий, я нашёл новые средства защиты нашей свободы.