— Там призрак!

Спарк встрепенулся. Нудящий живот отступил. Парень нырнул в затхлое тепло — и резко отшагнул назад. Сэдди, сунувшийся было вслед, отлетел. Кувыркнулся по настилу до ступенек, откуда хрустко упал спиной в снег.

Посреди заимки стояла Иринка. Точно такая, какой Игнат видел в самом первом сне. Ветер из ниоткуда шевелил куртку, дикую и непривычную среди шуб, кафтанов, меховых плащей. Сквозь синие джинсы просвечивал очаг, и расхватавшие оружие ватажники. Полупрозрачные кроссовки чертили чтото на грязных досках, спокойно проходя сквозь стопку щитов, рваные сапоги, вязанку заготовок для стрел… Еще на полу блестели осколки стеклянного шарика. Подарок Ахена! Вот оно что! «Разобьешь, когда вовсе не будет сил терпеть…» Пожалуй, Игнат бы придержал шарик на день почернее этого. Или судьбе виднее? Спарк вдруг понял, что живот уже не болит. Мгновение — и все кончилось. Ирки не стало. Игнат наклонился за осколками, неторопливо сложил в ладонь, удивляясь, какая та стала жесткая и крепкая. Как у взрослых.

— Так ты и вправду под рукой госпожи Висенны… — протянул первым опомнившийся Майс. — Она приходила?

Игнат кивнул:

— Она. То есть, нет! Она, но не Висенна. Моя девушка. Которую я ищу… Нет, жду.

— Лотан говорил. Я не верил. — Майс опустил голову. — Пожалуйста, не держи на меня зла.

Мало что понявшие ватажники завозились, убирая оружие. С улицы, наконец, вошел Сэдди. Ему в двух словах пересказали случившееся. Салех покрутил головой, стряхивая налипший снег:

— Одно другому не помеха. Почему бы госпоже Висенне и не быть чьей-нибудь девушкой? Всяко лучше, чем древней бабушкой!

Ратин сдержанно улыбнулся. Майс задумчиво почесал затылок. Спарк собрал все осколки, распрямился:

— Ну, дружина, если Хадхорд против нас, так я буду искать помощи у Леса.

Сэдди заговорил первым:

— Не думал я, что волки окажутся честнее людей…

Стая разделилась почти ровно пополам. Сторону проводника держали Некер, Хонар, Аварг и их десятки. Они убедили многих других. Терсит требовал взять кровь за голову Гланта. Нер по этому поводу недовольно хмурился. Одно дело, когда войны требуют горячие юноши. И совсем иное, когда рассудительный спокойный лекарь смотрит в огонь, стиснув зубы, и на всей его фигуре написано, что не забудет и не простит — никогда.

Вторая половина стаи держала сторону вождя. Нер знал, что за несколько октаго женщины отговорят от войны множество народу — из тех, кто сейчас требует «меч и зуб», останется, может быть, третья часть. Но и это очень много. Каждый шестой. Эти уже не уступят. И потом, ведь ХадХорд не ограничится одной крепостью. Знай это Спарк, мог бы привлечь на свою сторону еще немало голосов. А, может быть, он и знает? И просто ждет себе следующей осени, чтобы тогда сказать: «Вы меня год назад не послушали, а теперь гляньте: все застроено!» И вот тогда уже Тэмр попробует сменить вождя. Будет поединок, оба исхода которого Неру не нравились. Собственная смерть — тут все ясно. Но убить Спарка? Лишить себя единственной возможности что-то исправить в затхлом укладе, который не менялся невесть сколько поколений; собственными руками оборвать нить влияния на людей — ведь Спарк знаком с ХадХордом. И еще у него есть друзья в Академии. Лишить Тэмр такой поддержки вовсе уж глупо…

Нер вспомнил своего предшественника, Таказа. Тот правил сурово и строго, поскольку мальчиком застал Девять Времен. Войны нахлебался вдосталь. Вот кто не колебался! Голову с плеч, и все дела. Всякие там связи, влияния да знакомства — в военное время ненадежны, да и не нужны.

А, может быть, Болотный Король учел и эти сомнения? И время просто упущено? Ну, умрет кареглазый пришелец. Поздно: на Волчьем Ручье крепость уже стоит. В ХадХорде уже новый посадник, который не боится смотреть на юг. Тем более, что с севера, если верить слухам — от того же Спарка, кстати — ХадХорд подпирает Великий Князь ТопТаунский. Князь — величина совсем неизвестная. И все это никакой смертью чужака не изменишь. Обратного хода нет!

И все равно Нер не хотел начинать войну.

Войны начинают неудачники.

Спарк давно прочитал это изречение, и сегодня нашел его вполне подходящим к ситуации. Только «там и тогда» изречение спокойно лежало себе на глянцевой обложке, обещая вечер за хорошей книгой. А «здесь и сейчас» проводника трясло. Он не мог назвать свое состояние страхом — но и ничем иным тоже.

Выбора не было.

Вернее, не совсем так. Выбора не было на определенном уровне существования. Выскочи выше — варианты появятся. Соскользни ниже — появятся тоже. Но «выше» означало собственное владение и войско, независимое баронство — чего пока даже не предвиделось. «Ниже» — глупую партизанскую войну с ГадГородом, чтобы выжить его с Тракта. Выжить-то можно, да ведь и купечество перестанет тогда по Тракту ездить. За что, спрашивается, боролись?

Коготок увяз — всей птичке пропасть. Построил хутор, доказал, что можно на Тракте жить. И что же? Тотчас на лакомый кусок набежал ГадГород. И так напакостил, что стало не до умных рассуждений, не до попыток заглянуть вперед. Что там дружина, если сегодня даже Терсит решает не из будущего, а из мести! Нер не дает забыть, чем опасна пограничная стычка. Скорее всего, вождь удержит Тэмр от нападения. Что ж, отправляться в Исток Ветров? Так это еще вернее поссорить Лес с Городом, чем просто атаковать крепость стаей Тэмр. Набежали бы серые, гарнизон повыбили — ну, и списать на бандитов, при чем тут Лес? А вот если Совет примется воевать, тут уж не отмажешься…

Только ведь волки не согласятся сваливать вину на бандитов. Бесчестно. А время войны, «баталхордо», когда не действует честь — может объявить либо общее собрание всех вождей, либо напрямую Совет Леса. Как ни верти, опять выходим на него…

Спарк собрал дружину вечером, после ужина. Говорили поочередно, мало и одинаково. Решили: дружине обитать на опушке по-прежнему, и внимательно следить за Волчьим Ручьем. Ридигеру и Сегару возвращаться в ГадГород тайно, жить там и собирать вести о происходящем. Они к дружине примкнули позже всех и у караванщиков на глазах не мелькали. Их вряд ли узнают. Если получится, хорошо бы им найти Берта Этавана. Может, купец еще чего разведает в Ратуше, куда бродягам вроде Ридигера ходу нет.

Самому Спарку — вызвать чьелано и лететь, пускай даже зимой, в Исток Ветров. Поднимать старые знакомства в Академии. Дружине ждать его возвращения, а уж после выбирать: принять ли законы Леса, или остаться вольными.

Наутро проводник пересказал решение Неру. Тот грустно улыбнулся:

— Давно ли мы тебя подобрали на Тракте? А нынче вот до чего дошло. Ну, будь по-твоему. Хорошо уже и то, что никто покамест в битву не рвется. Начать-то войну легко…

Волчий пастух согласно наклонил голову. Вовремя: беседа происходила на заснеженной уже опушке. С ореховой арки почти на затылок грохнулся изрядный ломоть снега. Спарк помотал головой; волчья пасть-капюшон послушно щелкнула клыками прямо перед носом. Вождь попрощался, шагнул несколько раз — и растаял в белом морозном царстве, словно бы невидимая рука зарисовала его снежными разводами да инеевыми кружевами, да серебристой дымкой в звенящем от холода воздухе. Точно так минувшей осенью — год прошел! — закончил разговор Глант… Спарк спохватился, что не спросил старика-звездочета, откуда берутся шкуры на церемониальные куртки-хауто. Ведь не убивают же волков нарочно для того, чтобы кого-нибудь одеть… Проводник повернулся идти к лошадям на опушке, с которыми терпеливо ожидал Некст.

И даже не задумался, что сам поначалу хотел вычеркнуть из жизни целых десять лет. Потратить их только на то, чтобы просто ждать.

— Придержи здесь.

— Осторожней с лопатой.

— Ну и снегопадище… Хорошо, что успели откопать хотя бы этих…