— Ты уходишь далеко?

— Не знаю. — Он быстро поцеловал ее.

— Пожалуйста, будь осторожен.

— Постараюсь.

Встав на четвереньки, он пополз вперед, поминутно ощупывая землю перед собой. Камешки скользили по полу туннеля. Кажется, он спускался вниз.

— Дункан, с тобой все в порядке? — Кэйро говорила негромко, но Дункан ощутил, как ей страшно.

— Конечно. Я совсем рядом, на расстоянии шести футов.

— Господи, как здесь темно!

— Мы выберемся отсюда, обещаю тебе. — Он надеялся, что его слова прозвучат ободряюще, но надежда была не слишком велика.

Он полз вперед дюйм за дюймом, медленно и осторожно.

«Тебе придется вернуться, Дунк».

— Не могу, — прошептал он, радуясь, что Ангус вернулся — так всегда бывало, когда ему становилось одиноко.

Пещерный вихрь налетел неизвестно откуда, потащил Дункана вперед. Он вцепился в камни, торчащие из пола, и вскоре вихрь утих.

«Ты чуть не погиб».

— Ты прав.

Еще один дюйм. Еще.

Выбросив правую руку, он обнаружил, что впереди пустота. Локтем он ударился о край шахты, вторая рука подогнулась. Дункан стукнулся подбородком об пол.

«Я же говорил тебе — поворачивай обратно!»

— Но ведь ты мог ошибиться.

«А ты мог погибнуть. И что стало бы тогда с Кэйро?»

Впервые Дункан задумался: с кем он говорит — с Ангусом или со своим подсознанием? А если он попросту сходит с ума? Мрак, каменные стены и страх за Кэйро угнетали его. Надо поскорее выбраться из пещеры.

Может, впереди все-таки туннель?

Он протянул руку, надеясь нащупать что-то твердое, но убедился, что перед ним пустота. Отыскав на полу твердый круглый камешек, он бросил его в провал. Оттуда не донеслось никакого звука.

«Ты должен вернуться. Поищи другой туннель».

— Да, знаю. — И он медленно и осторожно пополз назад. Этот путь закрыт. Он сам чуть не погиб. Неожиданно он наткнулся на что-то мягкое, и тишину в туннеле разорвал душераздирающий вопль.

— Это же я, Кэйро! — Обернувшись, он обнял ее.

— Я хочу кое в чем признаться, — прошептала она. — Еще никогда в жизни мне не было так страшно. Я очень хочу поскорее выбраться отсюда.

— Потерпи еще немного. Мы просто повернули не в ту сторону.

— Но мы найдем дорогу, правда?

— Обещаю, я выведу тебя отсюда. Это обещание я сдержу во что бы то ни стало. — Дункан поцеловал Кэйро, снова промахнулся в темноте, но с наслаждением коснулся губами ее нежной щеки. — А ты пообещай добавить этот случай к списку и посчитать, сколько раз я уже спасал тебя.

Он почувствовал, как она улыбнулась.

— Этот список я выгравирую на золоте.

— Ловлю тебя на слове. — Он повел Кэйро в другую сторону, ни на секунду не выпуская ее руку. Постепенно их движения стали слаженными. Они продвигались медленно, но неуклонно.

Каждый шаг Дункана сопровождался острым жжением в ободранных коленях. Наверное, Кэйро тоже пострадала, но не хныкала и не жаловалась — просто шла вперед, держась за его руку, переходя из одного туннеля в другой. Внезапно впереди забрезжил слабый свет.

Искушение прибавить шагу было непреодолимым, но луч света казался слабым и обманчивым — может, он им просто привиделся. Наконец Дункан увидел лучи, падающие с высокого потолка над подземным озером.

— Выбрались! — объявил он и испустил глубокий вздох облегчения.

Кэйро заулыбалась. На ее запыленном лице недавние слезы промыли чистые дорожки, но Дункан решил, что еще никогда не видел ее такой красивой.

— Ты в порядке?

— Просто испугалась. — Она прижалась к его груди. — Как хорошо, что ты со мной!

Дункан обнял ее, благодаря Ангуса и богов за спасение. Разжав объятия, он повел Кэйро за собой к кристально чистой воде.

Вдвоем они искупались в озере, надеясь, что чистая вода промоет царапины и ссадины, успокоит натруженные мышцы.

Смыв кровь и пыль, Кэйро вдруг поняла, что обессилела. Ей хотелось спать, но еще больше — выбраться из пещеры и вернуться домой.

Подплыв к ней, Дункан осторожно смыл остатки пыли с ее лица и помог ей промыть волосы. После нежного поцелуя он нырнул и всплыл на поверхность уже на середине озера.

Кэйро вернулась к берегу и села на мелководье, обхватив колени руками. Несколько минут она наблюдала, как плавает Дункан, легко рассекая воду ладонями. Похоже, он просто избавлялся от нервной энергии.

А Кэйро смертельно устала.

Должно быть, прошло целых десять минут, прежде чем Дункан наконец вышел на берег. Вода капала с его волос, стекала по плечам, капли поблескивали среди волосков на груди. У Кэйро стремительно заколотилось сердце. Она протянула к Дункану руки: больше ей не хотелось ни спать, ни покидать пещеру. Дункан затмил все.

Любой здравомыслящий человек убежал бы отсюда со всех ног, думал Дункан, но в своем здравомыслии он сомневался. Рядом с обнаженной Кэйро ему хотелось только одного: схватить ее в объятия.

Он положил ладони на ее плечи, провел вниз по рукам, мягко опрокинул ее на берег озера и лег сам. Рядом плескалась вода. Дункана завораживали глубины глаз Кэйро, успокаивал ритм ее сердца.

Ее губы имели привкус озерной воды — чистой, свежей, прохладной. Она приоткрыла рот, и их языки сплелись в медленном чувственном танце. Спустя минуту Кэйро обвила талию Дункана ногами. Несмотря на острое желание, он сумел отстраниться, чтобы достать из кармана джинсов презерватив. А потом он снова обнял ее, целуя и впитывая ее тепло. Ему не хотелось спешить — оба были измучены, но страсть Кэйро нарастала, она приподнимала бедра навстречу его движениям.

Дункан не мог припомнить, когда близость доставляла ему такое наслаждение, а потом понял, что это случалось только с Кэйро. Она тяжело дышала, его силы были на исходе, но она молила о продолжении, и он вновь почувствовал себя неутомимым юношей.

Кэйро застонала:

— Дункан, прошу тебя, не останавливайся! Умоляю, продолжай!

Он целовал ее губы, глаза, шею и никак не мог насытиться ее вкусом. Она впивалась ногтями ему в спину, прижимаясь к нему все теснее, умоляя продолжать.

А потом она выгнулась, оторвавшись от земли, широко раскрыла блестящие глаза и прошептала:

— Я люблю тебя…

Он поднялся, придерживая ее за бедра, и задвигался все быстрее, наблюдая за игрой эмоций на ее лице. В экстазе она наслаждалась каждым мгновением. Ей хотелось большего, и чем больше она желала, тем сильнее становилось его желание отдавать.

Внезапно улыбка чистого наслаждения тронула ее губы, мышцы сжались, раз, другой, он понял, что она удовлетворена, и дал себе волю: напрягаясь, он притянул ее к себе, вонзился одним ударом и взорвался, испытав прилив всепоглощающей радости, которую могла подарить ему только Кэйро.

Стол выглядит недурно, решил Грэм, откатившись подальше и любуясь плодами своих трудов. Срезав десяток желтых и розовых роз с соседских кустов, свисающих через ограду, он поставил их в хрустальную вазу — свадебный подарок, преподнесенный родителями жены тридцать четыре года назад. Фарфоровую посуду и тонкие бокалы он достал из коробки, которую все собирался выбросить, но так и не решился.

Для разнообразия он был не прочь попользоваться фарфором. Ему осточертели пластиковые тарелки и жестяные банки.

Вышитую белую скатерть он разыскал среди прочего белья, бросил ее в стиральную машину, ухитрился выгладить и постелить на стол. Когда Джил была беременна Дунканом, она вышила по краю скатерти сотни мелких цветочков. Она шила одеяльца, вязала пинетки и кофточки, а он был готов смотреть на нее часами. Это была безумная, всепоглощающая любовь.

Среди ночи он вдруг понял, что Джил пришлась бы по душе Герти. Погибшая жена порадовалась бы, узнав, что он счастлив.

Сегодня ему предстоит сделать первый шаг по пути к истинному счастью, такому, каким наслаждались они с Джил. И начать все заново.

На веранде послышались шаги и женский голос, потом зазвенел звонок.

Грэм еще раз взглянул на накрытый стол, потом на свою левую руку и напомнил себе, что все новое начинается с первого шага. Сняв обручальное кольцо, он сунул его в карман.