— Завтра.

— Не могу, у меня дела.

Дункан просунул руку в щель и коснулся ее щеки.

— Отложи их на пару дней.

— Не знаю, получился ли… — Кэйро не хотелось вновь расставаться с Диланом. Но тут дверь спальни приоткрылась, и Фиби прошептала:

— Поезжай с ним.

Кэйро вздохнула, думая о том, как часто Дилан просыпается по ночам, о его раскрасневшихся щеках и о том, что в последнее время она слишком часто оставляла сына одного.

— А может, съездим туда дня через два? — спросила она.

— Можно, но лучше все-таки не откладывать. Дай мне завтрашний день и еще один, и… и я поеду с тобой в Белиз.

Эти слова застали ее врасплох. И собственный ответ тоже.

— Это ни к чему, Дункан. Я же знаю…

— Знаю, что ни к чему, но хочу составить тебе компанию. Ну, что скажешь?

Помедлив еще немного, она спросила:

— В какое время?

— Завтра в шесть.

— Твердо обещать я не могу, но если соберусь, завтра в шесть я буду ждать возле отеля.

Дункан провел пальцем по ее губам.

— Ты не пожалеешь, Кэйро. Я обещаю.

Казалось, он точно знал, что завтра утром она будет ждать его.

Дункан Кинкейд слишком хорошо знал Кэйро.

Начинать новый день после трех часов сна чертовски сложно, понял Дункан, особенно если тебя гложет страх не застать любимую женщину ждущей перед домом.

К счастью, Кэйро уже ждала его, прислонившись к бамперу своего «доджа». Она заулыбалась при виде его машины, и Дункану сразу захотелось схватить ее за талию, втащить в машину и завершить то, что они начали вчера вечером — прямо здесь, на Иден-стрит, забыв о прохожих, заглядывающих в окна.

Но он уже взрослый мужчина, а не одержимый похотью юнец. Он вполне способен потерпеть несколько часов. Он с удовольствием смотрел, как Кэйро опускает козырек бейсболки, прикрывая глаза от утреннего солнца.

— Доброе утро, — произнесла она, когда он вышел из машины. Она обняла его за шею, случайно ударив по спине сумкой, которую держала в руке, и запечатлела на губах обжигающий поцелуй. Ее губы имели привкус сахара и шоколада, Дункан не удержался и облизнул их, а Кэйро погрозила пальцем. — На глупости у нас нет времени!

— Пока нет.

— Да, — с улыбкой подтвердила она. — Но вскоре появится. — Она показала ему сумку: — Я встала пораньше и испекла печенье с арахисовым маслом. А еще, — продолжала она, пока Дункан укладывал в багажник ее снаряжение, — я прихватила термос горячего шоколада и термос ямайского кофе: ехать придется долго, ты устал. Я же знаю, как ты любишь печенье и крепкий кофе.

Дункан закрыл багажник и взял Кэйро за руку.

— Ты тараторишь без умолку, Кэйро. Что с тобой? Ты нервничаешь?

Она вздохнула:

— Я так и не смогла уснуть. Всю ночь я думала о нас, о том, правильно ли мы поступаем, ничего не обсудив…

Дункан заставил ее замолчать поцелуем, обнял за талию и прижал к себе. Как ему нравилось касаться ее упругой груди!

— Не думай об этом, — посоветовал он, помогая ей сесть в машину. — Просто наслаждайся днем.

Кэйро молча села рядом с ним, достала из сумки печенье и отломила кусочек.

— Открой рот пошире, — велела она и сунула печенье в рот Дункану. Она не сразу убрала руку, и Дункан облизал один за другим ее пальцы, мимоходом подумав, что такими темпами они никогда не доберутся до лагеря и до пещеры.

На выезде из города Кэйро выудила из сумки алюминиевый термос и налила шоколад в чашку.

— Хочешь? — спросила она, но Дункан покачал головой.

Она сделала глоток, и он залюбовался тем, как неторопливо и соблазнительно она слизывает шоколад с губ.

— А тебе известно, что не ты один ищешь золотой город Ангуса Макферсона?

— Его ищет половина жителей Сэнктуари, — отозвался Дункан. — Они словно обезумели. Когда я впервые приехал сюда…

— Чтобы похоронить Ангуса?

Он засмеялся:

— Вернее, то, что от него осталось. По городу сразу прокатились слухи, любопытство разыгралось. Люди бросились в каньон, где я нашел труп, обыскали все вокруг, надеясь найти золотой город. Его дневник изучили от корки до корки, но напрасно.

— Видимо, ты передал в музей не все вещи. — Кэйро хитро заулыбалась.

— С чего ты взяла?

— Я видела дневник Ангуса в музее — он гораздо тоньше того дневника, что ты показывал мне в Египте. Видимо, дневников было два, а о городе говорится только в одном.

— Только намеками, не более. Вот почему последние пять месяцев я провел в поисках.

Дункан устремил взгляд на дорогу. Солнце всплыло над горизонтом и ударило ему в глаза.

Кэйро отпила еще шоколаду.

— Дневник Ангуса у тебя, случайно, не с собой?

Дункан улыбнулся:

— Вижу, твое любопытство не угасло.

— Господи, Дункан, такая находка может стать самой сенсационной за последние сто лет! Только подумай, какие статьи ты сможешь опубликовать…

— Я не пишу статей, я ищу древние города.

— Ладно, статьи буду писать я. Но подумай о деньгах, о славе…

— Ни то, ни другое меня не интересует.

— Какого же черта ты угробил столько времени на поиски?

— Во-первых, я всю жизнь мечтал найти город. Я хочу доказать, что Ангус не был сумасшедшим. Город принадлежит Сэнктуари, а не мне. Местные жители сто лет ищут его. А мне просто повезло.

— Ты хочешь сказать, что намерен открыть свою тайну?

— И испортить все развлечение? Нет, Кэйро: я только намекну, что искать надо к северу, а не к югу от города.

— Я тебя не понимаю, Дункан. Ты небогат, болезнь отца чуть не разорила тебя. И твоя репутация археолога небезупречна. Почему бы не воспользоваться таким шансом?

— Потому, что я видел, как работают твои родители. Мне известно, как жажда наживы и славы пожирает людей, заставляя их забывать обо всем и обо всех. Я видел, что они сделали с тобой. Черт побери, я не понаслышке знаю, что работа способна погубить любовь!

Кэйро уставилась на дорогу.

— Когда ты бросил меня, я тебя возненавидела.

— Так я и понял — когда узнал, что наш брак расторгнут.

Кэйро тяжело вздохнула:

— Мне следовало прочесть твои письма. Я была обязана дать тебе шанс.

— А мне не следовало бросать тебя. Мы оба совершили немало ошибок, но нам представился еще один случай исправить их. Давай не будем упускать его.

Он положил ладонь на ее бедро, ощутив тепло тела сквозь плотную джинсовую ткань.

— Хочешь увидеть дневник Ангуса?

Выражение боли в ее глазах сменилось любопытством.

— Еще бы!

— Он под твоим сиденьем.

С тех пор как Дункан принял решение посвятить в свою тайну Кэйро, он думал о том, как приведет ее в пещеру и удивит, показав рисунки майя. Он представлял себе изумление на ее лице. И теперь, когда Кэйро сидела рядом, он понял, что больше не вытерпит ни минуты.

Кэйро мгновенно нашла дневник. Краем глаза Дункан видел, как она погладила толстую кожаную обложку бесценного, удивительного предмета. Она открыла первую страницу, провела пальцем по строчкам, написанным размашистым почерком Ангуса, принялась осторожно листать дневник, увлеченная им.

Дункан вел машину через сухие русла рек, объезжал камни, перебирался через каньоны. Так продолжалось почти час. Изредка он поглядывал на Кэйро. Она молча читала, не обращая внимания на тряску.

— Это удивительно, — выпалила она, когда они подъехали к лагерю, — особенно те страницы, где Ангус описывает роспись на стенах пещеры. Судя по всему, он видел что-то вроде пиктограмм в гробницах.

— Думаешь, именно гробницы он и нашел?

Она покачала головой. Вместе они взяли из багажника рюкзаки со снаряжением и зашагали к пещере.

— Не знаю. Он пишет о воинах в уборах из перьев…

— Американские индейцы? — Дункан умышленно попытался сбить Кэйро с толку, чтобы посмотреть, к каким выводам она придет.

— Вряд ли. Понимаю, это прозвучит нелепо, но подобные изображения я видела в храмах индейцев-майя.

— Майя?

Кэйро метнула в него взгляд: