– Господи… – пробормотала Мишель, прижав ладони к щекам.

– Так где же показания? – настаивал Майк. – Скажи мне, иначе одному Богу известно, что случится с Каваном.

Мишель потрясла головой, и из ее глаз вновь хлынули слезы.

– Говори же, черт возьми! – процедил Майк. – Возможно, это наш единственный шанс спасти его.

Мишель продолжала качать головой.

– Ты не понимаешь, – ответила она. – Я не знаю, где записи, клянусь! Если бы знала, то ради Кавана сказала бы тебе. Но их забрал Антонио. Он спрятал их. Я не знаю, где они.

Майк крепко зажмурился, чувствуя, как им овладевают гнев и отчаяние.

– Здесь есть один журналист, – поспешно заговорила Мишель, словно опасаясь его взрыва. – Том Чамберс…

– Знаю, я уже виделся с ним, – перебил Майк. – Он тоже не знает, где Антонио.

– Он должен знать, – заспорила Мишель.

Майк молча смотрел на нее.

Глаза Мишель забегали. Потом она вновь взглянула на Майка и произнесла:

– В Санта-Терезе есть кафе…

– Мы уже обращались туда, – сказал Майк, пытаясь говорить спокойным тоном. – Мы оставили десяток сообщений, но не получили ответа.

Мишель продолжала смотреть ему в лицо; ее губы задрожали, глаза застилали слезы.

– Мне очень жаль, – проговорила она.

– Ей жаль! – отрывисто бросил Майк. – Какой прок от сожалений? – Понимая, что гнев не поможет Кавану, он постарался умерить свой пыл. – Кто еще замешан в этом деле? Кто-нибудь, о ком ты не говорила Тому и кто может знать, где находятся записи?

Мишель покачала головой и испуганно подпрыгнула, услышав, как Майк в бессильной ярости хватил кулаком по столу.

– У тебя есть какая-нибудь зацепка? – спросил он, сдерживаясь. – Хотя бы что-нибудь?

Мишель задумалась и наконец сказала:

– Ты уже встречался с сестрой Лидией из приюта?

От отчаяния у Майка засосало под ложечкой.

– Да, мы расспрашивали ее, – ответил он.

– Попробуйте еще раз, – сказала Мишель. – Лидия очень любит Антонио. Может быть, она его прячет и не говорит ему, что вы его ищете.

– Хорошо, – отозвался Майк. – Давай адрес, я заеду к ней на обратном пути.

Мишель торопливо продиктовала адрес и оглянулась, заслышав шаги охранника. Она поднялась на ноги, глядя на Майка через решетку.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросил он. – Привезти тебе что-нибудь?

В глазах Мишель застыла печаль.

– Ты видел его?

Майк покачал головой.

– Ты уверен, что он в безопасности? Том увез его? – допытывалась Мишель.

– Да.

На ее глаза вновь навернулись слезы.

– Мне очень жаль, что так получилось с Каваном, – прерывающимся голосом произнесла она.

Майк посмотрел на нее и подумал, что в эту минуту ей нужна его сила, а не упреки. Он взялся руками за прутья решетки и, дождавшись, когда Мишель сделала то же самое, положил ладони ей на пальцы.

– С ним ничего не случится, – сказал он. – Я позабочусь об этом.

Майк вернулся в отель во втором часу дня. Прослушав сообщения, два из которых были из конторы, а одно – от Криса Раскина из Нью-Йорка, он вошел в спальню и позвонил Чамберсу.

– Буду через пять минут, – пообещал Том.

Положив трубку, Майк отпер дверь, потом подошел к холодильнику и достал две бутылки пива. Когда он открывал их, в номер вошел Чамберс. Бросив на стол сотовый телефон и ключи, он приблизился к окну и выглянул наружу. Майк рассказал ему о свидании с Мишель и безрезультатной поездке в приют.

– Сестра Лидия утверждает, что не знает, где находится Антонио, – добавил он, – и, честно говоря, я ей верю. В сущности, я цеплялся за соломинку, но не мог упустить даже малейшую возможность. И теперь я не знаю, что нам делать.

– Не расстраивайтесь, – посоветовал Чамберс, отворачиваясь от окна. – У страха глаза велики. Сегодня утром я получил весточку от Марсело, главаря банды, о котором я вам рассказывал.

Майк удивленно присвистнул.

– Марсело знает, где записи? – спросил он.

– Нет, но я и не рассчитывал на это. Зато он знает, где искать Антонио.

Майк поперхнулся пивом.

– Так чего же мы ждем? – выпалил он.

Чамберс поднял руку.

– Подтверждения, – ответил он. – До Марсио дошли слухи, будто бы Антонио держат в полицейском участке Леблона. Он все проверит и свяжется со мной в ближайшее время. Есть и другая добрая весть: возможно, что Мишель завтра выпустят.

Майк изумленно посмотрел на него.

– Вы серьезно? – спросил он. – Неужели этот шут, который называет себя адвокатом, сумел чего-то добиться?

– Это сделали пятнадцать тысяч долларов, – объяснил Чамберс. – А может быть, они надеются, что когда Мишель окажется на свободе, она совершит какую-нибудь глупость и наведет их на записи. Как бы то ни было, главной нашей заботой остается Каван. Мишель знала, что его похитили?

Майк покачал головой.

На лице Чамберса отразилось удивление.

– Я думал, ее используют в качестве орудия убеждения, – сказал он и взял со стола зазвонивший сотовый телефон, – но теперь вижу, что они не так умны, как себя считают. Говорит Том Чамберс, – произнес он в трубку.

Майк уже хотел отвернуться, но тут Чамберс вскинул голову, и его глаза возбужденно сверкнули.

– Отлично, – промолвил он, глядя на Майка. – Понял. Спасибо, что сообщили. Держите меня в курсе. – Он дал отбой и пояснил: – Антонио действительно сидел в леблонском участке. Его выпустили несколько минут назад.

Майк испытал невероятное возбуждение.

– Где он сейчас? Мы можем с ним поговорить?

– Пока нет. Он едет в приют либо в кафе в Санта-Терезе и в течение ближайших тридцати минут получит сообщение, которое мы оставим для него. Если Мишель не поставили в известность о похищении Кавана, то, вероятно, Антонио тоже об этом не знает, а следовательно, даже не догадывается о том, с каким нетерпением мы ждем от него вестей. Но он обязательно узнает; может быть, он в эту минуту едет сюда. Нам остается только ждать, и это вовсе не так уж плохо, потому что мне нужно кое-что с вами обсудить, и чем раньше мы это сделаем, тем лучше. Вы что-нибудь ели сегодня?

Майк покачал головой.

– Вот и славно, – сказал Чамберс и, взяв сотовый телефон, заказал две порции незнакомого блюда.

– Что это? – спросил Майк, когда Чамберс дал отбой.

– Национальное блюдо, – повторил тот. – По традиции в субботу все это едят, и я не являюсь исключением. Это черная фасоль, в которую добавляют тушеную говядину и одному Господу ведомо что еще. Но нам нужна свежая голова, поэтому от вина придется отказаться. – Едва он договорил, телефон зазвонил вновь. – Том Чамберс! – рявкнул он в микрофон. – Да, Марсело звонил мне. Нет, пока ничего не слышно. Спасибо. – Он выключил аппарат. – Звонил один из людей Марсело, хотел убедиться в том, что мы знаем, что Антонио освободили, – объяснил Чамберс. – Так на чем мы остановились?

– Вы хотели что-то обсудить со мной, – напомнил Майк.

От былого оживления Чамберса не осталось и следа. Он сузившимися глазами задумчиво смотрел на Майка.

– Совершенно верно, – сказал он. – Надеюсь, что вы с этим справитесь.

Уловив нотку предостережения, прозвучавшую в его голосе, Майк почувствовал, как у него сжалось сердце.

– Вам что-то известно о Каване…

– Нет, – перебил Чамберс. – Если бы я что-то знал, уже рассказал бы вам. Однако давайте смотреть на вещи реально – остается меньше пяти часов до назначенного срока, а мы до сих пор ничего не сделали. Но допустим, что сделаем, – с нажимом произнес он, заметив, что Майк хочет что-то сказать. – Предположим, что Антонио доставит нам записи, но нельзя исключать, что Пастиллиано попытается провести нас и забрать улики, оставив у себя Кавана.

Майк устремил на него жесткий взгляд:

– К чему вы клоните?

– Я хочу сказать, – ответил Чамберс, – что отдавать записи, не убедившись заранее в том, что Каван жив, бессмысленно.

Сердце Майка болезненно сжалось, лицо окаменело. Весь день его мучила мысль о том, что Каван погиб, и от того, что ее произнесли вслух, ему не стало легче.