…Коля вошел в апартаменты К. еларя, где было накурено и стоял шум и гам.

— Вот, — робко сказал мастер, — агрегат. На замену принес.

— Слушай, Зямба, пока этот парень тут будет работать, пойдем-ка к тебе. А то здесь совсем уж дышать нечем.

И вся Сколковская верхушка перешла в другое помещение.

Коля поставил адскую машину в кондиционер, соединил провода…

В тот же момент раздался страшной силы взрыв, поскольку эта самодельная бомба таймера не имела.

Взрыв потряс здание сколковцев в тот самый момент, когда Келарь, Зямба и Посланник обсуждали чрезвычайное событие на Дмитровском шоссе. Они втроем бросились к месту взрыва, на ходу отдавая приказания, чтобы вся имеющаяся в наличии братва хватала огнетушители.

Однако американская система самоликвидации пожара сработала четко — все место взрыва и очаги огня были плотно окутаны углекислым газом. Через десять минут перед сколковцами в ясном и полном виде предстала картина разрушения: вдрызг разлетелся кондиционер, та же участь постигла компьютер, повылета-ли, само собой, все стекла, еще кое-что по мелочам, а по стенам, полу и потолку были разметаны фрагменты человеческого тела.

Посланник разобрался в ситуации быстро:

— Это мастер по кондиционерам. То ли он влез куда-то не туда, то ли бомбу пытался подложить.

Келарь, донельзя расстроенный событиями сегодняшнего дня, тут же распорядился:

— Зямба, возьми человек пять боевиков и дуйте в «Кондишен-сервис». Если, конечно, у тебя остался хоть кто-нибудь после разгрома на Дмитровке. Короче, разберитесь с ними.

Кавказец молча удалился.

— Иван, ступай к себе. Мне подумать надо. — И Евгений Борисович действительно погрузился в глубокое раздумье.

Пока он размышлял и отвечал на деловые звонки, вернулся Зямба.

— Ну и что? — хмуро спросил Келарь.

— Не похоже, что это они. Впрочем, я привез с собой ихнего специалиста. Заодно мы изъяли у них две тысячи баксов, в счет убытков.

Специалист, не слишком долго повозившись в разбитом кондиционере, объявил, что тот был взорван неизвестным устройством.

— Коля, что ли, ваш спроворил? — злобно осведомился Зямба.

— Скорее всего, он стал жертвой шантажа. Его заставили.

— Все. Вали отсюда, — приказал Зямба. — Завтра привезете нам новый кондиционер. И вообще приведете тут все в порядок. Понятно?

Специалист часто-часто закивал, уже хорошо понимая, с кем имеет дело.

Келарь вызвал по селектору Посланника в свой кабинет.

— Я не знаю, кто взорвал наш офис, но очень возможно, что питерцы. Как бы вычислить этих гадов?

— Стоит ли нам ими заниматься? Они и так в федеральном розыске, — напомнил Иван. — Главная проблема — Албанец. От него можно ждать чего угодно. R любую минуту.

— А с ним как предлагаешь поступить? — допытывался Карлов.

— Если честно, — Несмелое почти не раздумывал, — заплатил бы ему все его деньги. Наши похороны дороже обойдутся.

— Ты имеешь в виду миллион баксов? — презрительно скривил губы Зямба.

— Да, — твердо ответил Иван.

Келарь махнул рукой.

— Это невозможно.

— Посланник! Неужели твой дядя не может подключить свой аппарат? — Зямба, выражая удивление, пожал плечами.

— Не думаю, что кто-то из нас хочет, чтобы Албанец оказался в ментовке.

— И все-таки — ты можешь привлечь к розыску своего дядю? — спросил Келарь.

— Только за большие деньги.

Евгений Борисович слегка подумал.

— Ладно, катись со своим дяденькой. Испробуем другие средства. Ты, Иван, можешь пока отваливать.

Келарь решил связаться с частным детективным агентством «Аргус», которое пару раз сумело его серьезно выручить.

…Генерал-лейтенант Несмачный внимательно выслушал Келаря по телефону.

— Вообще дело выглядит довольно тухлым. Тем более что вы не хотите сказать, какое отношение этот, как вы говорите, Антон имел к вашей организации. Хорошо. По факсу материалы дела не шлите. Все передайте через своего курьера. Будут вопросы — я вам позвоню.

Получив досье, генерал вызвал лучшего своего агента — полковника Двинского: пришлось использовать лучшего потому, что гонорар Келарь предложил очень солидный.

Станислав Двинский, полковник МУРа в отставке, лет под шестьдесят, пузатый, нескладный, но с чрезвычайно умными, проницательными глазами, выслушал шефа и очень быстро пролистал пухлое досье.

— А почему — Антон? — вдруг спросил он.

— Под этим именем его многие знали.

— И чем же он занимался в группировке? — повторил он, в сущности, тот же вопрос, что и генерал задавал Келарю.

— Клиенты не хотят говорить. Как можно понять, он выполнял специальные задания.

— Ликвидатор, — легко разобрался в ситуации Двинский. — Постоянных женщин у таких обычно не бывает.

— Верно, — оживился генерал, — мне кажется, полковник, ты мыслишь в правильном направлении.

— Ну хорошо, думаю, через пару дней я его сыщу, — с ленивой уверенностью заявил Двинский.

— Бог в помощь, — протянул ему руку генерал.

Фирма «Аргус» и лично Двинский контролировали почти всю проституцию в Москве. Они не были крышей — что они, бандиты какие-нибудь? — но имели досье практически на каждую «ночную бабочку» в столице. А те, в свою очередь, были в основном из СНГ, и редко кто имел регистрацию. Кроме того, «Аргус» располагал адресами девочек на их родине. Отсутствие регистрации и постоянная угроза послать на историческую родину подробную информацию — да еще и с фотографиями — о том, чем гостьи столицы здесь занимаются, действовали практически безотказно.

Сутенеры не могли защитить подопечных шлюх и платили оброк «Аргусу», но многие предпочитали расплачиваться натурой, поставляя своих дев на еженедельный «ужин» с представителями «Аргуса».

Сам Двинский контролировал человек двадцать активно действующих на московском рынке иногородних проституток. Но деньги брал редко — при его невпечатляющей внешности он предпочитал натуру.

Особенно запала ему одна молдаваночка — Мария. Вот ее сейчас он и разыскивал в толпе разноплеменных красоток. Наконец Двинский увидел знакомое лицо — Риту, та дружила с Марией.

— Ну, и где моя любовь? — несколько игриво спросил он.

— Ушла на индивидуальный промысел, — неожиданно услышал полковник. — Порвала со своими «котами» и свалила.

— Где ж она теперь работает?

— Стоит на площади Победы, в сторону выезда из Москвы. Лесочек там хороший возле дачи Сталина. Делай что хочешь — никто не помешает.

— М-м, — замялся Двинский и вытащил фотографию Антона. — А этот тебе не знаком?

— Нет, — не раздумывая, ответила Рита. Она узнала этого парня, но всяким ментам информацию принципиально не давала. Ну если только хорошо заплатят. А от этого пузатого старого хрена ждать нечего. — Ну извини, мне работать надо.

И Двинский направился в сторону площади Победы.

Потоптавшись вокруг да около, он Марию так и не обнаружил. Впрочем, в уныние не пришел, рассудив, что она в это время могла отъехать с клиентом.

И действительно, на противоположной стороне площади остановилась неведомая полковнику иномарка, и из нее выбралась Мария собственной персоной. Она сделала прощальный жест рукой, иномарка отъехала, и молдаванка пошла на переход, аккурат к тому месту, где расположился Двинский, вышедший уже из своей «девятки».

Темные большие глаза Марии не могли скрыть удивления.

— Ты же знаешь, полковник, я по четвергам не подаю. Или тебе уж совсем невтерпеж стало?

Она была одета не слишком вроде и вызывающе, но ее развитая грудь, широкие бедра и ботфорты, подчеркивавшие стройность и полноту ног, нестандартная южная лепка лица с большими раскосыми глазами, исключительно чувственными губами и без того действовали на клиентов соответствующим образом.

Двинский держал ее тем, что мать Марии, которую дочь обожала, была крайне религиозна. И достаточно было одного письма на родину — о том, чем занимается дочь воцерковленной христианки в Москве… Имелся тут еще и ряд других нюансов, но и сказанного хватало, чтобы держать на крючке обычную шлюшку.