— Изволили закусывать, господин Бабурин.

Бимбер пробурчал что-то и расплатился по счету, добавив десять процентов «на чай».

Служитель сервиса расцвел в улыбке.

Телохранители, плотно окружавшие столик, где в одиночестве вкушал всякие экзотические яства Бимбер, наоборот, сохраняли на лицах каменное выражение.

Наконец банкир встал и в плотном кольце охранников прошествовал на выход, провожаемый угодливым поклоном метрдотеля.

Уже усевшись в «Мерседес», Бимбер бросил, к немалому изумлению водилы, привыкшего к совсем иным маршрутам своего босса:

— В Астраханский переулок!

Но выучка профессионального телохранителя и хорошее знание города позволили ему без видимых проблем доставить клиента по указанному адресу.

Неожиданно старший среди троих секьюрити позволил себе не замечание даже, не предупреждение, а некую констатацию обыденного факта:

— Борис Михайлович, мы чересчур часто бываем в одном и том же ресторане. И в одно и то же время. Это небезопасно.

Бимбер молча повернул к нему лицо, на котором выразилось нечто вроде недоумения.

— Если за вас взялись всерьез, — старший охранник был в курсе наезда на шефа, — следует почаще менять и места деловых встреч, и точки, так сказать, общественного питания.

Бимбер, не любивший менять своих привычек, тем не менее отнесся к словам главного телохранителя со всей серьезностью:

— Хорошо. Я подумаю над этим. Идет?

Бодигард мотнул головой в знак согласия.

…До Астраханского переулка, расположенного недалеко от Ленинградского вокзала, добрались быстро. Корешан Варгуза Самбаз, предупрежденный Бимбером по сотовику, должен был их ждать.

Дом дружбана питерского босса представлял собой невесть какой архитектурный шедевр. В советское время сюда по не известной никому причине селили лояльных к власти писателей.

Что и говорить — с той поры многое переменилось…

Хозяин встретил их, вернее — Бимбера, поскольку бодигарды никак не воспринимались «вживую», довольно своеобразно.

Зная высокий статус гостя, он тем не менее накрыл стол без особого изыска. Селедка, холодная картошка, водка «Привет» — правда, «кристалловского» разлива. Вполне возможно, сработала этакая ностальгия по их уголовному прошлому, хотя и несовместному. Понятно, что крупный вор Самбаз мог выставиться совсем иначе.

Гость, впрочем, принял весьма небогатое угощение без всяких претензий. Несмотря на недавний ужин в ресторане, охотно и лихо опрокинул стакан водяры и смачно зажевал селедочкой, не обошел вниманием и холодную картошку, скудно сдобренную растительным маслом.

— Как дела у Варгуза? — поинтересовался Самбаз.

Бимбер был мало осведомлен о варгузовских делах — слишком давно с ним не общался, да и вообще его не интересовали чужие проблемы. Вопрос этот, однако, Бориса не сильно смутил, поскольку носил явно ритуальный характер: Бимбер знал, что Варгуз и Самбаз контактировали напрямую.

— Нет проблем, — промямлил Бабурин и сосредоточился на очередном селедочном хвосте.

Самбаз одобрительно кивнул.

Хозяин этой квартиры был агентом питерской братвы в Москве. Но не только. Он собирал всяческую информацию,

которую можно продать, и этим, собственно, и жил. Самбаз, вероятно, являлся наиболее информированным человеком в Москве по криминальной части. Из числа частных лиц, конечно.

— Варгуз говорил мне, — приступил наконец к делу Бимбер, — что я могу рассчитывать на тебя, — банкир неопределенно покрутил в воздухе рукой, — в разного рода консультациях.

— Если Варгуз сказал это, значит, так оно и есть, — важно ответил хозяин. — А в чем, собственно, проблема?

— Я — президент «Стройинвестбанка».

Самбаз солидно кивнул, мол, ему об этом хорошо известно.

— А на меня наезжают, — продолжал Бимбер. — Требуют дань.

— Значит, кто-то звонил?

— Некие Хлебан и Зямба.

— Это группировка Келаря — Зямбы. Именно им отстегивал бабки прежний владелец.

— А мне вот платить что-то не хочется, — несколько задорно заявил финансист. — Как считаешь, насколько серьезны их угрозы?

— Речь идет о… — Хозяин задумался, выбирая подходящее, наиболее деликатное, что ли, выражение, но в конце концов придумать ничего не смог и остановился на самом распространенном: — Мочилове?

— Так, во всяком случае, сказал Зямба. — При этом Бимбер зло зыркнул глазами.

— Организация, которую представляет Зямба, конечно, очень мощная. Она контролирует таможни, несколько вещевых рынков, банков, ну и все такое. Кроме того, у нее хорошие связи с ментами. Да и сам Зямба не какой-нибудь штемп, а очень серьезный вор. — Несмотря на весь этот суровый текст, хозяин старался говорить очень осторожно. — А у сколковцев, так обычно называют эту группировку, именно Зямба отвечает за ликвидации.

Лицо гостя заметно помрачнело.

— Так что же из всего этого следует?

Самбаз решил слегка разрядить ситуацию.

— Но все же к ликвидациям сколковцы прибегают крайне редко. В последний раз, — он слегка порылся в памяти, — четыре года назад. Дело в том, что Келарь — вор, скажем так, интеллигентный, и ему удалось оттереть Зямбу в сторону при принятии важнейших решений. С Келарем всегда можно договориться. Вот и телефончик его сотовый имеется. — Он протянул Бимберу бумажку.

— Хорошо. Спасибо, Самбаз, за хлеб, за соль да за добрый совет. Но пора и честь знать.

В прихожей, под зеркалом, Бимбер оставил, уходя, пару зеленых бумажек.

Но банкир не очень хорошо понимал, что предложить Келарю взамен требуемой дани, и решил: время еще терпит и можно оставить разговор с главарем сколковской банды на потом. А сейчас он еще раз удивил водилу-секьюрити, распорядившись ехать на юго-запад Москвы, где в только что выстроенном доме проживала в трехкомнатной квартире его законная жена вместе с девятилетней дочкой.

Супруга встретила Бимбера почти без удивления, но со спокойной, выстраданной ненавистью. Он не раз предлагал ей развод, но Ксении страшно было оказаться без всякой материальной поддержки и без профессии в этом безумном, помешанном только на деньгах мире.

В свое время она страстно хотела выйти за Варгуза, но тот не пожелал стать ее мужем, руководствуясь каким-то дурацким воровским кодексом. Она до сих пор не могла простить этого питерскому авторитету…

Да, Бимбер давно не жил с Ксенией как супруг, предпочитая проводить время с многочисленными любовницами. Но сейчас, попав в затруднительную ситуацию, он вдруг понял, что ему не на кого положиться в этой жизни, кроме собственной жены. Если не считать увлечения Варгузом (а в данный момент это даже пойдет на пользу), честность и порядочность Ксении всегда были образцовыми.

— Ксюша, дорогая, — он сделал попытку ее поцеловать, но женщина мягко отстранилась.

— Борис, сразу говори, зачем приехал. Я занята.

— Хорошо. Проблема в том, что у меня неприятности. Нет ли у тебя, кстати, чего-нибудь выпить?

— Ты же знаешь, что у меня нет лишних денег на выпивку.

Бимбер вздохнул.

— В общем, сейчас всякое может случиться. Я хочу, чтобы ты знала. Знала только ты одна. Завтра я открою в банке «Интеркредит» две депозитные ячейки. Там будут находиться два кейса. Взять их оттуда смогут только два человека — ты и я. Если, повторяю, со мной что-то случится, случится самое худшее — ты понимаешь, о чем я говорю, — сама эти кейсы не бери, позвони Варгузу. Возьмете их вместе. Вот, собственно, и все.

Ксения пожала плечами:

— Хорошо, я позвоню Варгузу. Если, конечно, с таким прохвостом, как ты, что-то и вправду может случиться.

Весь мозговой центр сколковцев собрался в офисе — здании, напоминающем своими башенками и шпилями средневековый замок. Он возвышался сразу за кольцевой автодорогой, на холме, не то по причуде архитектора, не то по соображениям безопасности абсолютно лишенном растительности. В общем, сплошная глина.

— Валить Бимбера, и все дела! — Несмотря на суровость сказанного, говорил Зямба по выработанной годами привычке довольно вяло, но при этом весьма злобно щуря свои жаркие кавказские глаза. — Не сделаем этого — все московские воры нас за лохов считать будут, в том числе и собственная братва. Не говоря уж о том, что мы теряем приличные лаве.