– Кто твой потомок?

– Его зовут лорд Брэддок.

Чайна широко раскрыла глаза:

– Маркиз?

– Ты его знаешь?

– Я знаю кое-что о нем. О нем все что-то знают в Норт-Райдинге, потому что он награжден орденом Бани за храбрость в войне с Наполеоном.

– А Наполеон воевал за американские колонии?

Чайна рассмеялась, поразившись тому, что могла себе это позволить, разговаривая с духом. Ей не терпелось дождаться момента, когда она сможет рассказать сестре об этой встрече. Шиан будет очень взволнована тем, что уже второй дух появляется перед сестрами Недеркотт.

– Та война окончилась давным-давно.

– Поколение тому назад?

Она кивнула, снова чувствуя себя озадаченной:

– Да.

– Я вижу, много воды утекло с тех пор, как я последний раз разговаривал с кем-то. – Он нахмурился. – Почему мой потомок участвовал в войне против Наполеона?

– Приблизительно десять лет назад Наполеон короновал себя на звание императора Франции и попытался покорить всю Европу.

– Но конечно, не Рим!

– Увы, даже Рим оказался под его пятой на несколько лет, однако затем Англия и ее союзники в прошлом году нанесли ему поражение в грандиозной битве.

Квинт покачал головой.

– Он покорил Рим? Это должен быть великий император. – Он выставил вперед грудь под металлическим камзолом. – И мой потомок был среди тех, кто нанес поражение императору. Поистине моя кровь течет в его венах, кровь неустрашимого воина. – Но затем его гордость померкла. – И этот человек умрет пятого сентября от руки подлого убийцы, если ты не найдешь способ защитить его от этого.

– Пятого сентября?

– Это день; когда я произнес проклятие. День, который чреват гибелью старшего сына в каждом поколении. Пятого сентября на тридцатом году жизни, точно также как оно обратилось против меня.

– Ты знаешь, кто попытается убить его?

– Нет. Я сказал тебе все, что знаю. Иногда старший сын медленно сходит с ума. Иногда, как сейчас, он будет убит. Я не могу увидеть будущее лучше, чем ты.

– Но ты знаешь дату. Почему же ты не знаешь, кто попытается убить его?

– Я не знаю, как это в точности объяснить. – Он некоторое время внимательно смотрел на нее, как бы желая убедиться, что она поверит ему. – Бывают случаи, когда я полностью здесь, как сейчас. Я могу видеть живых и даже иногда разговариваю с ними, как это делаю с тобой. В других случаях я словно теряюсь в тумане. Он надвигается на меня без предупреждения. Я ощущаю прохладу, но не тот ледяной холод, когда смерть запускает в меня свои когти.

Дрожь пробежала по телу Чайны от этих слов, и она обхватила себя руками.

– Это просто ужасно.

– Тот момент, когда я перешел из живого состояния в мертвое, был ужасным, но туман – это… – Он словно стал вглядываться внутрь себя, и Чайна поняла, что он ищет способ объяснить то, что невозможно описать никакими словами. – Ты когда-нибудь ныряла в прохладный пруд летним днем? Опускалась на дно и плыла по течению?

Она кивнула.

– Тогда ты должна знать, что вода насыщена цветами, которые не видны, когда просто смотришь в пруд. Камни на дне выглядят иначе, и они заставляют воду переливаться разноцветными узорами. И вода наполнена звуками, которые невозможно даже представить себе. Звуками тихими и отдаленными, поглощаемыми миром наверху.

– И туман похож на это?

– Когда он окутывает меня. Если он густеет, цвета блекнут, чувства притупляются, ощущается только прикосновение. Я ощущаю течение времени так, словно легкий ветерок касается моей кожи. Я чувствую, что какой-то момент ушел, его сменил другой, который исчезает также быстро. – Он вздохнул, и Чайна подумала, уж не вспоминает ли он женщину, которую обидел много лет назад. – Потом туман уходит. Цвета и звуки восстанавливают то качество, которое я всегда считал нормальным. Такое впечатление, словно я поднимаюсь со дна пруда. Я узнаю, что старший сын очередного поколения родился, возмужал и вступил в тридцатый год своей жизни. Я знаю его фамилию, потому что я пытался спасти его отца от смерти или сумасшествия, но не сумел. Кроме этого, единственная информация, которой я обладаю, заключается в том, что акт проклятия свершится пятого сентября и будет исполнен тем, кто считает, что его предали.

– Он считает, что его предал ваш потомок?

– Да. – Призрак снова тяжело вздохнул, но затем расправил плечи. – Вскоре после того как я выхожу из тумана, я должен связаться с кем-то, кто поможет мне положить конец проклятию, потому что величайшая ирония проклятия заключается в том, что никто из моих потомков не может меня увидеть. Я не выбираю человека, который мне поможет. Я просто узнаю его, когда этот человек проезжает мимо.

– И ты думаешь, что я именно тот человек?

– Да.

У Чайны были еще вопросы, но нужно предупредить лорда Брэддока об опасности, чтобы он принял меры предосторожности и остался жив.

– Где твой потомок сейчас? Возможно, у него есть список возможных врагов, которые желают ему смерти.

Квинт показал в сторону деревьев и скалы:

– Он находится в развалинах Кауторнского лагеря.

– Мы можем поговорить с ним, если он еще там.

– Он там.

– Почему ты так уверен?

Квинт наклонился, чтобы поднять копье и меч.

– Он исследовал руины, и я вынул камень в кладке. Произошел обвал.

– Ты замуровал его живым?

Квинт кивнул.

– Когда?

– Подозреваю, что достаточно давно, и если мы не поторопимся, он тоже умрет, и проклятие распространится на следующее поколение.

Воздух становился спертым.

До чего же неблагородный конец для человека, который проскакал верхом, чтобы увидеть разгромленные войска Наполеона, выжил в нескольких баталиях и был прославлен, пусть и по глупости, как герой! Дышать и кашлять становилось все труднее, и Александр Брэддок выругался.

Черт бы побрал эту крышу! Почему она обвалилась? Он предусмотрительно проверил прочность камней, прежде чем забраться в пещерообразное углубление в земляном сооружении старинного римского лагеря. Он отлично знал, что нельзя соваться в древнее сооружение, не убедившись в том, что оно достаточно прочно. Однако несмотря на все предосторожности, крыша над входом рухнула, едва он прокопал лишь несколько футов.

Александр сделал попытку раздвинуть камни, но это повлекло за собой дальнейшее обрушение опоры и частично перекрытия. Он поморщился, когда еще один камень ударил ему по плечу. Первый удар он получил во время начального обрушения. Тогда удар пришелся ему на голову, отчего он потерял сознание. Как долго он был без сознания? Он не имел понятия. Но он не мог допустить еще одну ошибку. Он должен внимательно осмотреть беспорядочное нагромождение валунов и земли. Если он сдвинет не тот валун, пещера обвалится окончательно. И погребет его вместе с найденными им артефактами. Он не мог предположить, что рискует своей жизнью ради нескольких булавок, глиняных черепков и предмета, который оказался медальоном.

Думать было трудно. Причина была не только в спертом воздухе. Ныла и тупо болела голова. Стоило ему пошевелиться, как глаза теряли способность к фокусировке. Затем тени в его тюрьме начинали передвигаться, словно вели свою собственную жизнь.

Обратит ли кто-нибудь внимание на его лошадь, прежде чем она умрет от голода? Он находился в нескольких сотнях ярдов от дороги, которая вела из Кроптона в Пиккеринг. Когда он ехал по ней, ему не встретилось ни души. Его надежды на то, что какой-нибудь олень сумеет раскопать камни, доказывали тот факт, что он начинает понемногу сходить с ума.

А может, он уже лишился рассудка? За мгновение до того, как крыша обрушилась, он уголком глаза заметил некое движение. Он подумал, что там кто-то находится, но когда посмотрел в том направлении, его ослепил солнечный луч. Ему не хватило мгновения, чтобы снова посмотреть в ту сторону, потому что между ним и отблеском солнца с грохотом рухнули камни.