И вновь она попыталась подумать о чем-то еще.

– Тревора, наверное, пришлось связывать. Он терпеть не может оставаться у моей мамы.

– Он в порядке, – сказал Райли.

Она быстро повернулась к нему, успела заметить, как он сжал челюсти, должно быть, сожалея, что вообще открыл рот.

– Откуда ты знаешь?

– Ну… – Наконец-то они съехали с автострады. – Видишь ли, я должен признаться, что вечером заглянул к твоей матери.

У Келли отвисла челюсть. Судя по тону, Райли не видел ничего особенного в том, что заглянул к ее матери на огонек.

– Зачем?

Он пожал плечами:

– Случайно оказался в том районе…

Ну-ну. Раньше Плейно не притягивал миллионеров.

– И когда ты там был?

И о чем он мог говорить с Лайнел?

Райли откашлялся.

– Если на то пошло, там меня и застал звонок Джея.

Келли схватилась за подлокотник, когда «БМВ» свернул на ее улицу, но Райли вел автомобиль очень плавно. Этот разговор создал ощущение, что их занесло.

– И что ты делал в доме моей матери?

– Играл в «Крестословицу».

Что ж, в это она как раз могла поверить.

– Райли, это нечто.

– Я знаю.

– Ты такой непоследовательный. Уж не знаю, то ли благодарить тебя, то ли идти к судье и просить, чтобы он оградил меня от тебя.

Он рассмеялся:

– Просто у меня выдалось свободное время. Ты понимаешь… вечер, дома никого.

Келли обдумала это объяснение. В последний раз, когда у нее выдался свободный вечер (тот самый, когда она столкнулась с Райли в продуктовом магазине), она тоже ощущала себя потерянной. Но по крайней мере она знала, что и Тревор, и Тина к ней вернутся. А вот Райли каждый день приходилось возвращаться в пустой дом.

Наверное, не стоило ей все так усложнять. Райли пытался стать ей только другом. К сожалению, друзей-мужчин у нее никогда не было. В средней школе она дружила с девочками, потом сразу начала встречаться с Риком. Рик озверел бы от ревности, если б узнал, что она встречается с другими парнями, которые всего лишь друзья. Он бы никогда не поверил, что такое возможно.

– И как вел себя Тревор? – из любопытства спросила она.

– Нормально, но ему ужасно не нравилась «Крестословица». Правда, я помог ему обыграть твою мать.

Келли рассмеялась:

– Должно быть, ты теперь его герой.

– Я не Кен Гриффи, но он пригласил меня на день рождения.

Келли сложила руки на груди и улыбнулась. Ну вот. Может, друзья-мужчины – как раз то, что нужно. И ей, и Тревору.

Райли нахмурился, подъезжая к ее дому:

– Если хочешь, я отвезу тебя к матери, чтобы забрать детей.

Она покачала головой:

– Нет, высади меня здесь. Сегодня ради меня ты и так накрутил немало миль.

Остановившись у ее дома, он посмотрел на нее своими синими глазами, и у Келли сладко заныло сердце. Если он собирается просто высадить ее, то почему повернул ключ зажигания и заглушил двигатель?

– Что ж… – Он улыбнулся, и на его щеке заиграла симпатичная ямочка.

– Что ж! – Она приказала себе повернуться, открыть дверцу, но не шевельнулась.

Салон автомобиля превратился в особый мир, где были только они двое. Она чувствовала, как стучит, нет – грохочет, ее сердце, а во рту и горле стало суше, чем в пустыне Гоби. Она не могла заставить себя даже повторить: «Что ж!»

Их как магнитом притягивало друг к другу. И как бы громко ее разум ни кричал: «Нет, нет, нет!» – сердце скандировало: «Да, да, да» – и уверенно брало верх.

Райли обнял ее, несколько резковато, но только по одной причине – не ожидал, что она прильнет к нему так страстно. Сначала соприкоснулись их губы, потом руки, наконец, тела. Она приподнялась на сиденье, он схватил ее за бедра и дернул на себя. Грудью она ударилась о руль. Он дрожащими руками убрал мешавший им подлокотник. Потребовалось какое-то время, прежде чем они нашли более-менее удобное положение для поцелуев на переднем сиденье «БМВ». На все равно она зацепилась за краешек его сиденья, половина ее тела зависла над пустотой, где находилась ручка коробки передач: Шея изогнулась, одна блестка впилась в бедро. И тем не менее Келли ощущала себя на седьмом небе.

Она вспомнила кадры фильма про парашютистов, когда они покидали самолет, и решила, что они испытывали те же чувства. Абсолютное блаженство. Келли не знала, сколько времени они с Райли обнимались на переднем сиденье – час или только минуту. Время не имело никакого значения, когда теплые губы Райли прижимались к ее губам. Их тела тоже нашли возможность переплестись, выказывая желание не останавливаться на одних только поцелуях. Все в Райли казалось ей умопомрачительным. И как его большие руки пробегали по ее плечам, спине, ягодицам. И как его чуть колющаяся щетиной челюсть прижималась к ее подбородку. Как он предугадывал, чего она от него ждет в каждый следующий момент, находил те самые части ее тела, которые более всего жаждали его прикосновений.

Он обхватил ладонью ее грудь, и у Келли перехватило дыхание. В этот момент она точно знала, что он будет идеальным любовником. Идеальным!

Секунды? Минуты? Она не могла сказать, как долго они целовались. А потом Райли внезапно отпрянул от нее, и она рухнула с облаков на грешную землю.

Какое-то время приходила в себя, стараясь выровнять дыхание. Все ее тело кричало от разочарования. Она не хотела открывать глаза, но открыла. Райли нависал над ней, синие глаза светились страстью… и сожалением.

Она перебралась через ручку коробки передач на пассажирское сиденье. Глядя прямо перед собой, привела в порядок платье, расправила юбку на коленях.

– Келли, извини.

Она смотрела в сторону.

– Это мне хороший урок. Если я позволяю тебе организовывать мою светскую жизнь, даже покупать платье, конечно, ты ждешь чего-то взамен.

Он замотал головой:

– Нет, дело не в этом. Просто…

Повисла тяжелая тишина, не повисла – навалилась на Келли со всех сторон, и, не выдержав, она повернула голову к Райли. От увиденного злость и негодование сняло как рукой. В слабом свете уличных фонарей лицо его стало чудовищно бледным, чуть ли не восковым. Выглядел Райли ужасно. Было ясно, что он на грани обморока.

– Райли, что с тобой?

Он посмотрел на нее, и от муки, написанной на его лице, разрывалось сердце. Взгляд был страдальческим. Теперь она поняла, что он хотел ей сказать с их первой встречи, все его печали отразились на его лице.

Потом нашлись и слова. Хлынул целый поток слов. Слова, которые раньше она так жаждала услышать, но теперь сожалела, что слышит их. Но не могла остановить его, потому что понимала: он должен наконец-то выговориться.

– У меня были жена и дочь, Келли. Они умерли. Погибли в автомобильной аварии. Это был… это был кошмар.

– Райли, тебе незачем…

Он ее не слышал или не хотел слышать.

– И что самое ужасное, я это увидел до того, как все случилось. Сидел в своем кабинете и все увидел. Грохот переворачивающегося трейлера, скрежет металла, когда трейлер по инерции тащило по асфальту. Удар, звон разбивающихся стекол, вновь скрежет металла. Я чуть с ума не сошел. Тут же позвонил Джоанне, но, конечно, опоздал. Они уже погибли.

Райли опустил голову, и Келли наклонилась было к нему, чтобы утешить. Но как она могла помочь человеку, который жил с такими воспоминаниями? Набрав в легкие побольше воздуха, попросила:

– Расскажи мне о них.

Он попытался сосредоточиться.

– Джоанна… Мы встретились в колледже. На историческом факультете в Университете Техаса. Как-то раз она села рядом со мной и первой начала говорить. Проболтала всю лекцию. – Он хмыкнул. – Я хотел предложить ей заткнуться, но она была такая красивая… и продолжала болтать. А я вдруг как со стороны услышал, что предлагаю ей встретиться после занятий, и после этого мы стали лучшими друзьями. Ели вместе, спали, путешествовали восемь лет. И ни разу я ни на кого не посмотрел. И Эбби… Второй такой просто не могло быть. Я не могу забыть, как приходил домой после работы, а она ждала меня у парадной двери, И от ее улыбки в холле становилось светлее. У меня всегда были для нее маленькие шоколадные батончики в кармане пиджака, и она, поцеловав меня, обязательно спрашивала: «"Милки уэй"?» И после аварии я носил их в кармане не один месяц.