Все началось с телефонного звонка.

Келли критически оглядывала последнее творение своих рук. Среди услуг, которые предлагал ее зарождающийся бизнес, «Копикэт» – копировальный салон, был и перенос изображения с фотографии на футболки, и вот эта, заказанная выпускником ЮМУ,[1] с портретом Эйнштейна, выглядела, на ее взгляд, очень даже ничего. Старый ученый в ореоле психоделических красок с легкой улыбкой смотрел прямо на нее. Она улыбнулась ему в ответ, бросившись к зазвонившему телефону.

Но улыбка мгновенно исчезла с ее лица, как только она поняла, кто на другом конце провода.

– Миссис Саммерс? Это Дана Купер из «Весь день – игра».

Даже если бы молодая женщина не представилась, ее выдала бы привычка повышать голос в конце каждого предложения. Хотя создание нового бизнеса уже практически исчерпало и без того скудные средства Келли, она все-таки смогла определить обоих детей, Тину и Тревора, в летний лагерь, куда ходили и их друзья. Это было их первое лето после развода родителей, и дома дети острее чувствовали уход отца. Келли хотела, чтобы дети окунулись в бурлящий водоворот дневного лагеря, хотя ожидания ее оправдались далеко не полностью. Дана, студентка колледжа, работала там инструктором, и ей приходилось держать в узде более двадцати деток, которые с утра до вечера занимались всем и вся – от скалолазания до выпечки хлеба.

Звонок от Даны означал только одно: возникли трудности, причем трудности с большой буквы «Т», то есть с Тревором.

У Тины имя, конечно, тоже начиналось с «Т», но насчет дочери Келли была спокойна: в ее адрес поступило только одно замечание – она за один раз хотела взять из библиотеки слишком много книг.

С буквы «Т» начиналось также и слово «тайленол», и Келли стала опасаться, что очень скоро ей придется им воспользоваться.

Она испугалась, даже запаниковала:

– Кто-нибудь из детей заболел?

В прошлом году Тревор проглотил на спор пять живых кузнечиков, что привело к предсказуемо неприятному результату.

Дана откашлялась.

– Н-не совсем. В общем-то, миссис Саммерс, будет лучше, если вы заберете Тревора.

Келли заметила чашку с кофе на прилавке рядом с кассовым аппаратом. Несмотря на то что кофе остыл, а сливки образовали неприятную пленку, она нервно сделала пару глотков.

– Дана, я зарядилась кофеином. Можете говорить все, как есть.

– Ну… мистер Тилдон, директор лагеря, хочет поговорить с вами о… пристрастии Тревора к азартным играм.

– К азартным играм?

Келли чуть не упустила нить разговора. Кто уж точно страдал пристрастием к азартным играм, так это Рик, ее бывший муж. Собственно, из-за одного его неудачного дня на скачках она теперь не знала, где взять деньги на бейсбольную форму для Тревора и на оплату летних уроков музыки для Тины: и то и другое они с Риком пообещали детям. Неисправимым игроком был отец Тревора, но не Тревор.

– Он выиграл карманные деньги, выданные на неделю, у десяти детей, – пояснила Дана.

– Но как?

– Я думаю, в «ножички». Только не знаю, где он раздобыл нож.

– Я еду. – Келли бросила трубку на рычаг, стараясь держать себя в руках.

Игра на деньги! Нож! Она повернулась к Алехандро, пока единственному ее наемному работнику:

– Мне нужно срочно съездить в летний лагерь.

Алехандро оторвался от газеты, которую внимательно читал, используя положенный ему перерыв в работе, и улыбнулся ей. Даже в идиотской униформе салона (брюки цвета хаки, красная футболка с черным котом на груди) он был неотразим. Во всяком случае, для женщин от восемнадцати до двадцати двух лет. Еще бы, вылитый Рикки Мартин с конским хвостом. Но для Келли он был просто спасением. Она наняла его, потому что сочла, что он ей подходит: студент, нуждается в деньгах и, что самое главное, обладает опытом работы в копировальном салоне. Через несколько, дней стало ясно, что решение взять Алехандро на работу – одно из немногих в ее жизни, о которых она не сожалела.

– Тревор набедокурил?

– Тебя это не удивляет.

– Когда мне было десять, родителям звонили из-за моего поведения каждый день. Я это перерос.

– Когда? – спросила она, страстно надеясь услышать конкретную дату окончания этой пытки.

Мальчишки всегда оставались для нее тайной за семью печатями. Она росла с младшей сестрой. Но даже в безумных снах они с Ритой не могли представить себе и половины того, что Тревор не просто придумывал, но и успешно реализовывал. Нож!

– И пожалуйста, не говори мне, что закончилось это только в прошлом году. Я просто не выдержу еще одного десятилетия Тревора Ужасного.

– Ладно, не буду.

Напряженное молчание, повисшее в воздухе, было прервано дружным хохотом.

– Если на то пошло, последний раз это было три года назад, – признался Алехандро. – Но я готов спорить, что Тревор образумится гораздо раньше. У него умная мамуля. – Он мотнул головой в сторону их единственного посетителя, хорошо одетого мужчины, который пытался что-то скопировать на одном из ксероксов. – Не волнуйся, Келли, я справлюсь тут без тебя.

«Благослови его, Боже». За какие-то двадцать секунд ему удалось успокоить ее – и как мать, и как хозяйку салона. Даже если он сейчас и посмеивался над ней, такое дорогого стоило.

– Спасибо, Алехандро.

– Нет проблем. – Он постучал пальцем по газете. – И если это поднимет тебе настроение, согласно гороскопу, сегодня у тебя удачный день.

Келли фыркнула. Гороскоп!

– Не верю я в гороскопы!

Алехандро улыбнулся:

– День еще не закончился.

И хотя Келли была готова к любым неприятностям, эта улыбка настраивала на оптимистический лад.

«Как только смогу, повышу ему зарплату», – поклялась она себе, ретировавшись за сумочкой в крошечный кабинетик в дальней части салона.

Как это чаще всего и бывает, «Копикэт» пока еще не приносил прибыли, но Келли рассчитывала, что в ближайшие несколько месяцев ситуация изменится к лучшему. Находился салон в старом торговом центре. Вокруг бурлил процветающий деловой район, а совсем рядом располагался муниципальный колледж. Как только начнется осенний семестр и о салоне станет известно… Келли полагала, что ей придется нанимать еще одного, а то и двух работников.

– Вернусь быстро… надеюсь. – Она помахала рукой Алехандро.

Когда Келли поравнялась с одиноким клиентом, копир жалостно взвизгнул и замер.

«Заело бумагу», – сразу подумала Келли и остановилась как вкопанная.

Машина закашлялась, и Келли нахмурилась: «Да, похоже, дело не в бумаге».

Она повернулась к копиру, который на ее глазах начал превращаться в рождественскую елку. Все индикаторные лампочки горели или мигали желтым, красным и зеленым, а сбоку, как по волшебству, вылетали листы желтой и синей бумаги.

Мужчина, который инициировал эту катастрофу, пытался ловить разноцветные листы и чуть не сшиб Келли с ног.

– Извините! – Он протянул руки и положил их на плечи Келли, чтобы помочь ей сохранить равновесие.

Идея была не из плохих. Заглянув в глаза мужчины в эту захватывающую дух синеву, Келли почувствовала, как у нее подгибаются ноги. Она нисколько не сомневалась, что смотрит на самого красивого мужчину в мире, по крайней мере Далласа-то уж точно. Ей даже пришлось подавить нервный смешок. Но если честно, было сомнительно, что природа могла создать нижнюю челюсть столь совершенной формы, которая была идеально выбрита, скорее, тут имела место пластическая операция, к которой прибегают мужчины – точно так же, как женщины меняют себе форму носа. Может, челюсти нынче сначала вырубаются, потом шлифуются, а уж конечный продукт обтягивается кожей. А ведь помимо челюсти радовали глаз и светлые, безупречно подстриженные волосы да еще невероятно сексуальная ямочка на щеке. И рост мужчины был такой высокий, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо… Впрочем, она не смотрела, а таращилась.