Райли похлопал ее по спине:

– Все в порядке?

От прикосновений его руки у нее перехватило дыхание совсем. Она кивнула. Глаза слезились, но дар речи вернулся. Келли придумала удачный ход:

– Ты же знаешь… светская хроника – основа местных новостей.

– М-м-м. – Райли вздохнул. – Я не против того, чтобы появляться в обществе ради полезного дела, но там сложно расслабиться. Ты понимаешь, о чем я?

– Все слишком официально?

– Трудно найти хороший хот-дог на премьере оперы.

Она кивнула.

– Проклятие дурного вкуса.

Келли подняла голову, уже точно зная, что он к ней приблизился. Кухня сжималась точно также, как чуть раньше коридор, и яблочный аромат усилился. К сожалению, она стояла в углу между буфетами, так что отступать было некуда. Келли забарабанила ногтями по пластиковой облицовке, сердце ухало в груди.

Он посмотрел на ее пальцы. Потом по-дружески, но, пожалуй, более интимно накрыл ее руку своей:

– У тебя отличные дети, Келли.

Она покраснела, тая от новых ощущений, но слова его ее так удивили, что она тут же переключилась:

– Правда?

Конечно, она могла так думать, но как мог он? Он улыбнулся.

– Совсем не такие, как я ожидал.

– О! – Она дала команду руке разорвать провокационный контакт, но рука этого делать не собиралась. – От Тревора можно ожидать чего угодно. Для меня он как снегопад в Далласе. Редкое явление природы.

Райли слушал, глядя ей в глаза. И опять у нее появилось ощущение, что его взгляд гипнотизирует ее, заставляет застыть, превращает в бабочку, пришпиленную иголкой к стене. Если б Келли не знала, что такого просто не может быть, она бы сказала, что… Райли околдовывал ее.

Ноги предательски ослабли, только теперь рядом не было стула, на который она могла бы плюхнуться. Она напрягла колени, чтобы удержаться в вертикальном положении. Взгляд Ралли теперь был прикован к ее губам – да, еще немного, и она рухнет на пол.

– Я очень сожалею, что из-за меня гости так быстро разошлись.

– Ох… – Келли из последних сил всплеснула руками. – Это не твоя вина. Просто…

Райли понимающе кивнул:

– Просто твоя мама думает, что у нас роман. И половина гостей придерживалась того же мнения.

Келли неловко привалилась к столику.

– Тебе кто-нибудь что-то сказал?

– Нет, хватало и взглядов, которые они бросали на меня. – Он стал изображать поджатые губы, изогнутые брови, вытаращенные глаза. Это было и смешно, и одновременно очень сексуально. – Нелепо, да?

Келли сглотнула слюну.

– Не то слово. Я говорила им, что мы только друзья.

Он покачал головой, заглянул ей в глаза.

– Люди думают иначе. Они уверены, если я мужчина, а ты женщина…

Господи, она могла поспорить, что он отлично целуется.

Она замотала головой:

– Только потому, что ты свободен и я свободна…

Его взгляд пронзал ее насквозь. И был он ничуть не дружеский.

В доме они были одни. Им бы никто не мог помешать…

Райли хохотнул:

– Люди…

– Нелепые? – едва слышно выдохнула она.

Его глаза потемнели. Взгляд сосредоточился на ее губах.

– Келли…

Имя, произнесенное вдруг охрипшим голосом, едва коснулось ее ушей, но она почувствовала такую нежность, как от ласкового прикосновения. Это бросило ее в его объятия, хотя она знала, что должна отстраниться и бежать. Но для этого она была слишком нерешительна… и слишком любопытна.

Когда их губы встретились, сначала осторожно, в легком поцелуе, она закрыла глаза, потому что ее мгновенно обдало жаром.

«Только один поцелуй», – поклялась она себе.

Это все, что она могла себе позволить. В конце концов, она так долго хорошо себя вела… год после развода, даже больше, если вспомнить, когда у нее с Риком что-то было в последний раз. Разве ее губы не заслужили приятных ощущений?

А они тянулись к Райли, требуя продолжения. И поцелуй стал более страстным. Теперь их губы плотно прижимались друг к другу. Келли почувствовала язык Райли у себя во рту. Она нежно обняла его за шею и стала теребить его мягкие короткие волосы.

Ощущения были восхитительные – никогда раньше она не получала от поцелуя такого наслаждения. Райли вел себя уверенно и целовался не так, как ее бывший муж. Рик, если на то пошло, всегда целовался так себе. Поцелуи были для него лишь досадной необходимостью.

А вот Райли, похоже, мог целоваться и целоваться, получая от этого удовольствие сам и доставлял его Келли.

Она мечтала о таком поцелуе долгие годы. А что ей еще оставалось? Ведь знакомство с Райли состоялось только три недели назад…

Однако за эти три недели она не раз и не два представляла себе, как прижимается к его мускулистой груди, как его руки гладят ее тело, как его теплые губы целуют ее.

Она мечтала о нем, грезила о нем, не отдавая себе в этом отчета, но теперь эти запретные мысли стали реальностью. Целуясь, они словно двигались в танце, таком знакомом и Совершенно новом, а в голову вновь и вновь приходила мысль: «Он даже лучше, чем я себе представляла».

Она услышала, как с его губ слетел вздох – неудовлетворенности, нетерпения, желания большего. И неизвестно, как далеко все могло бы зайти. Келли полностью потеряла контроль над собой, превратилась в мягкий воск, с которым он мог делать все, что угодно. Он мог уложить ее прямо на кухонном столе и войти в нее, прежде чем она удосужилась бы вспомнить, что они – «только друзья», но послышался шорох шин сворачивающего на подъездную дорожку автомобиля. По спине Келли пробежал холодок.

Она замерла. Райли тоже.

Келли посмотрела в его широко раскрытые глаза. Зрачки напоминали огромные черные дыры. Он уставился на нее так, словно видел впервые. И это было не очень-то приятно, отметил ее мозг, к которому наконец-то вернулась способность соображать.

Келли уперлась в его грудь руками и отступила на шаг.

– Это моя сестра с Тревором и Тиной.

Райли отпрянул от нее:

– Келли, извини.

Ее лицо и шея полыхали огнем, вот только этого ей сейчас и не хватало – предстать перед детьми и Ритой с пунцовой физиономией.

– Нет, пожалуйста…

Потом она уже не могла вспомнить, что собиралась сказать: «Нет, пожалуйста, не извиняйся, я хотела этого поцелуя не меньше, чем ты», или: «Нет, пожалуйста, не извиняйся, мы оба взрослые… этого не могло не случиться», или даже «Нет, пожалуйста, не извиняйся, а быстренько выйди через дверь черного хода и больше никогда не возвращайся».

Кто знает? Шанс закончить предложение она упустила, потому что Рита уже заглушила двигатель.

– Это была ужасная ошибка, – продолжал он оправдываться. – Мне лучше уйти.

Келли не проводила его. Она с трудом держалась на ногах. Райли пулей вылетел из кухни. Открылась парадная дверь. Келли слышала, как кто-то с кем-то прощался, потом раздались шаги детей в гостиной. Ее-то ноги словно приросли к полу.

Тревор прямиком направился к холодильнику. Келли услышала, как Тина открыла дверь в свою комнату.

«Ужасная ошибка» – так он сказал. Не просто случайность, обстоятельства, нет – ужасная ошибка. А потом добавил: «Мне лучше уйти». Не «я не ожидал, что так выйдет». Не «я позвоню позже». Ошибка – и ничего больше. Келли снова почувствовала себя жертвой. На нее наехали, а потом скрылись с места преступления.

– Ну?.. – спросила появившаяся в дверях Рита.

Келли не знала, что сказать. Конечно же, Рита жаждала пикантных подробностей, которые потом могла бы пересказать матери. Но что она могла сообщить сестре? Что Райли по части секса хуже Уэндела?

И порадовалась тому, что может спустить собак на Тревора. Поймала сына за футболку, когда тот попытался выскользнуть из кухни с банкой спрайта.

– Поставь на место!

Он возмутился – сама невинность:

– Что я такого сделал?

– Ты наказан, – отчеканила Келли. – До Судного дня.

Все, все было не так. Он просто не предполагал такого поворота.

Райли продолжал говорить себе, что дети столкнули его с пути истинного. И не потому, что он не ожидал их увидеть. Разумеется, ожидал. Перед тем как приехать на пикник, только о них и думал. И от этих мыслей его то и дело прошибал пот.