– Ну и наряд у вас.

Оливия резко обернулась. Рядом с ней стоял Саймон с чашкой дымящегося кофе в руках. Влажные после душа волосы, тень щетины на подбородке, мрачный взгляд – вид у него отнюдь не добродушный.

Но Оливию не так-то легко испугать. Ее ведь застали во дворе в довольно скромной ночной рубашке – ничего неприличного в этом нет.

– Что вы здесь делаете? – спросила она.

– Я здесь работаю, – ответил он, слегка усмехнувшись, – и живу.

Она знала, что это не совсем так: у него свой дом неподалеку от Асконсета, хотя, по словам Натали, он все время проводит в Большом доме.

– Я хотела сказать, – поправилась Оливия, – что вы встали очень рано.

Темные глаза смотрели на нее не мигая.

– А я всегда встаю рано. Утром лучше всего работается.

– На винограднике?

– Иногда и там. Сегодня в офисе. Надо отправить письмо по электронной почте – мне нужен совет.

– Насчет плесени?

– Да, плесневый грибок.

– Значит, подтвердилось?

Он кивнул.

– Неудивительно. При такой-то холодной и дождливой весне. Винограду требуется больше солнца.

– Сегодня, похоже, будет солнечный денек, – сказала Оливия, глядя на кроны деревьев, позолоченных утренними лучами.

Он неопределенно пожал плечами и отхлебнул кофе из керамической чашки. Оливии хотелось пройти в дом одеться, но он стоял в проходе, сверля ее взглядом. Ах так! Игра называется «кто кого переглядит». Что ж, сыграем.

Оливия победила – Саймон первым отвел глаза.

– Что-нибудь не так? – смущенно спросила она. Глядя вдаль, он отпил кофе и снова посмотрел на нее.

– Это зависит от вас. Если вы здесь не только по приглашению Натали, то да.

Оливия и в самом деле приехала сюда не только ради Натали, но и ради денег, солнца, возможности развеяться и обрести друзей. Но Саймону ничего об этом не известно.

– Простите, я не совсем вас понимаю, – сказала она.

– Если вы подыскиваете себе мужа, то обратились не по адресу.

Оливия вскинула бровь и чуть не расхохоталась.

– Мужа? Да если бы я искала мужа, поехала бы в более людное место. Извините, но у меня несколько другие цели.

Ее ответ явно не успокоил его:

– Натали считает себя непревзойденной свахой и мечтает меня женить.

Оливия не сразу уловила намек.

– Так вы думаете, что Натали… – Она указала пальцем на себя, потом на него.

– Да, думаю… – Он повторил ее жест.

– О нет. Конечно, нет. Натали никогда бы этого не сделала! Достаточно взглянуть на меня, чтобы это понять. – Худенькая, бледненькая, с десятилетним ребенком – кому она интересна? Неудачные романы и слишком короткие волосы, торчащие ежиком. Мысленно перечислив все свои недостатки, Оливия продолжала: – Натали действительно пригласила меня, но не за тем, о чем вы подумали. Кроме того, вы не в моем вкусе. – У него неплохая фигура, но что с того? Довольно с нее ошибок. Хорошая фигура еще не гарантия хороших отношений. Саймон Берк – человек суровый. – Совершенно не в моем вкусе. А почему вы сами не можете найти себе спутницу жизни? – Она бы никогда не спросила его об этом, будь он уродлив, но он ведь красив суровой, мужской красотой.

– Меня не интересуют женщины.

Оливия изумленно воскликнула:

– О Боже! – Как же она сразу не догадалась? – Извините. Почему-то такое часто случается с красивыми мужчинами.

Он смерил ее пренебрежительным взглядом и снова надел на лицо маску безразличия.

– Я был женат и любил жену. Они с дочерью погибли – несчастный случай на яхте.

Этого Оливия не ожидала.

– Какое горе! Я сожалею и сочувствую вам.

– Ваши сожаления их не вернут, – холодно заметил он. – Не проходит и дня, чтобы я не думал о них.

– Давно это случилось?

– Четыре года назад.

– Как их звали?

– Жену – Лорой.

– А дочь?

Он болезненно поморщился:

– Это имеет значение?

– Да. – Сочиняя свои истории, Оливия предпочитала основываться на фактах. Имена знать необходимо.

– Лиана.

Оливия печально вздохнула:

– Лора и Лиана. Очень красивые имена.

– Да.

– А сколько лет было Лиане?

– Шесть, – ответил он, взглянув на нее с затаенным укором. – Сейчас ей было бы столько же, сколько вашей дочери.

Оливия и в мыслях не могла представить себе, что значит потерять ребенка. Что стало бы с ней, если бы Тесс погибла? Она бы испытывала жгучую боль, глядя на других детей.

– И это еще раз доказывает, что Натали совсем не собиралась нас знакомить, – сказала она. – Слишком много совпадений. С ее стороны это было бы жестоко.

– Иногда благие намерения бывают жестоки по сути.

– Нам с Натали предстоит работать вместе, – возразила Оливия. Ей хотелось верить, что Натали наняла ее за любовь к прошлому Асконсета и благодаря рекомендации Отиса. Натали не интересовалась ее семейным положением и даже не попросила прислать фотографию. – Разве я похожа на Лору?

– Нисколько.

– Значит, я тем более вне подозрений.

Он усмехнулся:

– Натали не посмела бы привести сюда женщину, похожую на Лору.

Оливия понятия не имела, как выглядела Лора, но от пренебрежительного тона Саймона вдруг показалась себе уродиной и ощетинилась:

– Послушайте, оставим этот разговор. Если вас это не интересует, то меня и подавно. И без того забот хватает.

– Вот и отлично. Надеюсь, мы правильно поняли друг друга.

– Да, все предельно ясно.

– По крайней мере, пока.

– Я открыла вам все карты. – Но это была неправда. Она все думала про его жену и дочь, их трагическая гибель ее потрясла. – Вы были с ними, когда это случилось?

Он не стал притворяться, что не понял вопроса.

– Нет.

– Вы смогли бы их спасти, если бы были рядом?

– Нет.

– Лора жила поблизости? Вы выросли вместе? – Оливии вдруг захотелось узнать, кто была эта женщина – подруга детства, любовь всей его жизни? Он добивался ее многие годы, мечтал о ней?

Саймон смерил ее раздраженным взглядом.

– К чему все эти вопросы?

– Простое любопытство. Как вы могли остаться здесь после того, что произошло? Ведь это невыносимо тяжело!

Он мрачно смотрел туда, где шумел океан. Отсюда его не было видно, но они оба знали, что сразу за холмом открывается вид на залив.

– На вашем месте, – продолжала Оливия, – я бы уехала куда-нибудь далеко-далеко.

Она часто поступала так, срываясь с насиженного места и покидая город, где ее больше ничто не удерживало. Семь лет, проведенных в Кеймбридже, оказались своеобразным рекордом. Она вся в мать – это очевидно.

А Саймон характером явно пошел в отца.

– Я прожил здесь всю жизнь, – ответил он. – Уехать отсюда – выше моих сил. Виноградник – мое второе «я».

– Но есть и другие.

– Такого больше нет на всем белом свете. – Он повернулся, чтобы уйти, и смерил ее холодным взглядом. – Надеюсь, за лето вы это поймете.

Саймон вернулся в дом, чтобы приготовить себе завтрак. Лоре тоже нравились тихие утренние часы, и с ней рядом он никогда не чувствовал себя одиноким. Но последние четыре года одиночество стало его верным спутником. И все равно он любил предрассветную тишину.

Сегодня утром ему не хотелось ни есть, ни наслаждаться тишиной. Он налил кофе и в сопровождении лохматого Бака отправился в ангар.

Ангаром называлась довольно внушительная постройка, расположенная на открытой площадке к западу от Большого дома. В далеких двадцатых, когда сюда приехал дед Саймона, здесь помещался один-единственный трактор. Теперь ангар расширился и, кроме трактора, вмещал в себя различные машины и инструменты по уходу за почвой и виноградными лозами. Обшитые деревом стены, ставни на окнах. Второй этаж, который шесть лет назад надстроил Карл – тогда еще главный управляющий виноградника, был превращен в офис Саймона.

Сюда он и направлялся. Поставив чашку с кофе на стол он покормил кота, включил компьютер и просмотрел электронную почту. Писем оказалось, как всегда, много. Несмотря на свое отшельничество, Саймон продолжал переписываться с виноделами со всего мира. Одни учились с ним вместе в Корнельском университете и теперь преподавали или занимались исследованиями в области виноделия, другие работали в федеральных сельскохозяйственных агентствах. Не проходило и дня, чтобы он не связался с исследовательскими лабораториями Женевы или Нью-Йорка. Ему хотелось быть в курсе всех последних новинок.